Джеймс Уайт - Космический психолог

Эти некоторые, – сухо добавил О'Мара, переведя взгляд на Лиорена, – плохо меня знают.

Тут он сделал довольно продолжительную паузу. Он думал о том, что сказать этому существу, которое столько перестрадало и продолжало страдать. Речь и манеры О'Мары менялись в зависимости от того, с кем он разговаривал – с сотрудником или с пациентом. С существом, чувства которого были ранены, главный психолог мог стать мягким и сочувствующим – настолько, насколько этого требовала ситуация, но с психологически здоровыми непациентами О'Мара предпочитал не напрягаться и быть самим собой – то есть вспыльчивым и саркастичным субъектом. Несмотря на то, что в поведении тарланина за последние два года наметился значительный прогресс, в глазах О'Мары он находился где-то в промежутке между врачом-терапевтом и пациентом. Однако, что бы он ни сказал, падре наверняка воспринял бы это стоически, поскольку искренне полагал, что по-прежнему заслуживает любой физической и ментальной жестокости.

Когда Лиорен поступил на работу в Главный Госпиталь Сектора, он был носителем Синей Мантии, то есть по земным меркам он был лауреатом Нобелевской премии по медицине. Он проявил себя как необычайно талантливый и преданный делу межвидовой терапевтии хирург, но затем перешел на службу в Корпус Мониторов, где вскоре вполне заслуженно получил звание капитана-хирурга.

А потом произошла ужасная катастрофа на планете Кромзаг.

Лиорен возглавлял бригаду медиков, которая занималась оказанием экстренной помощи кромзагарцам, страдавшим от какого-то тяжелого эпидемического заболевания, и совершил ошибку, из-за которой численность населения планеты уменьшилась в десятки раз. В итоге его судил трибунал по обвинению в профессиональной халатности, и Лиорен был оправдан. Однако тарланин не согласился с приговором, чувствуя, что заслуживает самого сурового наказания. Ему казалось, что он никогда не сумеет простить себя, и в конце концов он дал себе торжественную клятву в том, что более не посвятит себя возлюбленному искусству врачевания до конца дней своих, которые он полагал считанными. Однако с помощью на редкость неортодоксального лечения, предложенного О'Марой, Лиорену удалось отчасти простить себя и улучшить собственный прогноз относительно продолжительности жизни. Но тарлане отличались тем, что никогда не давали торжественных клятв просто так, походя, потому к медицине Лиорен возвращаться так и не собирался.

Вместо этого он научился сублимировать свою потребность к облегчению чужих страданий и облегчать их стал не хирургическим ножом, а мягкими, понимающими, сочувственными словами. Его слова действительно оказывали на пациентов нешуточное положительное воздействие, поскольку, слушая Лиорена, они убеждались в том, что перед ними – существо, страдания которого куда как более сильны, нежели их собственные.

О'Мара прекрасно знал, что для любого пациента любой больницы всегда отыщется другой пациент, который болен серьезнее, чем он сам, В таком положении дел менее серьезно больные пациенты всегда, во все времена находили надежду и утешение и даже приходили к выводу о том, что им несказанно повезло, раз они не так страдают, как вон тот бедняга, их сосед по палате.

Вот этот психологический трюизм и дал возможность Лиорену употребить свои нравственные муки конструктивно. Он предпочитал общаться с самыми безнадежными пациентами или сотрудниками, угодившими в стрессовые ситуации и не поддававшимися лечению обычными психотерапевтическими методами. Не обходил он стороной и тех, кто нуждался в духовной поддержке, занимался и теми, кто был смертельно болен и боялся смерти. Лиорен, обладавший блестящим умом, проработал колоссальный объем информации обо всех религиозных верованиях и ритуалах, известных в Галактической Федерации, а таковых насчитывалось как минимум по двенадцать на каждой обитаемой планете. Результаты этого беспримерного труда, учитывая, какое трудное с точки зрения эмоциональной поприще избрал для себя Лиорен, оказались весьма и весьма неплохими.

«Моральная трусость в сложной ситуации, – решил О'Мара наконец, – первое прибежище разумных существ». Он продолжал:

– Падре, о вас все известно всем и каждому в госпитале, а вы выше любых экивоков, потому говорить о вас будет пустой тратой моего времени и сил. Отправным пунктом моей беседы с вами было то, что все вы в свое время совершили те или иные ошибки, однако это никак не сказалось на качестве вашей работы во вверенном мне отделении. В вашем случае как раз наоборот, это придало вам большую чуткость и интуицию в общении с пациентами. Однако в свете моего нового назначения с этих пор я ожидаю от вас лучшего и большего.

На тот случай, если совершенный институт больничных сплетен опустил подробности, – продолжал психолог, обведя взглядом подчиненных, – скажу, что нынешнее мое положение таково: меня назначили администратором госпиталя с сохранением за мной поста и обязанностей Главного психолога на неопределенный период, в течение которого я обязан найти, оценить, подготовить и избрать своего преемника, который также сумеет совмещать обе эти должности. Принято решение о том, что впредь занимать этот пост должно лицо сугубо гражданское, дабы оно, он или она не испытывали на себе влияния или давления со стороны Корпуса Мониторов. Кроме того, кандидат на этот пост должен иметь формальное медицинское образование и опыт работы в области межвидовой психологии, что позволит ему или ей понимать специфические медицинские и немедицинские потребности данного учреждения и удовлетворять их. В связи с чрезвычайной важностью этого поста и необычностью квалификационных требований к кандидату объявление о потенциальной вакансии распространено по всем профессиональным коммуникационным сетям. Большая часть моего времени будет уделена ознакомлению с моими новыми обязанностями, а вы будете должны помочь мне отобрать подходящие кандидатуры, причем, желательно, с дальним прицелом – с тем, чтобы мы могли составить короткий перечень соискателей и затем сосредоточились бы на одном-двух из них, кто мог бы справиться с этой работой.

Он коротко кивнул, дав своим подчиненным понять, что совещание окончено, но добавил:

– Не задавайте мне никаких вопросов до тех пор, пока их хорошенько не обдумаете. С этого момента я буду пристально наблюдать за вами и время от времени намерен одаривать вас сюрпризами. Ча Трат, Лиорен, если вы устали, можете передохнуть в приемной. Брейтвейт, а для вас у меня есть работа.

Как только тарланин и соммарадванка вышли, О'Мара сказал:

– Лейтенант, диагност Юрзедт должна зайти ко мне через полчаса. У нее тревожные сны, а при пробуждении – эпизоды психосоматической периферической невропатии, вызванные одной из мнемограмм. Побеседуйте с ней, выясните, что это за мнемограмма, и сотрите ее. Затем замените эту мнемограмму другой, принадлежащей представителю того же вида, с тем же объемом опыта в медицине, но при этом более устойчивого психологически. Я же до вечера буду занят промыванием мозгов нашего уволившегося администратора, и еще мне наверняка придется отбиваться от приглашений на прощальную вечеринку.