Джеймс Уайт - Межзвездная неотложка

От голоса Старшего врача, зазвучавшего в наушниках скафандра, Ча Трат задрожала с головы до ног.

– Бригада санитаров прибыла, – спокойно сообщил Креск-Сар. – У вас, судя по всему, все тихо. Могу я впустить их, чтобы они переправили других пациентов в помещение операционной? Там, конечно, будет тесновато, но зато они смогут продолжать лечение и провести несколько часов в спокойной обстановке. А Сто шестнадцатый будет целиком и полностью в вашем распоряжении.

– Кто-либо из больных нуждается в срочном лечении? – негромко спросил О'Мара.

– Нет. – Ча Трат ответила на вопрос раньше, чем Креск-Сар успел переадресовать его Старшей сестре. – Только плановые осмотры, регистрации жизненно важных параметров, смена перевязок и введение поддерживающих медикаментов. Ничего сверхсрочного.

– Благодарю вас, практикантка, – проговорила Гредличли тоном столь же ядовитым, как и атмосфера, которой она дышала. – Майор О'Мара, я не так давно работаю тут Старшей сестрой, но считаю, что также пользуюсь доверием больных. Мне бы хотелось присоединиться к вам.

– Мой ответ вам обеим – нет, – жестко заявил О'Мара. – Я не желаю, чтобы нашего друга встревожили или напугали бесконечные перемещения по палате. И потом, Гредличли, если ваш скафандр порвется, вы знаете, чем грозит хлородышащему существу контакт с водой. Летальным исходом. Мы, кислорододышащие, без посторонней помощи в этом случае утонем, но хотя бы не отравимся. 0-го!

Больной АУГЛ-Сто шестнадцатый по-прежнему молчал, но пришел в движение. Он понесся к О'Маре и Ча Трат, словно гигантская живая торпеда – вот только торпеды не умеют раскрывать пасти.

В страхе они поплыли в разные стороны, дабы у чалдерианина появились две цели вместо одной. Чтобы хотя бы один сумел удрать на сестринский пост, пока чалдерианин будет расправляться с другим. Но это – в самом крайнем случае, так сказал О'Мара, которому не верилось, что АУГЛ-Сто шестнадцатый, всегда такой застенчивый, мирный и безвредный, способен кого-то убить.

Тут он оказался прав.

Громадные челюсти захлопнулись как раз перед тем, как чалдерианин промчался между Ча Трат и О'Марой. Затем он изогнулся, всплыл и принялся описывать над ними круги. Водоворот подхватил психолога и практикантку, и они завертелись, словно упавшие в воронку листья. Ча Трат уже не понимала, в какой плоскости они вращаются – в горизонтальной или в вертикальной. Она понимала только одно: чудище так близко, что она чувствует движение воды всякий раз, как оно смыкает и размыкает челюсти. А это происходило беспрерывно. Такой беспомощной, напуганной она не чувствовала себя ни разу в жизни.

– Перестань дурачиться, Муромесгомон! – громко крикнула она. – Мы здесь для того, чтобы помочь тебе. Почему ты так себя ведешь?

Чалдерианин немного сбавил скорость, но продолжал кружить около Ча Трат и О'Мары. Вот он открыл пасть и сказал:

– Ты не можешь мне помочь. Ты сказала, что это не в твоей компетенции. Никто здесь не может мне помочь. Я не хочу сделать ничего дурного ни тебе, ни кому-то еще, но мне страшно. И очень больно. Порой мне хочется всех побить. Держитесь от меня подальше, или я сделаю вам больно...

Раздался приглушенный звон – это хвост чалдерианина ударил по баллонам с воздухом на скафандре Ча Трат. От удара она завертелась на месте. Землянин вытянул руку, схватил Ча Трат за конечность ближе к талии и удержал. Пациент уплыл в темный угол и оттуда смотрел на них.

– Вы не ушиблись? – спросил О'Мара, отпуская руку соммарадванки. – Скафандр цел?

– Да, – ответила Ча Трат и добавила: – Он сразу уплыл. Думаю, он ударил меня случайно.

Землянин помолчал и сказал:

– Вы назвали больного Сто шестнадцатого по имени. Мне его имя известно потому, что таковы требования госпиталя – на случай, если потребуется связаться с ближайшими родственниками. Однако я бы осмелился назвать его по имени только в исключительной ситуации, и то – с его разрешения. Вам откуда-то известно, как его зовут, и вы произнесли его имя, не задумываясь, легко – так, как произнесли бы мое, Креск-Сара или Гредличли. Ча Трат, вам не следует никогда...

– Он сам назвал мне свое имя, – прервала его Ча Трат. – Мы сказали друг другу, как нас зовут, когда обсуждали мои заключения о неадекватности лечения, назначенного больному.

– Вы обсуждали... – ошарашенно произнес О'Мара, издал нечленораздельный звук и проговорил:

– Перескажите мне в точности все, что вы ему говорили.

Ча Трат растерялась. АУГЛ покинул темный угол и снова направился к ним, но на сей раз медленно. Он доплыл до середины палаты и замер на месте, не шевеля ни хвостом, ни плавниками, а щупальца расправил наподобие круглого веера. АУГЛ смотрел на Ча Трат и О'Мару и, судя по всему, прислушивался к каждому сказанному ими слову.

– А вообще-то не надо, лучше помолчите. Сначала я расскажу вам все, что мне известно об этом больном. А уж потом вы, если сможете, постарайтесь поведать мне то, чего я о нем не знаю. Мы избежим повторов и сэкономим время. Не знаю, долго ли АУГЛ позволит нам переговариваться. Сомневаюсь, что времени у нас много, поэтому говорить мне нужно быстро...

И О'Мара рассказал следующее: больной АУГЛ-Сто шестнадцатый находился в госпитале давно – дольше многих сотрудников. Клиническая картина его заболевания была и оставалась неясной. Его осматривали лучшие диагносты госпиталя и обнаруживали в определенных участках тела области напряжения. Это частично объясняло страдания больного, почти целиком покрытого панцирной чешуей, от природы ленивого, обжору и имеющего склонность к полноте. Диагносты единогласно решили, что больной страдает ипохондрией и что он неизлечим.

Состояние чалдерианина ухудшалось только тогда, когда с ним заводили разговоры о возвращении домой. Таким образом госпиталь приобрел в его лице постоянного пациента, против чего сам АУГЛ не возражал. Его осматривали как штатные, так и приглашенные медики и психологи, а также интерны и медсестры всех физиологических типов, какие только числились в штате. Его изучали, зондировали и немилосердно исследовали практиканты с разнообразными понятиями об этике. Больной наслаждался каждой минутой обследований. Словом, положение дел устраивало и преподавательский состав, и самого чалдерианина.

– Теперь с ним никто не говорит о возвращении домой, – закончил рассказ О'Мара. – А вы обсуждали это?

– Да, – не стала лукавить Ча Трат. О'Мара издал очередной непереводимый звук, и она быстро проговорила: – Ведь именно поэтому сестры не обращали на больного внимания, занимаясь лечением других пациентов. Следовательно, мой диагноз верен: он страдает не имеющим точного названия недугом правителей, и...