Татьяна Точилова - Эволюция Юности

– А… - тут догадка озарила девушку. - Это вы прислали мне костюм на Церемонию Посвящения?

– Да, сдаюсь, это тоже я, - Лизетт шутливо подняла руки вверх и рассмеялась.

– И, значит, это вы устроили, чтобы меня пригласили в Университет? - голос Ени прозвучал блёкло. Лизетт сразу поняла, куда клонятся её мысли.

– С чего это? Я просто проследила, чтобы его отослали на твой нынешний адрес, Влад же никаких данных не оставил. Ты же Шонор, тебе и так бы его прислали. Это право - твоё по рождению.

Ени с удивлением посмотрела на собеседницу.

– Ты не знаешь? Шонор - твоя настоящая фамилия. Айения Кристенсен Шонор. Я была рядом, когда Летиция его записывала.

Ени продолжала смотреть на Лизетт, но её уже не видела.

– Значит… Это и так моя фамилия… - выдохнула она еле слышно. Лизетт понимающе улыбнулась.

– Все Шоноры всегда были помешаны на поддержании своей родовой чести, - продолжила она, накалывая кусок со своей тарелки. Айения и не заметила, как они появились. - Но внешне выглядели самоуверенными донельзя. У тебя особые условия, оттого тебе и тяжело. Но, думаю, ты справишься. Ведь ты уже не раз это доказывала.

– Правда? - Ени против воли задала этот вопрос.

– Без сомнения.

– А почему вы не сказали мне сразу, как только я приехала в Друин?

Лизетт отложила вилку и посерьёзнела.

– Может быть, я поступила излишне жёстко, но я не хотела давить на тебя. Я хотела, чтобы ты сама осознала ответственность, которую принимаешь, и самолично же сделала решение. И я не ошиблась, как видишь. Шоноры никогда не нуждались в излишней помощи. Но всё же, прости меня, если что.

– Нет, всё нормально, - поспешно возразила Айения. - Я вам очень благодарна за всё. И ещё…

– Хочешь спросить меня о Летиции? - опять поняла её моментально Лизетт. - Зачем?

Ени так удивилась, что замолчала.

– Наверняка, ты уже задавала этот вопрос кому-нибудь. Ответ тебя удовлетворил?

– Ннет… - пришлось признать девушке. - Но…

– Если хочешь знать моё мнение, Летиция была прекрасной женщиной, сильной, гордой, благородной, с заскоками, конечно, но у кого их нет? Я её очень любила. Тебе могут описать её личность все её знакомые, рассказать о всех её поступках, но для тебя могут иметь значение только те отношения, которые у неё могли быть только с тобой, как у матери с дочерью. Но этого тебе никто не расскажет. Лет, которую я помню, - прекрасная подруга, великолепный воин, ответственный командир, любящая и любимая жена. К сожалению, в последние два года перед её смертью я была очень занята и не проводила с ней и с вами много времени, но… Я не могу дать стопроцентной гарантии, но на 99% гарантирую, что она была бы великолепной матерью. Как жаль, что ты этого не узнаешь…

– Спасибо, - Ени из всех сил старалась хотя бы не шмыгнуть носом, ведь слёзы и так уже катились в открытую.

– И меньше всего она бы хотела, чтобы ты ограничивала себя, слепо следуя по её пути, - Лизетт вернулась к своему обеду.

– Простите? - девушка удивилась настолько, что даже слёзы высохли.

– Даже если на тебе висит ответственность за возрождение рода, это не значит, что ты обязана стать лётчиком или даже просто пойти на государственную службу. Шоноры всегда славились тем, что считали истинным бесчестием предательство желаний собственного сердца ради всякой ерунды вроде титулов. Ты свободна и можешь быть кем хочешь.

– Спасибо, конечно, - Ени улыбнулась, - но так получилось, что я обожаю летать.

– Великолепно. Истинная дочь своей матери. Неудивительно, что ты так на неё похожа.

– Почему-то все говорят мне это, но ведь это не так.

– Фотографии, даже самые лучшие, не способны передать самое главное - душу человека, которая просвечивает в глазах. У вас обеих потрясающе похожие глаза, такой же прямой и бескомпромиссный взор. Правда, в тебе больше спокойствия и рассудительности, которых не хватало Летиции. И слава богу.

– Забавно, - Ени задумчиво посмотрела в окно. - Я думала, что в тот день, когда узнаю ответ на все эти тайны, это будет что-то поразительное. Но всё оказалось не так. Как-то очень просто…

– Ну извини, - шутливо развела руками Лизетт.

– И гораздо лучше, - добавила Айения. - Спасибо. Мне стало легче. Действительно.

– Очень хорошо. Ну, - женщина поразительно быстро закончила со своей порцией, - последние наставления для дочери моей подруги, - она наставила на Ени палец и пристально посмотрела в глаза. - Не сдавайся. И всегда иди вперед.

Ени выпрямилась и торжественно сказала:

– Я буду стараться. Хотя я одна и мои возможности, я знаю, ограничены, я сделаю всё, чтобы восстановить род Шоноров. Я обещаю.

– Вот и отлично, - Лизетт улыбнулась и встала. - К сожалению, мне уже пора. Эта встреча тоже прошла не совсем так, как я ожидала, но результат меня радует. Пока.

– До свидания, - Ени решила остаться, так как к своей еде она даже не притронулась. Да и поразмышлять немного в спокойной обстановке не мешало. Уже на выходе Лизетт обернулась и сказала:

– Если ты будешь стараться и иди вперёд несмотря ни на что, то, возможно, узнаешь, что ты не так одинока, как тебе кажется.

Что значила эта последняя фраза, Айения не смогла понять даже после долгих размышлений. Очевидно было, что Лизетт что-то подразумевала. Или нет? В конце концов, Ени бросила это дело, тем более, что ей хотелось думать о совсем других вещах. А может, это касалось того, что после того как она приложила усилия для того, чтобы попасть в Друин, она обрела друзей? Хэл, Оро, Карс, Аэрис… Даже со своими сокурсниками она была гораздо ближе, чем когда-либо с одноклассниками. Она уже шла по улице домой, как всегда любуясь зданиями и уже начинающими исчезать праздничными украшениями. Да, Друин излечил её от одиночества. И она очень любила этот город, и не только потому, что это была её фактическая родина, но и за то, что здесь она чувствовала себя по-настоящему дома.

Хэл и Оро были уже дома, сидели на кухне, обмениваясь новостями. Ени тихонько проскользнула в свою комнату и легла на кровать с фотографией матери и Лизетт в руке.

Она разглядывала её бесчисленное количество раз, но сейчас как будто открывала что-то новое. Летиция так заразительно смеялась, в её глазах она не могла разглядеть никаких негативных чувств. Неужели её тоже когда-то разрывали на части мысли об ответственности перед родом, солдатами, которыми она руководила, Империей, которой она служила? Она почему-то подумала, что наверняка. Но вряд ли она кому-нибудь показывала свою слабость. Шоноры никогда не колеблются в таких вопросах. Наверное, вот что ей хотела сказать Лизетт. На этой фотографии Летиция была счастлива. Значит, и она тоже сможет поддерживать честь своего рода и радоваться жизни, хотя бы иногда. Если, конечно, будет стараться.