Януш Зайдель - Цилиндр ван Троффа

– Но ведь некоторым из вас приходится выходить за пределы Поселка?

– Да. Например, техникам, обслуживающим солнечные батареи. Но к такой работе надо иметь призвание. Кроме того, они выходят только ночью. Кажется, в темноте не так страшно…

Я отметил в памяти эту важную подробность. Значит, днем на поверхности лунатов не будет…

– Скажи, а что вы делаете с телами умерших?

– Их сжигают в крематории.

– А… С этим связаны какие-нибудь церемонии?

– Нет. Смерть явление обыденное, естественное право и обязанность человека… Но если кто-то захочет, можно ассистировать при ликвидации тела. Место, где это происходит, доступно каждому…

– А могу я его увидеть? Хочется… знать, что меня ждет…

– Хочешь уйти по собственному желанию? – спросил он так безразлично, будто мы говорили о перемене адреса.

– Еще не знаю, ответил я, подстраиваясь под его интонации. – Может быть так и сделаю…

– Я отведу тебя после работы. Это рядом.

Помещение напоминало часовню на кладбище, здесь даже были скамейки для участников церемонии, видимо, в первых поколениях еще соблюдался некоторый погребальный ритуал. Мы как раз попали на подготовку к «погребению». Покойник, привезенный на небольшой тележке, теперь лежал в темном желобе напротив маленькой дверцы, напоминающей отверстие мусоропровода… Он был упакован в мешок из молочно-белой пластиковой пленки. Кроме человека, обслуживающего погребальную машину, в комнате находилась только пожилая женщина, вероятно, жена покойника. Все происходило в тишине, без эмоций. Техник потянул за ручку дверцы, наклонил желоб, мешок съехал вниз.

– Довольно просто, – пробормотал я на выходе.

– Это только финал. Перед этим официально устанавливают смерть.

– Как это происходит?

– Тележка с телом, прежде чем попасть сюда, проезжает через камеру с датчиками. На случай, если это глубокая летаргия или каталепсия… Но этого не бывает…

– А врач при этом присутствует?

– Здесь нет врачей, медицинские автоматы и диагностические компьютеры…

– Да-а-а… – сказал я. – Возможно, я это сделаю…

– Как хочешь. Твое личное дело, – безразлично ответил он.

Паво работал на верхнем уровне. Оказалось, чтобы попасть туда, не требовалось проходить через Шлюз. Вход был в одном из помещений первого уровня. Это была комната теплообменника, где обычно никого не было. Дверь в коридор была заперта, но ключ от нее был у каждого допущенного наверх. Паво ключа не получил. Наверх его всегда проводил один из работников. Из нижнего помещения вверх поднималась широкая шахта с крутой лестницей. Ступени заканчивались этажом выше, но шахта шла наверх, внутри ее висела металлическая лестница продолжающаяся, как заметил Паво, до перегородки, перекрывающей шахту несколькими метрами выше.

– Мало выбраться из Поселка. Надо устроить так, чтобы они не знали кто из нас отсутствует. Это должно стать основой плана.

– Постараемся, – пообещал я и ознакомил шефа со своим предложением.

Он слушал внимательно, расспрашивал о деталях, нашел пару недоработок, но в общих чертах одобрил наш план. На следующий день мы приступили к реализации его первой части.

Утром Командор связался с уполномоченным Совета и обиженно произнес целую речь. Я слушал ее из маленькой темной комнатки, примыкающей к каюте Командора.

– Появились первые результаты ваших решений! – гремел Командор по видеофону. – Один из моих людей лишил себя жизни! Это ваша вина! Как можно держать в подземельях людей привыкших к свободе космических просторов, к действиям, движению, свободе! Позор! Человек перенесший так много, избежавший стольких опасностей, несломавшийся в самых сложных ситуациях, здесь, в вашей проклятой стране отказывается от дальнейшего существования. Он долго распространялся в том же духе, тем же тоном. Уполномоченный покорно слушал и молчал, не желая осложнять положение. Потом он пообещал прислать обслуживающий персонал для подготовки погребения. Бен и Луза работали в обслуживании, развозя по жилищам свежевыстиранную одежду и белье.

Пока Командор истязал уполномоченного, из грязных рабочих комбинезонов и простыней соорудили неплохую куклу, которую запаковали в пластиковый мешок. (Большое количество этих мешков обнаружилось в кладовке рядом с «погребальной часовней»). Потом Луза зашла в погребальное помещение и накричала на находящегося там работника за то, что у него грязный комбинезон. Потом, как по заказу, разревелась и, хлюпая в полы грязного комбинезона, объяснила, что как раз сегодня умер один из ее товарищей, поэтому следует простить ей утрату самообладания, просто хочется, чтобы погребальная церемония была обставлена как следует. Удивленный техник без протестов принял от Лузы чистую одежду и пошел переодеться.

Этих нескольких минут хватило. Бен забрал упаковку с покойником, приготовленным к погребению, заменил его куклой в пластиковом мешке, и удалился, спрятав добычу на тележке, под кучей грязного белья.

Двое работников обслуживания ввезли в комнату Командора длинную тележку. Один из них держал в руках пластиковый мешок.

– Что это? – зарычал Командор, вырывая мешок из его рук. – Вы хотите спалить в этом члена моего экипажа? Ну, нет! Этого я не допущу! Знаете, как принято у нас, космонавтов? Умершего товарища одевают в его личный скафандр! Иначе погребения не будет! Каждый из нас должен отправиться в последний путь в полном космическом снаряжении! Испуганные лунаты поспешно удалились. Через минуту в видеофоне возник уполномоченный. Он пытался убедить в чем-то Командора, но тот не дал ему и слова сказать, уполномоченный сдался. Не прошло и получаса, как вновь появились два «гробовщика» со скафандром. Как мы и думали, баллонов не было. Однако, на этот раз с гробовщиками пришли еще двое, явно охранники, переодетые обслуживающим персоналом, их подозрительно свежие комбинезоны, очень неестественно оттопыривались на груди. Видно, им поручили проследить, чтобы скафандр сгорел вместе с телом… Мы были готовы. Украденный покойник уже был одет в макет шлема, завернут в тряпки, имитирующие скафандр и упакован в непрозрачный мешок. Именно на нем, прикрытом сверху подушками я и лежал в маленькой комнатушке в квартире Командора.

Я был соответствующим образом загримирован, искусственная бледность на лице, укол дезактина, который только начал действовать. Последняя мысль заставила меня содрогнуться, а если что-то не получится… Получилось… Остальное рассказали коллеги после моих «похорон». Кражи проверенного покойника никто не заметил, и кукла отправилась в печь. В принесенный скафандр коллеги одели меня, лежащего без сознания, на глазах у заглядывающих внутрь охранников. Теперь настала кульминация всей церемонии. Бен и Паво заступили в почетный караул, а Командор произнес прощальную речь, так убедительно, что обе женщины из экипажа «Гелиоса» по-настоящему плакали. Кажется, никто никогда не слышал столько похвал, сколько Командор произнес в мой адрес.