Артем Колчанов - На чужом берегу

– Подробнее об этом, если захочешь, узнаешь от самого Рэя. Могу сказать только то, что он словно бы постарел на несколько тысяч лет…

Рив рассказывал еще долго, о том, как складывалась обстановка на планете, и природная, и политическая. О том, что Вак провел несколько налетов на побережья, но потом запросил перемирия, которое ему измученные войной государства предоставили, почти не раздумывая, и еще о многом и многом другом, отвлеченном от самого Рива. Мне показалось, что так рассказывать, он может очень и даже очень долго, поэтому я остановил его:

– Рив, об этом можно говорить не один день. Рассказывай лучше о себе.

– Без этого тебе всего не понять, ну да ладно, время еще будет. После того, как Рэй снова был с нами, перед нами были только две задачи. Первая, это сделать то, что должен был сделать ты. А вторая, помочь нашей планете вернуться к жизни. Но, как почти сразу выяснилось, первое невозможно без второго. Ты это понимаешь?

Я кивнул головой в знак согласия. Это мне стало ясно уже давно, я не разделял оптимизма капитана Рикста. Рив рассказывал, как они просчитывали все возможные варианты, и нашли тот, который латяне могут осуществить без вмешательства земных знаний и технологий.

– Это особенно важно, - говорил Рив, - чтобы мы очистили планету своими знаниями, техникой, силами людей. Только в этом случае латяне будут уважать самих себя.

– То, что ты генерал в этой странной форме, связано с этим?

– Разумеется. Нами была создана организация, которую чаще именуют СК, или полностью "Солнечный клинок". Ей уже три года. Сейчас в нее входят уже несколько миллионов человек, в основном из Тальгира и Аивера.

Рив рассказал, что в СК был разработан проект, осуществление которого позволит за несколько десятилетий очистить атмосферу от пыли и прогреть планету до нормальной температуры. О том, как им противодействовали, но им все-таки удалось убедить правительства выделить средства, технику, людей. Но ядром проекта по прежнему остается СК, военная по своему устройству организация. Рив рассказал и о том, что в последнее время участились диверсии против проекта. И что это, скорее всего, рука Вака, хотя и нет никаких доказательств. Это вынудило создавать практически собственную армию для защиты. Рэй же обеспечил перехват и прослушивание переговоров на территории Вака.

– И вот позавчера он узнал, что ты жив и находишься в одном конкретном месте Вака. Мы не стали долго думать, быстро собрали отряд активного действия и напали на это место. Дальше ты и так уже знаешь.

– Ваши бойцы все еще там?

– Нет, нам пришлось спешно бежать. У них под этим гадюшником оказались смонтированы мощные стационарные термоядерные заряды, или что-то вроде того, которые всегда готовы к взрыву. Им удалось запустить устройство подрыва, но времени для эвакуации у нас осталось достаточно, и все мы вполне благополучно ушли.

– А местные?

– Ты имеешь в виду вакцев?

– Ну а кого же еще больше?

– Мы успели эвакуировать только небольшое число детей-малолеток, около тысячи. Сами же вакцы, по-моему, даже и не пытались спастись, хотя и знали, что должно произойти. Взрывы были сильные, по несколько гигатонн каждый, и сейчас на месте этого гнезда остался только большой и сильно радиоактивный кратер.

– Значит, он погиб.

– Кого ты имеешь в виду?

– Вика.

– Кого, кого?

Тут эмоции прорвали меня, и я буквально выплеснул на Рива все то, что скопилось у меня в душе. Но главное, о том мальчишке, маленькой копии меня, которого я от себя отпихнул, давая призрачный шанс на жизнь. Рив тут же сделался мрачным и озабоченным. И, едва я выговорился, как он удержал меня от дальнейшего излияния:

– Возможно, что он среди эвакуированных. Я сейчас отправлюсь на базу, и все выясню. Вернусь утром. Хорошо?

– Уже и так почти что утро.

– Ну, часа три-четыре мне хватит.

– Хорошо.

Рив быстро поднялся, привычным жестом поправил на себе форму и вышел, даже не обернувшись. Я же лег поудобнее и закрыл глаза. Передо мной снова предстали все кошмары Вака. Мне даже показалось, что все, что произошло, освобождение из плена и возвращение на звездолет, не более чем плод моего воображения. Что я по-прежнему в камере, и за мной должны придти, чтобы казнить окончательно. И я даже боялся открыть глаза, чтобы опровергнуть эти, внезапно появившиеся, мысли, и надолго весь словно бы оцепенел. И из этого оцепенения меня вывел только зазвучавший в каюте голос Рэя:

– Вик!

Я открыл глаза и, с облегчением, увидел стены и потолок каюты.

– Извини, что потревожил. Но, по-моему, ты не спал.

– Спасибо, что потревожил, а то мне уже начинало казаться, что я по-прежнему в Ваке. Зря, Рэй, что ты мне не рассказал тогда ничего из того, что узнал от Яса.

– Похоже, что сейчас ты и так все это знаешь.

– Похоже, и это мне здорово вредит.

– И все-таки ты, командир, сильный человек. Меня такое знание чуть было не погубило.

– Возможно, ты узнал больше, и по своей дурной привычке, примерил плоды больного рассудка на себе. У меня же только одна жизнь.

– Все, возможно. Надеюсь, что ты сейчас не желаешь ничего узнать из того. А то я связан обещанием все рассказать тебе, когда ты вернешься, а ты вернулся.

– Оставь пока это знание при себе, мне хватает и моего.

– Понимаю.

– Итак, Рэй, не тяни, зачем ты меня вызвал?

– Я заканчиваю возиться с Ноком, и его можно забрать из операционной. Рив же улетел, а Нис лучше лишний раз не беспокоить. Увидев своего брата таким, она и так пережила серьезное потрясение.

– Я готов, но смогу ли?

– Сможешь, это не тонкая работа, а мальчишка не стеклянный. Только постарайся при всем этом не делать резких движений, и все будет нормально.

Я медленно поднялся, чувствуя, что движения у меня получаются лучше, что я постепенно адаптируюсь в этом моем состоянии, и направился в медотсек. Там Рэй только что разбудил мальчишку, и что-то ему объяснял, тот же лежал на столе и не шевелился. Войдя, я поздравил Нока с пробуждением. Потом обернул его простынею, конечно не так аккуратно, как это можно было бы сделать двумя руками.

– Ты меня тут оставишь? - спросил он.

– Ты разве хочешь?

– Нет, тут страшновато.

– Тогда унесу в каюту.

– Рэй сказал, что у тебя нарушены движения.

– Ничего, постараюсь, разве что могу уронить.

– Не разобьюсь.

Я его не уронил. Донес до каюты и уложил на кровать. Потом намочил простыню и обтер мальчишку, объясняя, что в душе мне с ним ничего не сделать, а потом укрыл одеялом.

– Вик, не уходи сейчас, - тут же попросил меня он, и я присел рядом с ним, на краешек кровати. - Я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались оттуда.

– Я тоже. Но ничего, все будет хорошо.

– Ага, - сказал он и вздохнул. - Я только хочу спросить, как это, когда регенерация?