Дмитрий Градинар - Чужое оружие

– Так вмешивайтесь осторожно, черт возьми! – Штурмовику надоело выслушивать абсолютно неуместные сейчас лекции. – Это вы должны кое-что понять: без вашей помощи всем тут крышка!

Специалист по аппаратуре управления замолчал. Понятное дело, ему не понравился тон Балу, но спорить дальше он не стал.

После короткой пикировки между штурмовиком и исследователем остальные тоже как-то притихли. В конце концов, все наладилось.

– Вот перечень. Тут номера и наименование технического инвентаря, без которого нам действительно не разобраться.

– Какой объем все это займет? – не вдаваясь в подробности, что за оборудование просят инженеры, спросил Балу. Увидев, что собеседник борется с искушением вразумить неотесанного служаку о чрезвычайной надобности каждой из перечисленных вещей, Балу пояснил: – У нас нет времени и нет возможностей тащить сюда целый склад. Вдобавок каждый раз при преодолении лабиринта мы теряем людей… Один рейс занимает примерно двадцать минут. Хорошо, если на все про все мы имеем хотя бы пару часов. За это время мне нужно, чтобы вы заставили звезду расстаться с одной-единственной порцией излучения. Тогда, может быть, у вас в дальнейшем появится шанс изучить тут все до мелочей. Мне тоже представляется немаловажным знать – что это за пульты? Для чего они? Какими процессами управляют и как управлять ими самими. Понятно? Поэтому выберите из списка только самое основное, самое необходимое оборудование… Вот это, например… Что это такое? Стендовая лаборатория… Это можно нести в руках?

– Что вы! Стендовая лаборатория включает в себя несколько вычислительных терминалов, плюс аналоговый дубликатор, плюс…

– К черту лабораторию! К черту дубликаторы! Только то, что смогут унести с собой десять человек за один раз!

Увидев, как инженер нервно потирает руку об руку, Балу смягчился:

– Ладно, двадцать человек. Гравитационные платформы в лабиринте не действуют… Только прошу вас, делайте все быстрее!

Отозвав половину своих людей, Балу снова подошел к пульту связи.

– Как продвигаются переговоры? Узнал уже самый главный секрет Бессмертных? Или, наоборот, выболтал все, что тебе известно об армейском рационе и способах переработки фруктов в горячительные напитки?

– Бессмыслица, Балу. Полная бессмыслица! Большинство вопросов Бессмертных почему-то касаются только меня, будто сейчас подробности моей жизни являются чем-то самым главным для них. Ответы на мои вопросы – расплывчаты, и ничего из них я не понял. С терминологией вообще полный завал.

– Это так важно – терминология?

– Вот только сейчас я выяснил, что по отношению к нам Бессмертные вообще не употребляют понятия «война», это просто машинный перевод.

– То есть они настолько миролюбивы, что даже не догадываются, насколько это плохое дело – воевать? Надеются уничтожить целую цивилизацию и даже не догадываются, что такое война? Пацифисты, мать их!

– В том-то и дело, что нет! Все они понимают, но не называют это войной!

– Тогда я ничего не понимаю… Ты хоть можешь объяснить?

– Попытаюсь. Значит, так… – Джокту снова пришлось откинуться на спинку кресла, теперь – чтобы видеть нависающего над креслом штурмовика. – Все, что происходит между Бессмертными и Солнечной, для них это – часть эволюции, не война. Но! – Пилот предостерегающе поднял руку, пресекая любые вопросы. – Пройдя эту эволюционную ступень, они окажутся готовы – держись крепче! – к войне с настоящим врагом! Как тебе оборот?

– Ничего себе! Звучит прямо как оскорбление! Мы для них, значит, детский полигон. Пусть сначала попробуют не подавиться Солнечной, а потом… Мечтатели хреновы! Джокт, а ты ничего не напутал? Потому что если все правда, хоть и звучит бредово, то, как информация к размышлению, это очень ценные сведения, к тому же высшего приоритета.

– Вроде бы не напутал. И даже переспросил. Они четко разделяют два понятия – война с Солнечной, которая на самом деле для них не война, а вроде необходимой исторической эпохи, и – война с врагом. Уже настоящая война, с настоящим врагом!

Балу присел на корточки. Только сейчас Джокт заметил, что боевой скафандр штурмовика в двух местах опален так, что внешние пластины оказались приварены друг к другу, ограничивая подвижность плечевого сегмента. Еще, на спине, прямо по блоку гравитатора – глубокая ровная трещина. Если бы червь повел лучом чуть в сторону, буквально на несколько сантиметров, не беседовать больше с другом! А антиграв, скорее всего, разрушен основательно.

Еще Джокту припомнились и кувыркающийся в воздухе «Шарк», поднятый кверху гравитационным ударом, и две фигурки танкистов, перерезанные напополам. «Август», отбивающийся от пикирующих гравилётов, со свистом рассекающих атмосферу при заходе в атаку, залп мониторов, уничтоживший сразу пять линкоров врага. Он вспомнил кружащий вокруг Крепости рой «службы второго срока», размер которого постоянно растет… Схватки с «Кнопками», после которых руки сами по ночам тянутся к невидимому джойстику, а губы шепчут, шепчут слова команд… Искореженный «Инк», вернувшийся с несколькими сотнями трупов на борту, два других линкора, сцепившихся, выжигающих друг другу внутренности. Это не война?

Еще раньше были мертвые громады суперлинкоров, один из которых, «Кирасир», ему довелось как-то посетить. Когда-то «Кирасир», битком набитый мертвецами, поставили в док на переоборудование. Восстановительная команда со всей серьезностью утверждала, что там, под толстыми слоями защиты, за каждым углом притаились призраки… Был черный лед, милосердно скрывший под собой руины города-купола на Плутоне и в то же время – обугленные тела штурмовиков Бессмертных, которые укладывали штабелями тяжелой строительной техникой на малом планетоиде у Беты Стрельца… Вражеский звездолет, тот самый, что послужил отмычкой для проникновения к чужой планете, взятый в Приливе на абордаж офицерской группой, где из-за невозможности действовать оружием штурмовикам пришлось допотопными энергопилами с острыми зубьями разваливать на части членов экипажа корабля… Это – не смерть?

Потери, если не вести подсчета – у кого больше, – имелись у обеих сторон. Потери в технике, потери в живой силе. Цивилизация Бессмертных не могла, как и Солнечная, не испытывать лишений, вызванных боями за обладание чужими территориями. Экономика, культура, что там еще, – все замерло на месте, подчиняясь законам тотальной мобилизации абсолютно всех сил. Это – эволюция?

– Джокт. Если все так, то… кто же их настоящий враг? – Балу задал вопрос, от которого у кого угодно по коже мурашки.

– Спрашивал. Сейчас будет ответ. Если честно, мне даже думать не хочется, что может нас ожидать в дальнейшем. Не здесь, в бункере, и не на орбите планеты. Через десять лет, через сто. А может быть, завтра. Представь, завтра война! Барон говорил как-то – враг моего врага мой друг. Не хотелось бы, чтобы это оказалось неправдой. Если завтра война, и война – без пощады, нам остается радоваться, что живем в наше время, а не в беспросветном завтра… Когда кроме Бессмертных появится какой-то настоящий враг.