Ли Бреккет - Танцовщица с Ганимеда

— Спасибо, брат! Сейчас мне именно этого не хватает!

О'Хара сделал громадный обжигающий глоток из фляги, долго не мог вдохнуть, а когда пришел в чувство, вновь ощутил себя настоящим Человеком. Что ни говори, а небольшие человеческие радости андроидам не дано понять!

— Идешь с нами? — спросил он Моррит. — У тебя есть последний шанс стать настоящей женщиной!

— Идем! — блеснула глазами Моррит. Сейчас она уже была полу-андроидом-полу— женщиной.

Они выбежали вслед за Слоп-стопом из капитанского ангара…

Эпилог Но поздно, слишком поздно…

Вокруг вулкана горели джунгли и пылали ангары. Космический корабль был в огне. Андроиды уже не пытались тушить пожар, а лишь обреченно наблюдали, как гибнет в пламени их последняя надежда.

Оставался единственный путь — вслед за Слопом, в узкий негорящий коридор, оставленный лемурами для их спасения; они даже не могли вернуться обратно, капитанский ангар уже пылал. Слоп проскочил коридор, отчаянно махал лапкой и звал их к себе. Огонь поднимался над джунглями, вулкан гудел, как вытяжная труба.

— Скорей! — крикнула Моррит, но внутри О'Хара будто что-то щелкнуло и кто-то сказал:

«Я предпочел бы, чтобы ты умер с нами.»

О'Хара оглянулся. Кейлин стоял у горящего звездолета и целился в него из пистолета.

Выстрела никто не услышал. О'Хара упал и понял, что так и останется лежать, — его нога была пробита выше колена. Он рассеянно смотрел на вытекающую темную кровь, лишь удивляясь, почему Кейлин целился так низко.

«Я не хочу тебя убивать, — ответил мысленно Кейлин. — Погибнем вместе.»

Все вокруг теперь было в огне, последний путь к аборигенам был отрезан. Здесь нельзя было укрыться, отсюда нельзя было убежать. Моррит села рядом с О'Харой и прижалась к нему.

Кейлин поднял глаза к небу, к диску Юпитера и к далеким звездам на краю Вселенной. «Скорбь знакома не только людям», — решил О'Хара. Пронесся обжигающий ветер, джунгли вздохнули, пламя поднялось к вулкану.

— Моррит! — позвал Кейлин.

Моррит не отвечала, гладя О'Хара по плечу.

— Ты счастлива, Моррит? — спросил Кейлин. — Ты поступила по-человечески. Как женщина, которая разрушает империи ради любви… Это моя вина. Я должен был убить этого человека. Любого человека, стоящего на пути. — А теперь все кончено. Наша гибель пришла не от руки человека, а от лап обезьян. Они только и умеют, что поджигать.

— Да, — сказал О'Хара. — Обезьяны. Вы никогда не были обезьянами, и эта пропасть разделяет нас. — Он смотрел на приближающееся пламя, нога болела и кровоточила, ему хотелось, чтобы скорее наступил конец. Он повторил: — Обезьяны. Собаки. Кошки… Вы никогда не сможете победить нормальные природные инстинкты: вы не сможете победить животных — а значит, и человека. Животные сильнее вас.

— Возможно, — пробормотал Кейлин, — Ты горд этим? Слабые убирают сильных. И ты рад погибнуть, думая, что уничтожил нас. Но ты ошибаешься, землянин! Ты не уничтожил нас! — Кейлин закричал к звездам: — Когда-нибудь вы снова сделаете нас! Вы снова вернетесь к нам! Вы желаете быть богами… вы не сможете отказаться от нас! И мы унаследуем мир!

Завеса огня упала между ними и скрыла последних андроидов от глаз Моррит и О'Хара; лишь Красное Пятно Юпитера видело последние секунды жизни этих созданий.

О'Хара заплакал, открыл флягу и допил ее до дна.

— Они ушли, — сказала Моррит.

— Сейчас наша очередь, — ответил О'Хара.

— Это хорошо.

На ее лице появилось выражение беспредельного счастья, будто она только что вышла из страшного тюремного заточения.

— Ты любишь меня, Моррит?

— Да.

— Несмотря на то, что я сделал?

— Ты освободил меня, — ответила Моррит.

О'Хара обнял ее и прижал к себе. Он был счастлив как в детстве. Он впервые был счастлив здесь, под небом Ганимеда. Старик Галилей, как всегда, оказался прав — иначе, зачем ему было открывать Ганимед, если не для счастья?

"Красота спасет мир» — Ф. М. Достоевский, «Братья Карамазовы».