Александр Винник - Охота за невидимками

На четвертый день, уходя, долговязый сунул Бойкену десять бульгенов. Это привело старика в такое замешательство, что он не в силах был вымолвить даже слово благодарности.

– Ничего, ничего, дружище, – сказал ему щедрый посетитель, – бери. Я сегодня в выигрыше.

Это повторилось и в последующие два дня. А затем Бойкен услыхал, как, выходя из туалетной комнаты, господин Хикс сказал своему другу господину Телониусу:

– Я тебе не советую садиться с этим долговязым за один стол.

– Ты думаешь, он мошенничает? – спросил Телониус.

– Если бы я сам не стоял за столом, то готов был бы поверить, что он не только видит насквозь карты партнеров, но и читает их мысли или его прыщавый друг подсказывает ему ходы.

Телониус рассмеялся.

– Даже, если кто-нибудь и попытался бы ему подсказать, мы бы услыхали раньше него. Ведь он сам говорит, что глухой и слышит только благодаря этому шнурочку, торчащему в ухе.

– Да, он мне сказал, что и со слуховым аппаратом не очень хорошо слышит.

Когда под утро посетители расходились и долговязый, фамилию которого никто не знал, сунул, как обычно, в руку Бойкена десятку, стоявший тут же господин Телониус сказал:

– Бери, бери, старик. Господин мог бы дать и больше, он выиграл пять тысяч бульгенов.

Старик Бойкен опешил. Пять тысяч бульгенов! Но это были еще цветики.

15 февраля из «Дамы треф» ушел, шатаясь словно пьяный, господин Хикс, проигравший семь тысяч буль­генов.

16 февраля напился до бесчувствия пастор Купманн, пытаясь, видно, заглушить душевную боль от потери пяти тысяч бульгенов.

А 17 февраля увезли в полубеспамятстве казначея акционерного Общества мясников и торговцев мясными изделиями господина Пфайффера, который проиграл за одну ночь двенадцать тысяч бульгенов.

И все эти деньги выиграл долговязый. Он приходил еще два дня и каждый раз уносил целое состояние в виде массы денег, драгоценностей, чеков и векселей.

Завсегдатаи явились к содержателю игорного дома и потребовали не допускать к игре долговязого.

– История игорного дела не знает подобного везения, – заявил Телониус.

– Но вы ведь не можете представить доказательства, что он действует нечестно.

– Не можем.

– Тогда я не могу закрыть перед ним двери своего заведения. Он аккуратно вносит процент с выигрыша, а у меня бизнес, как и у всех вас.

– В таком случае мы перестанем посещать «Даму треф», – заявил Телониус.

Его поддержали и другие. Владелец «Дамы треф» оказался в затруднительном положении. С одной стороны, не хотелось лишаться доходов, которые он получал от нового игрока, с другой – жаль было расставаться с постоянной клиентурой.

К счастью, ни в этот, ни в последующие дни долговязый и его прыщавый друг не появлялись, точно почувствовали, что перед ними могут закрыть двери заведения, где они в течение какой-нибудь недели выиграли целое состояние.

Мы предвидим возражения многих читателей, недовольных поведением Терри Брусса, которого они несомненно признали в одном из героев предыдущей главы. «Как это получилось, – скажут они, – что герой повествования, которого автор характеризовал как честного, добропорядочного, скромного молодого человека, пошел ради денег на мошенничество и аферу?» Иначе никак не назовешь то, что произошло в игорном доме «Дама треф».

Признаться, это смущает и самого автора. Но что он может сделать, если все произошло именно так, как описано в предыдущей главе? Анализируя действия Терри Брусса, автор пришел к следующим выводам:

Во-первых, следует учесть, что описанные выше события произошли в Бизнесонии – стране, уже одним своим названием подчеркивающей значение бизнеса, «дела», денег в жизни своих граждан. С самой колыбели бизнесонцам всеми средствами вдалбливают в сознание, что деньги превыше всего. Ради них незазорно отказаться от чести, правды, достоинства. Ради них бросают на произвол судьбы отца и мать и прирезают в постелях старых, но богатых тетушек. Ради них отказываются от возлюбленной, если она бедна, ибо понимают, что за деньги можно купить сотни и тысячи возлюбленных с любыми достоинствами по вкусу. Ради них объявляют гениями бездарных, но богатых и втаптывают в грязь подлинные таланты. Учебник истории Бизнесонии поднимает на пьедестал славы завоевателей Черного континента как величайших государственных деятелей, которым обязано своим могуществом и высоким уровнем жизни нынешнее поколение бизнесонцев. А ведь если читать между строк учебник, станет ясным, что деньги во всей этой истории сыграли немалую роль. Желтому дьяволу были принесены в жертву миллионы человеческих жизней. Гибли люди, ни в чем не повинные и не ведавшие даже почему их заковывают в кандалы и увозят за тридевять земель, где они и многие их потомки будут трудиться на своих поработителей, обогащать их. Ко всему еще они будут презираемы за то, что у них не розоватый цвет кожи, как у всех бизнесонцев, и якобы совсем другого цвета кровь, хотя во время казней всем видно было, что кровь у жертв такая же, как у палачей.

Почему же надо винить Терри Брусса за то, что он, найдя способ обогащения не хуже другого, воспользовался им? Если щепетильного читателя смущает разорение нескольких картежников и в их числе казначея акционерного Общества мясников и торговцев мясными изделиями господина Пфайффера, то не служит ли оправданием Терри Бруссу то, что обыгранные им еще более нечестным путем нажили богатства?

Нельзя не принять во внимание еще одно обстоятельство.

Терри Брусс был без ума влюблен в Юниту Кювэтт. Любовь нередко сопровождается отрешением пораженного ею от многого, что считается нормальным для невлюбленных. Достоинства объекта любви могут казаться всем окружающим весьма сомнительными, а влюбленный не видит этого. Известны бесчисленные примеры самопожертвования, самоотречения, отказа от самых возвышенных идеалов ради любви. Другое дело, что кое-кто может рассуждать о правомерности этих отклонений от общепринятых взглядов с точки зрения интересов общества. Но факт остается фактом: во все времена, у всех народов наблюдались примеры беззаветной, всепокоряющей, не знающей рамок законов и запретов любви.

Нет ничего удивительного в том, что такой впечатлительный юноша, как Терри Брусс, боготворивший свою возлюбленную, готовый ради нее пойти в огонь и воду и лишенный надежды соединиться навек с предметом своей страсти, вступил на путь, суливший ему осуществление мечты. Он был убежден, что Харви Кювэтт смягчится, когда увидит, что будущий зять ни в чем не уступает отпрыску казначея Пфайффера. И тогда Юнита, бесценная, любимая Юнита – его!

И, наконец, еще одно обстоятельство, объясняющее поведение Терри Брусса. Но прежде чем изложить его, мы должны представить еще одно действующее лицо.