Александр Винник - Охота за невидимками

И здесь мы считаем себя обязанными снова отдать должное Бюро исследования поведения, которое первым оценило значение нового открытия.

Терри разбудил резкий стук в дверь.

– Кто? – спросил Терри недовольно.

– Откройте, пожалуйста. Срочное, неотложное дело, – произнес хрипловатый мужской голос.

Терри, оставаясь в пижаме, открыл дверь. В комнату вошел атлетического вида мужчина в коричневом пальто и такого же цвета шляпе.

– Надеюсь, я не ошибся, вы господин Брусс? Терри Брусс?

– Да. Что вам угодно?

– Разрешите присесть?

– Пожалуйста.

– Извините, что я вас так рано побеспокоил, – сказал нежданный гость. – Но дело, которое вынудило меня так поступить, имеет чрезвычайное, государственное значение.

Последние слова он произнес с ударением.

– Слушаю, – недоумевая, промолвил Терри.

– Видите ли, – подчеркнуто мягко сказал посетитель. – Домашняя обстановка мало благоприятствует разговору, который нам предстоит. Не согласились бы вы одеться и составить мне компанию за завтраком в ресторане… Любом, по вашему выбору.

– Я еще не собирался завтракать, – возразил Терри. – Я вообще так рано не завтракаю.

– У каждого свои привычки и их нужно уважать, – заметил посетитель. – Но мы не можем уклониться от предстоящего разговора, который, как» уже отмечал, имеет важное государственное значение.

– Говорите, – перебил его Терри.

Посетитель снова оглядел комнату.

– Видите ли, – сказал он вкрадчивым голосом. – В частных домах стены нередко имеют уши.

– Здесь никто не подслушивает, – резко сказал Терри.

– Не говорите. Если бы люди знали, что их подслушивают, они бы никогда не говорили того, что не положено… или, точнее сказать, то, что им может повредить.

Поднявшись из-за стола, он вынул из кармана какую-то хитроумную отмычку, мгновенно вскрыл газовый счетчик и вынул из него красный цилиндрик, напоминающий катушку фотопленки.

– Вот! – все тем же вкрадчивым голосом сказал он, показывая цилиндрик Терри. – Здесь записано все, что говорилось в этой квартире последний месяц, в том числе и наш разговор. Если у вас есть сомнения, пройдемте в БИП, я предоставлю вам возможность послушать эту пленку. Мы вам, как видите., вполне доверяем.

– Послушайте, вы!.. – вскипел Терри. – Я не хочу иметь дело ни с каким БИП.

– Жаль. Я все же попросил бы вас, если вам не угодно позавтракать со мной в ресторане, поехать на тринадцатую улицу, это совсем недалеко. Там мы сможем поговорить обо всем откровенно, не боясь чужих ушей.

Посетитель отвернул лацкан пальто, и Терри увидел большой медный знак агента БИП.

Они вошли в просторный кабинет, почти пустой, если не считать большого письменного стола и двух шкафов. В стенах кабинета имелись, очевидно, ниши или несколько дверей, завешанных коричневыми портьерами.

В легком плетеном кресле, никак не соответствовавшем массивности письменного стола, сидел плотный мужчина за шестьдесят лет, о чем можно было судить по его солидно поврежденным сединой черным волосам и немного потускневшим глазам. Щеки его, однако, отливали румянцем и свидетельствовали о том, что этот человек отнюдь не беззаботен в отношении своего здоровья. Он был подтянут, сохранил юношескую фигуру, поблескивал зубами. И весь вообще был точно скопирован с рекламы фирмы, взявшей на себя заботу о процветании рода человеческого.

У Терри, как впрочем, и у многих граждан Бизнесонии, сложилось определенное представление о Бюро исследования поведения, как об учреждении, не могущем уже в силу своих прав и обязанностей предаваться филантропии, человеколюбию. Государственному учреждению поручили функции выявления нелояльных, нежелательных, угрожающих благополучию Бизнесонии элементов. Пользуясь соответствующими его назначению методами, оно должно подавлять, не допуская распространения, все злокозненное, что может повредить принципам, идеологии, экономике, обороне, благосостоянию Бизнесонии, уверенности ее граждан в незыблемости строя, в правильности деяний правительства и тому подобное.

Можно было слышать различные толки о методах, какими БИП достигает своих целей. Кое-кто высказывал сомнение в конституционности этих целей и праве данного учреждения распоряжаться судьбами нации в зависимости от того, что оно считает пра­вильным. Ведь история знает немало примеров, когда людей жгли на кострах, четвертовали, бросали в котлы с горящей смолой за выраженные ими мысли, а впоследствии оказывалось, что цивилизация стала возможной именно благодаря тому, что человечество в конце концов уверовало в мудрость мыслей, идей, высказанных жертвами невежества, тирании, произвола. Почему какому-то чиновнику из БИП дано судить, что правильно с точки зрения интересов государства и человечества и что идет во вред Бизнесонии и всему мировому правопорядку? Тем более, что, судя по отзыву людей, которых судьба свела с этим учреждением, здесь окопалось немало карьеристов, невежд, людей бесчестных, неумных, а то и просто пройдох.

Терри Брусс был поэтому приятно удивлен тем, что произошло после ухода агента, который привел его. На него не кричали, ему не загоняли под ногти иголки, ему не грозили на его глазах четвертовать мать и отдать на съедение диким зверям возлюбленную. Человек, восседавший за письменным столом, встал со своего места, сел рядом с Терри и представился, как принято в воспитанном обществе, а не на допросах в следственных и судебных органах:

– Гарри Бахбах… Извините, что фамилия неблагозвучна. Не виновен. История ее уходит в далекое прошлое, когда мои предки явились в эту страну и, по-видимому, выбирали фамилии в зависимости от профессии. Тогда было смутное время: местное население сопротивлялось насаждению цивилизации, бах-бах. – Он по-детски показал, как стреляют из ружья. – А вас?..

Терри тоже ничего другого не оставалось, как представиться:

– Терри Брусс.

– Так, так, очень рад знакомству, – заметил Гарри Бахбах. – Надеюсь, мой подчиненный не причинил вам никаких неприятностей?

– Не-ет, – промямлил Терри, все еще не зная, как расценить тот факт, что его подняли с постели и заставили отправиться в учреждение, где он вовсе не собирался бывать.

– Вот и хорошо, – проворковал между тем Гарри Бахбах.

И это насторожило Терри: он вспомнил все, что читал и слышал о коварных методах, применяемых в учреждении, куда его привела судьба. Но можно было подумать, что в руках Бахбаха коробочка, которую сконструировал Терри для улавливания мыслей, Словно оседлав «феномен пси», Бахбах сказал:

– Может быть, и не совсем тактично было поднять вас с постели и пригласить сюда. Наше учреждение, вполне возможно, кажется вам, если не средоточием несчастий, то во всяком случае, обязывает человека насторожиться. Судьба и патриотический долг, – он глубоко вздохнул, – обязывают нас трудиться на том поприще, куда призвало отечество. Но, право, слухи, распространяемые о нашем учреждении, весьма далеки от действительности. Вы сможете в этом убедиться.