Александр Винник - Катастрофа в Милтауне

– Один раз взял, три месяца пропустил. И так далее, – заметил Ралф.

– Совершенно верно, – подтвердил Паппас. – Именно это я имел в виду. Думаю, что нам не трудно будет об этом договориться. Так, господин Роланд?

– Та-ак, – неуверенно ответил Фэди. – Но я не понимаю…

– Ты все поймешь… – сказал Ралф.

– Простите, – перебил его Паппас. – Точнее будет сказать: все, что следует знать. В нашем деле, – на его каменном лице появилось нечто вроде улыбки, – бывают вещи, о которых лучше не знать.

– Я понимаю, – сказал Фэди.

– Вот и хорошо. – Ралф отпил глоток виски. – Но в нашем мире, дружище, ничто, тем более деньги, без труда к усилий не дается. И ты, надеюсь, понимаешь, что не можешь служить исключением.

«Вот оно начинается, – подумал Фэди. – Какую же мерзость я должен совершить, чтобы получить возможность три года безбедно жить и продолжать свою работу?»

– Вся документация изъята из лаборатории. Если у тебя есть личные записи – ты их тоже должен передать нам. Все – до последнего листка.

– У меня ничего нет, – отрезал Фэди.

– Мы верим вам, – сказал Паппас. – И все же нам пришлось проверить.

– Пожалуйста, проверяйте, – вспылил Фэди.

– Напрасно вы обижаетесь, – сказал Паппас. – У нас никому не верят на слово. Поэтому нам пришлось оставить стражей в вашей комнате. Продолжайте, – предложил он Ралфу.

– Ты никому не должен говорить, что работа закончилась впустую. Наоборот, очень желательно создать впечатление, что работа вскоре будет успешно завершена. Мы поможем тебе. В газетах появится туманное сообщение об этом. Тебе придется встретиться с репортерами и не очень настойчиво опровергать написанное.

– Мы вас проинструктируем особо, – заметил Паппас. – Надеюсь, и это условие вы сможете соблюсти без особого труда?

– Но я не понимаю зачем? – Фэди все больше удивлялся.

– В свое время ты узнаешь, – ответил Ралф. – А сейчас, мне думается, будет лучше и для тебя, и для нас, если ты доверишься нам.

– Кому «нам?» – спросил Фэди.

Ралф вопросительно взглянул на Паппаса.

– Вы вправе задать этот вопрос и получить на него ответ, – сказал Паппас. – Чем занимаюсь я, вы знаете. Так?

– Да.

– Господин Дрессер занят тем же. В его ведении – вопросы науки и техники. Только глупцы думают, что нынешняя разведка состоит из сыщиков, подобных Шерлоку Холмсу. Там есть работа и для ученых. Кстати, господин Дрессер помогает нам не только своими знаниями. Он в определенной мере взял на себя финансирование этой операции. – Паппас закурил. – Нам думается, что это дает ему известные права на результаты исследований, которые вы будете здесь вести. Нас это не интересует. Но господин Дрессер – ученый. И как я уже говорил, он затратит определенные средства. Ему не безразлично, во что он вкладывает деньги. Вас это, надеюсь, не огорчит? Господин Дрессер для вас столько сделал! Положение ваше было не блестящим, и вы ему, прямо скажу, многим обязаны.

«Почему мне не согласиться? – подумал Фэди. – Чтобы я теперь делал, если бы не это странное предложение?»

– Значит, будем считать вопрос решенным? – прервал его размышления Паппас.

– Да, – нерешительно ответил Фэди.

– Ну вот и прекрасно. – Паппас встал из кресла. – Остается еще один вопрос.

Фэди насторожился. Все это время его мысли были заняты разговором с Паппасом и Дрессером, но подсознательно он ни на секунду не забывал, что в этом доме, внизу, Эзра. «Сейчас – о ней», – подумал он, и сердце его замерло.

– В этом доме, – продолжал Паппас, – живет Эзра Зимбал. Она входит в число лиц, несущих здесь определенные обязанности… Еще будет приходить экономка. И шофер. Охрана дежурит круглосуточно. Вы можете, разумеется, чувствовать себя свободно – охрана нужна, чтобы никто из посторонних не проник сюда. Вас будут сопровождать при выезде или выходе с территории особняка. Вот как будто и все.

Когда они спускались по лестнице, Паппас прошел вперед. Ралф по-дружески положил руку на плечо Фэди и, улыбаясь, сказал:

– Я вижу, тебе приглянулась Эзра. Смотри, осторожно! Это – крепкий орешек.

Фэди покраснел и опустил глаза.

Питер Каули страдал бессонницей. И мы, таким образом, не нарушим его покоя, если заглянем к нему, чтобы узнать, кто же он в действительности: простой человек, какими являются чистильщики обуви в этом мире, или шпион, подосланный к главному герою книги?

Сначала хочется сказать несколько слов о профессии Питера Каули. Уход за обувью (мы пользуемся терминологией журнала «Работы на дому») далеко не самое приятное из занятий человека. Однако носить нечищенную обувь не только не принято, но и неприятно. Воздадим же должное Питеру Каули, для которого его профессия началась по нужде, а стала призванием. Это относится ко всем профессиям, если их выполняют трудолюбивые, горячие, увлекающиеся люди.

А именно таким и был Питер Каули. Уж он-то знал толк в чистке обуви!

Но что угнетало Питера – это равнодушие клиен­тов. Будучи по натуре разговорчивым человеком, он был обречен на молчание. Питер завидовал парикмахерам, болтовню которых вынуждены выслушивать клиенты во время бритья, концертным конферансье, которых нередко слушают с удовольствием, и особенно (об этом он старался не думать) политическим деятелям.

Питеру приходилось работать молча. Почему-то в этом мире повелось не разговаривать с представителями его профессии.

И когда нашелся человек, откликнувшийся на его речь, а потом доставленный по поручению какого-то господина на дом, настойчиво потчевал его виски и посвящал в не понятные Питеру Каули тайны науки и техники, это оказалось достаточным основанием, чтобы чистильщик обуви полюбил этого человека и, страдая бессонницей, размышлял над его судьбой.

Нам придется оставить Питера наедине с его мыслями, как они ни любопытны, ибо уже ясно, что Фэди Роланд ошибается: Питер не шпик, приставленный к нему разведывательным бюро. Но в это самое бюро зайти нам не мешает. Причем как раз накануне описываемых событий. И тогда мы поймем, что происходит с Фэди и чего он сам так и не поймет до самой смерти.

В седьмой комнате на третьем этаже мы застаем уже знакомых нам Тадда Паппаса, Мата Галтона, Ралфа Дрессера и четвертого мужчину в форме генерала разведывательной службы, имя которого мало кому известно и которое не рекомендует упоминать цензура. Из уважения к ней мы и будем впредь именовать его по военному званию.

Мы незримо входим в кабинет генерала именно в тот момент, когда решается судьба Фэди Роланда. Разговор начался, по-видимому, давно, когда наше внимание было отвлечено бессонницей чистильщика сапог.

– Значит, вы уверены, что из этой затеи с локатором ничего не выйдет? – обращается генерал к Ралфу Дрессеру.