Александр Белаш - Красные карлики

Приходилось строго обуздывать себя, сжав волю в кулак. Не хотеть никаких новшеств, отвергать их с порога. Как в легенде о шагреневой коже. Подлинное дао Будды: «Устрани желания». Ослабишь на миг волевой контроль, допустишь малейший срыв – начинаешь скользить в Зазеркалье. Там ты – уже не ты, а наблюдатель за стеклом, погружающийся в батискафе на дно иного пространства. Все искажения приходят из тебя, по твоему побуждению. Возникнув; они множатся, нарастают, пока совсем не закружат. Можно потеряться, полностью утратить себя.

Иногда подкрадывалась жуть: «Меня нет».

Принадлежащее ему тело было чужим, явно чужим. Оно крупней; более длинными стали руки, ноги, туловище… Албан видел мир с высоты большего, чем прежде, роста. Шаги и жесты надо было внимательно отмерять, чтобы не оступиться, не промахнуться рукой. Надёжнее всего – ходить по ровной поверхности, тогда навык ходьбы включается автоматически; но стоило подойти к лестнице, как подъём становился сложным физическим упражнением. Он полюбил лифты. Неудобства доставляла и возросшая сила, помноженная на неловкость движений – пытаясь поднести ко рту стакан, он раздавил его в ладони, потянув запертую дверь, вырвал ручку.

Но самым шокирующим стало знакомство с собственным лицом. Человек в зеркале повторял его мимику, синхронно с ним шевелил руками, поворачивал голову – но это был не он. Незнакомый молодой мужчина. Албан подолгу всматривался в это лицо, пытаясь убедить себя: «Это я, это я» – но идентичность с изображением не приходила. Он почти не верил в своё существование. Во всяком случае, испытывал на сей счёт сильное сомнение. Легко догадаться, что подъёму настроения оно не способствовало, а вот упадок был налицо, да ещё с мыслями, которые могут расщепить сознание.

«Я ли это?.. или я – кто-то другой? Какая-нибудь лягушка. Она сидит у меня в черепе, сдвигает рычаги и коверкает мир моими глазами, притворяясь мной…»

Пудель, чёрный пудель. Он сужает круга, его следы горят, как угли в кострище.

Даже собственные мысли порой казались Албану наваждением. Но он не спешил выкладывать Джомару то, что думал. Внимание и забота, которыми окружили Албана в учреждении с названием Даглас-центр, походили на кольцо осады. Он пока полагался на свой рассудок, хотя полной уверенности не было.

«Почему Даглас?»

«Надо иметь фамилию. Правда, выдумал её не я. Этим занимается номинационный отдел. Было решено, что люди, протезированные в проекте „Сефард", могут пользоваться фамилией Даглас. А имя – на выбор, какое захочется. Выбрать надо в течение суток, чтобы ускорить оформление».

«Я не стану менять имя. Оно мне нравится».

«Пожалуйста; тогда – Албан Даглас. Вполне благозвучно».

«Я хочу остаться Албаном Хассе».

«Албан, давайте согласуем желания с возможностями. Проект бесплатно предоставил вам тело высшего класса стоимостью…»

«Я вам очень признателен. Цена, конечно, много выше потолка…»

«Вам знаком термин „военно-промышленный комплекс"? Здесь дёшево не бывает. Самый фешенебельный супермаркет сети „High Day" – уличный лоток в сравнении с рынком, на котором закупает технику Айрэн-Фотрис».

«Я полагаю, вы не шутили, сказав, что отрабатывать за тело не придётся?»

«Ничуть. Взамен мы ожидаем, что вы примете наши правила игры и участие в программе по телам нового типа».

«Но я не собираюсь наниматься в армию».

«А это не найм. Это обмен услугами – и, согласитесь, обмен взаимовыгодный».

«Говорю же – военная карьера не входила в мои планы».

«Албан, я уверен, что насильственная смерть в них тоже не значилась… Печально напоминать вам об этом, но приходится. Без вмешательства проекта вы стали бы пеплом в крематории или органической массой в могиле. Дальнейшая жизнь вам не угрожала».

«Разве я не могу сам выбрать, чем мне теперь заниматься?»

«Такой уж произошёл поворот, что за вас пришлось решать другим… Будем исходить из сложившейся обстановки. Вы живы и обеспечены престижной работой, это уже большой плюс».

«Но я должен уладить вопрос своего гражданского состояния. Это незаконно – жить и числиться в покойниках. Мне положено выдать паспорт, завести счёт в банке…»

«Паспорт будет. Прочие детали тоже утрясутся. Пока вам следует определиться с перечнем ограничений».

«Хм… Каких ограничений?»

«Рад, что наша беседа становится деловой. Всех запретов я сам не знаю, но подписку о неразглашении и режим военного спецобъекта обещаю твёрдо. Я им тоже подчиняюсь. „Сефард" входит в группу приоритетных разработок цивилизации землян, отсюда и строгости. Кстати, если носить мундир вам мешают убеждения, это легко уладить».

Казённая одежда. Пока его не провели по документам, пришлось пользоваться щедростью Айрэн-Фотрис. Албан железно решил: когда будут счёт и кредитка, немедля купит штатское платье по своему вкусу. Учитывая декабрь на дворе, он выбрал для прогулок утеплённый комбинезон авиатехника (северный вариант), ботфорты, шапку из плотной ткани с наушниками и форменную куртку. Баканар лежит на широте Сэнтрал-Сити, здесь полярных зим не бывает, но промозглый холод гарантирован, как подписка о невыезде.

Прогулка обернулась очередным разочарованием и новыми гнетущими думами о лягушке, засевшей глубоко в Эго и извредившей в Албане всё человеческое. Холод – это плохо, верно? Но когда и нагишом, и в зимней одежде ты чувствуешь всегда комфортное тепло запертой комнаты, становится невыносимо кисло на душе.

Ты видишь хмурое зимнее небо, побуревшие газоны и лужайки, мокрые голые сучья облетевших деревьев, ступаешь по лужам, оглядываешь зеркально-чёрные корпуса баканарских строений, между которыми огромными реками льётся воздух, – и не ощущаешь ни холода, ни сырости, ни ветра.

Ирреал. Ты – тень в пустом городе. Ветер дует сквозь тебя, а ты его не замечаешь. Позволь себе слабость, попробуй открыться погоде – вспыхнет белая сеть-сфера, воздух заклубится турбулентными вихрями, потусторонний свет зыбко всплывёт над трубами и кабелями, спрятанными в земле… Эльфийское зрение, чтоб его. Эльфы видят клады под землёй и суть вещей. Славный подарок судьбы, кому бы его сбагрить?..

Что толку проникать взором в сокровенное естество котлеты, если ты не можешь её съесть? Тело не примет. Питание стало процедурой, как приём лекарств по назначению врача. Жирная на ощупь, безвкусная и вязкая замазка валится куда-то внутрь и полностью усваивается. Конструкторы тела начисто упразднили радость опорожнения кишечника – облегчаться незачем и нечем; при несварении желудка срабатывает выброс через рот. Проточную систему выведения, над созданием которой эволюция трудилась миллиарды лет, инженеры копировать не пожелали, застряв умом на уровне кишечнополостных. Для мягкой посадки сохранили ягодицы – одновременно и массивы псевдомышц, и демпферы. Воды – стакан в сутки, вся уходит на химический обмен и испарение, поэтому нет сливной системы. Заглянув себе в трусы, Албан горестно поразился тому, как элегантен человек без ничего.