Павел Пуляев - Ловцы душ

В конце туннеля их ожидал высокотехнологический закрытый полигон корпорации, видимо используемый ею вместе с вооруженными силами мегаполиса.

Расположенные под землей огромные пространства, видоизменялись в зависимости от желания испытателей.

Это могла быть безводная пустыня с огромными постоянно движущимися барханами, водяная гладь с бушующим девятибалльным штормом, непроходимые джунгли со стопроцентной влажностью воздуха или просто несколько футбольных стадионов.

Местность деформировалась, согласно загруженной программе, изменяясь буквально на глазах.

Даже небо, показавшееся сперва естественным, оказалось лишь огромной проекцией, возпроизводимой сложными приборами, меняющими атмосферное давление и погоду.

Как будто здесь, глубоко под землей находились миниатюрные установки, подобнее тем, которые воспроизводили защитный купол над мегаполисом.

Возможно, так оно и было. Ведь никто из них на самом деле не знал, где происходили первые испытания прототипов будущих экологических и погодных регуляторов.

Первый раз, попав на полигон, Лернор не мог поверить своим глазам.

Казалось, что их пятнадцатикилометровый туннель вывел группу прямо к подножью большого Ниагарского водопада. Многие, учившие в школе географию тут же отреагировали репликами полными удивления и восхищения. Лишь сержант, матерно выругавшись, скрылся за ближайшим валуном.

После чего эмуляция местности стала деформироваться прямо на глазах у запыхавшихся новобранцев, превращаясь в огромный лесной массив. На нем, на местах совсем недавно бушевавшей водной стихии, появлялась густая трава, и в каждую новую секунду из-под земли выскакивали вековые ели с пушистыми ветками.

Небо закрутилось многочисленными воронками, словно всасываясь в невидимые глазу отверстия в потолке, обнажая над собой тусклые серые многокилометровые бетонные своды.

Затем оттуда же вновь хлынули, расползающиеся по потолку фонтаны газа.

Расстилаясь под сводами широким голубым ковром, он заполнял освободившееся пространство, воспроизводя на этот раз бледное небо знакомых широт.

Как в последствии выяснилось из подслушанного ворчания их командира, кто-то из руководства, используя служебное положение, захотел показать семье пейзажи далекий краев, и естественно, уходя, забыл сменить декорации.

Кому такое может понравиться, если весь день перед этим загружал необходимый для тренировок ландшафт в память установки, а тут пришел какой-то хмырь и все за раз испортил?

С каждым новым днем тренировок менялся ландшафт и климат создаваемой местности, на которой им приходилось сдавать зачеты по ориентировке. И каждый раз никто не мог уложиться в норматив. Единственным неменяющимся ландшафтом в этих измывательствах, оставался пятнадцатикилометровый туннель, который к началу второй недели уже воспринимался как неизбежное зло, но в то же время что-то родное и стабильно неизменное.

К нему привыкли. Человек ко всему привыкает. Так же как и его желудок к периодическому отсутствию обедов.

Преодоление зловонной дистанции два раза на дню, доставляло извращенное удовольствие новобранцам лишь с самого утра. Во время очередного утреннего марш-броска, многие с интересом гадали, каким же новым шедевром рельефа местности на этот раз порадует сержант Харм.

Некоторые, особо азартные, даже спорили, на сухой завтрак.

Если утренняя прогулка вдохновляла, то возвращаться назад по тоннелю было менее интересно. Вид помещения бараков и койки никогда не менялся. Поэтому мало кто проявлял особый энтузиазм спринтера на обратном пути.

Предметом же утренних споров служили те или иные элементы ландшафта, претерпевающие каждодневные изменения.

Какого цвета будут камни? Пойдет ли дождь или снег? Водная гладь с островами или выжженная пустыня? И, наконец, оставит ли сержант, ту, ужасную колючку, иглы которой, уже каждый имел удовольствие до самого отбоя вытаскивать из рук, ног и задницы?

Другими словами, о чем только не спорили новобранцы, пытаясь разнообразить свой утренний досуг. Главное не замечать боли в ногах и с надеждой бежать в сторону полигона, желая оказаться единственным правым в новое утро. Ну и, конечно же, стать счастливым обладателем нескольких завтраков, постепенно превращающихся в своеобразную валюту барака.

К концу второй недели, на утренних пробежках в роли наблюдателя стал появляться и сам Дракон.

Его Величество, молчаливо куря во тьме туннеля, вызывал у бегущих дистанцию новобранцев большее раздражения, нежели, чем-то до омерзения родной, постоянно кричащий сержант Харм.

Отстающих и полуодетых с каждым разом становилось все меньше.

Этот приятный факт свидетельствовал лишь о том, что постоянные тренировки на полигоне, кроссы по искусственным лесам, а так же «обожаемый» всеми тоннельный забег, порой похожий на заплыв, делали свое дело.

Так называемые, «нежные создания, привыкшие к теплу и сиське» превращались в «настоящих» мужчин, хотя мало кто из добровольных мучеников понимал, чем отличается «настоящий» мужчина от обыкновенного ценителя женской груди в спокойной обстановке.

В начале третьей недели, когда новобранцы не только научились одеваться за пятьдесят секунд, но и начали обедать всем составом, изнуряющие будни постепенно превратились во что-то обыденное и привычное.

Во время очередного прибытия на полигон, Дракон в сопровождении подразделения вооруженных до зубов автоматчиков, наконец, нарушил свое мрачное молчание.

— Думаю, настало время ознакомить, будущих солдат с тем вооружением, которым вам придется сражаться с нашими конкурентами, — с этими словами, он аккуратно взял из ближайшего ящика автомат. Умело передернув затвор, он неожиданно дал очередь перед строем.

Вздымая фонтанчики серой пыли, пули со свистом вонзились в песок.

Ее тут же подхватил искусственный ветер и обдал колючими песчинками все сорок четыре армейских ботинка. Никто не дрогнул, лишь некоторые, пытаясь понять, что будет дальше, часто заморгали глазами от удивления. Еще никто не пытался пугать их таким образом.

— Прикалывается, — прошипел Феникс, застывшему рядом Лернору.

— А то, — откликнулся его товарищ. Кому кому, но ему было хорошо известна дурная привычка Дракона издеваться над людьми.

— Разговорчики в строю! — рявкнул сержант Харм. До этого он тихо, словно пантера ходил за их спинами и поэтому крик оказался довольно пугающим.

— Это АК-74, — тем временем продолжaл Дракон. — Самое популярное автоматическое оружие, используемое солдатами корпорации. Калибр 5,45. Техническая прицельная дальность стрельбы 1000 метров. Правда, вынужден предупредить, что это такая старая русская традиция — преувеличивать. В действительности на расстоянии в один километр из этого автомата можно попасть разве что в цистерну нефтяного транспорта, и то при условии его полной неподвижности.