Джон Скальци - Обреченные на победу

Капрал заработал свою рану, когда кинулся буквально в объятия консу, чтобы добраться до самого слабого места противника. Когда Мендель с силой потянул лезвие на себя, перерезая нервный ствол, соединявший вторичный нервный узел головы с основным мозгом, скрытым в грудном отделе, а заодно и несколько крупных кровеносных сосудов, консу дернулся всем телом и осел на пол. Мендель вынул нож из раны и, не издав ни звука, направился к своим товарищам, придерживая рану правой рукой.

Я подал знак Джо Гудолу. Он усмехнулся и танцующей походкой двинулся вперед, держа оба своих ножа за спиной лезвиями вниз. Консу яростно взревел, растопырил режущие руки, пригнул голову к земле и ринулся на противника. Гудол рявкнул в ответ и в последнюю долю секунды скользнул прямо под удар соперника, как нападающий, пытающийся приземлить мяч в зачетном поле. Консу резко взмахнул режущей рукой, отхватив от головы Гудола ухо вместе с большим клоком кожи, а Джо молниеносным ударом снизу вверх отрубил одну их хитиновых ног консу. Раздался хруст, похожий на тот, с каким вилка протыкает панцирь омара, конечность изогнулась под прямым углом. Консу пошатнулся и упал.

Гудол перекувыркнулся, подбросил ножи высоко вверх, сделал заднее сальто в высоком прыжке и поймал ножи в тот самый миг, когда его ноги соприкоснулись с полом. Левая сторона его головы представляла собой одну большую серую ссадину, но рядовой, все так же улыбаясь, вновь бросился на противника, который тщетно пытался поспеть за его движениями. И все же сумел повернуться и вскинуть навстречу Гудолу режущие руки, но слишком медленно. Джо сделал пируэт и по самую рукоятку вонзил нож в спинной панцирь противника. Повторив движение в обратную сторону, он вонзил второй нож в грудь консу, а потом повернулся на 180 градусов, оказавшись лицом к консу, ухватился за торчащие рукояти ножей и со страшной силой пропорол лезвиями панцирь противника. Консу дернулся — его внутренности вывалились сразу вперед и назад — и рухнул на пол. Гудол, продолжая улыбаться, направился к своим, пританцовывая на ходу что-то вроде джиги. Было ясно, что он прекрасно развлекся.

А вот рядовой Дженнифер Аквинат не танцевала, и вообще происходящее не доставляло ей удовольствия. Они со своим противником осторожно кружили добрых двадцать секунд, пока консу наконец не перешел к атакующим действиям. Он выбросил вперед режущую руку, как будто хотел ударить Аквинат в живот. Та попятилась, оступилась и чуть не упала на спину. Консу, воспользовавшись замешательством противницы, ринулся вперед и пригвоздил ее левую руку к полу, метко всадив острие лезвия своей режущей руки в мякоть между лучевой и локтевой костью, а малой рукой хотел ударить ее по шее. Однако сразу нанести смертельный удар он не смог. Ему пришлось не только переступить задними ногами, чтобы переместиться в положение, из которого можно было бы обезглавить противницу, но и замахнуться правой режущей рукой направо — иначе удар просто не получился бы.

Но одновременно с движением, которым консу намеревался отрубить ей голову, Аквинат громко вскрикнула и всем телом рванулась в направлении удара. Резким усилием она разодрала все мягкие ткани от середины предплечья до кисти и освободила руку. При этом ей удалось заставить консу утратить равновесие, и он упал на бок. Дженнифер, остававшаяся в могучих объятиях противника, извернулась и здоровой рукой вонзила нож в грудной щиток консу. Тот пытался отбросить девушку, но она повисла на нем, крепко обхватив ногами за место, которому у человека могла бы соответствовать талия. Перед смертью консу все же нанес ей несколько ударов по спине, но без размаха режущие руки действовали недостаточно эффективно. Когда консу упал, она отползла от него, поднялась на ноги, прошла полдороги и лишь тогда опустилась на пол без сил. Ее унесли.

К тому времени мне стало ясно, почему меня освободили от участия в бою. Дело было не только в быстроте и силе. Боевая стратегия солдат Специальных сил была порождена совсем иным, нежели у меня, пониманием степени допустимости травмы. Обычный солдат не смог бы пожертвовать конечностью, как это только что сделала Аквинат: этого не допустил бы жизненный опыт семи десятилетий, который говорил нам, что конечность незаменима и что ее потеря неминуемо повлечет за собой смерть. Зато для этих ребят такой проблемы не было, поскольку они точно знали, что почти любую часть тела можно вырастить заново, а стойкость их тел к травмам неизмеримо выше, чем у обычного солдата. Хотя сказать, будто бойцы Специальных сил не знали страха, было бы неверно. Просто он пробуждался у них значительно позже, чем у других.

Я вызвал на середину сержанта Фреда Хокинга и его противника. Этот консу не стал размахивать режущими руками, а просто остановился на месте и стал ждать. Хокинг наступал, настороженно пригнувшись, очень осторожно — каждый шаг не больше чем на фут — и выгадывая время для атаки. Шаг вперед, в сторону, остановка, вперед, остановка, еще вперед, опять в сторону опять остановка… Во время одного из этих коротких шагов консу вдруг со скоростью взрывающейся мины выбросил вперед обе режущие руки, пронзил Хокинга и взметнул тело в воздух. Описав своим противником полукруг, консу высвободил одну из режущих рук и нанес несколько яростных ударов, отрубив голову и разрубив тело поперек в области поясницы. Торс и ноги разлетелись в разные стороны, а голова упала прямо перед победителем. Консу несколько мгновений смотрел на нее, а потом вонзил в голову острие режущей руки и с силой швырнул туда, где стояли люди. Голова с глухим чавкающим звуком ударилась об пол, подпрыгнула и перелетела через стоящих солдат, обдав их брызгами УмноКрови и мозгов.

На протяжении всех четырех предыдущих поединков Джейн стояла в строю, постукивая ножами. Я расценил это движение как своего рода нетерпеливое возбуждение. По моему знаку она шагнула вперед, готовая к бою. Ее противник, последний оставшийся боец консу, тоже кинулся вперед. Он широко раскинул режущие руки и издал громоподобный вопль, широко распахнув мощные мандибулы [34] Мандибулы — ротовые органы хищных насекомых . Можно было подумать, что этот крик того и гляди разрушит купол и вышвырнет всех нас в космос. Джейн, еще находившаяся на расстоянии тридцати метров от противника, моргнула и изо всех сил метнула один нож в открытую пасть. Бросок оказался настолько мощным, что лезвие насквозь проткнуло затылочную часть головы консу, а упор рукояти уткнулся в нёбо. Ужасающий боевой клич внезапно прервался, сменившись хлюпаньем крови, хлынувшей в трахею, и скрежетом металла. Существо попыталось извлечь нож, но умерло раньше, чем успело это сделать; оно рухнуло вперед, и под головой сразу же растеклась большая лужа крови. Я подошел к Джейн.