Бен Бова - Властелины погоды

– «Изучить», – проворчал Тэд. – Это значит по меньшей мере еще два года ожиданий.

– Россмен – человек осторожный, – сказал Тули.

– Ага, особенно, если это не его идея. Он мог бы проверить систему экспериментально, чтобы убедиться в ее эффективности. Через три месяца у него было бы достаточно данных, чтобы удовлетворить Конгресс, Верховный суд и Коллегию Кардиналов. Но не его самого. Он собирается высиживать эту идею, играть на ней потихоньку до тех пор, пока всем не станет ясно, что это его идея.

– Ты хочешь сказать, что больше не сможешь заниматься долгосрочным прогнозированием? – спросил я.

– Теперь – нет. Теперь идея принадлежит Климатологическому отделу. Россмен рассматривает ее как свою собственность. Он приказал мне заниматься той работой, за которую мне платят, и не лезть в руководители Отдела.

При этих словах вид у меня стал такой же унылый, как небо над нашими головами.

– Что же будет с идеей управления погодой?

– Видел бы ты его лицо, едва я заикнулся о том, что долгосрочные прогнозы позволят разработать методику управления погодой. Он чуть в обморок не упал! Запретил мне даже поминать где бы то ни было о воздействии на погоду.

Подавленные, не перекинувшись больше ни словом, выехали мы на северное побережье. На перешейке, соединяющем мыс Марблхэд с материком, нас встретил проливной дождь.

– Тютелька в тютельку, – угрюмо пробормотал Тэд, глядя в окно. – Вечером дождь, завтра и в воскресенье – целый день. Так они считают.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Барни.

Он только буркнул:

– Увидишь.

Торнтон почти не изменился с тех пор, как я видел его несколько лет назад в свой последний приезд. Большой белый дом в колониальном стиле, но без претензий, с черными жалюзи и красной дверью. Небольшая поляна перед фасадом, цветущий кустарник вокруг входного портика, гараж, помещение для лодок и пристань – вот и все.

Я остановил машину перед главным подъездом под навесом.

Первым из машины вышел Тэд.

– Кто строил – Майлс Стэндиш?

– Нет, – сказал я, открывая дверцу. – Собственно, дом был построен после Революции, а потом, лет сто назад, его отстроили заново, так как старое здание было разрушено ураганом.

Тэд посмотрел на меня с недоверием – будто я его обманываю.

– Прекрасное место! – воскликнула Барни, выходя из машины.

Дверь отворилась, и тетя Луиза с распростертыми руками кинулась ко мне. За нею следовало трое слуг.

– Джереми, как мило с твоей стороны!

Она обхватила меня за шею. Мне ничего другого не оставалось, как стоять и принимать ее горячие объятия. После недолгих, но бурных излияний восторгов я осторожно высвободился и представил тетушке Барни, Тэда и Тули.

– Добро пожаловать в Торнтон, – сказала она. – Слуги возьмут ваши вещи и проводят вас в комнаты. Ужин через час.

Когда мои друзья проследовали за слугами наверх, тетя Луиза буквально потащила меня в библиотеку.

– Теперь признайся мне откровенно, – заявила она, когда массивные двери сами закрылись за нами, – как твой отец?

– Превосходно. Честное слово. В полнейшем здравии, по-прежнему сварлив, энергичен. Он меня с братьями совсем загонял.

Она грустно улыбнулась.

– Знаешь, он же не был здесь со дня похорон дедушки.

– Никто из вас не был на Гавайях с тех пор, как умерла мама. Такое впечатление, что вся семья собирается вместе только по печальным поводам, – сказал я.

Я прошелся вдоль книжных стеллажей, достигавших потолка, и вернулся к резному деревянному столу, за которым обычно проводил дождливые дни дедушка Торн во время моих приездов в Новую Англию. Он любил повторять мне, как уговорил своего отца вложить деньги в коммерческие авиалинии, хотя многие поколения Торнов до того успешно занимались кораблестроением.

Тетя Луиза ходила по комнате рядом со мной.

– Джереми, твой отец всегда был бунтовщиком. Он ведь мог продолжать дело твоего деда и жить здесь, в Торнтоне. Мог бы стать главой семьи: ведь он старший в роде. Но он связался с этим бурением…

– Ты имеешь в виду Мохо…

– Да, и поспорил с твоим дедом. А потом убежал на Гавайи.

– И теперь он живет там, и у него собственное предприятие.

– Но мы никогда не видимся, – жалобно произнесла она. – Это нехорошо.

– Ну, а почему вы никогда не пригласите его сюда? Я думаю, он был бы рад получить ваше приглашение.

– Правда?

Я кивнул.

– Мы сегодня же вечером обсудим это с твоими дядями.

– Они оба здесь?

– Да, приехали на уик-энд. Хотели порыбачить, но дождь, видно, нарушит все их планы.

Сам не знаю почему я сказал:

– Не будь так уверена.

Мои дядюшки были совершенно непохожи на моего отца и друг на друга. Дядя Лоуэлл был тяжеловат, пузат, лыс и любил пошуметь. Любил также сигары и беседы, особенно такие, в которых говорил он сам. Дядя Тернер был очень высокий и худой, довольно тихий, внешне он соответствовал широко распространенному представлению о янки из Новой Англии.

Во время ужина, который проходил в старинной, освещенной свечами столовой, бразды правления за столом захватил дядя Лоуэлл. Он произнес убедительный монолог на тему о том, как процветает «Торнтон аэроспейс», как плохи дела у ракетчиков, которым приходится расплачиваться за риск и вкладывать все новые суммы в дело, а он может пожертвовать частью своего драгоценного времени и инженеров, чтобы помочь Тернеру, который в фирме «Торнтон шиппинг лайнз» занялся новым делом – строительством океанских судов на воздушной подушке.

И тут дядя Лоуэлл допустил промашку. Он упомянул о том, что такие суда сталкиваются с трудностями, как избежать встреч со штормами на море, потому что высокие волны затрудняют их движение.

Тут же, размахивая вилкой, в разговор вступил Тэд, и все остальное время ужина беседой управлял только он. Со штормов в море он перекинулся на долгосрочные прогнозы и управление погодой. В перерывах между блюдами и за десертом Тэд говорил с таким увлечением, что все мы, включая даже дядю Лоуэлла (который был этим не очень доволен), с восхищением смотрели на него.

– Чего я никак не могу понять, – сказала тетя Луиза, – так это изменчивость погоды в нашем штате.

– Это не только в Новой Англии, – возразил Тэд, покончив с десертом и откинувшись на спинку стула. – Так же обстоят дела и в сравнительно спокойной воде Атлантического океана между 30 градусами северной и южной широты и в районе восточного Заполярья. Мы с вами находимся в умеренной зоне, подверженной влиянию западных воздушных потоков, отсюда зимняя пурга, весенние наводнения, летние засухи и осенние ураганы.

За столом оживились.

– Поймите, в этом западном воздушном потоке штормы следуют за ясными днями, как на каруселях лошадки следуют друг за другом. – Тэд проиллюстрировал свои слова, повертев пальцем в воздухе. – Одна и та же погода не держится здесь даже несколько дней, а то и часов. Новая Англия достаточно близка к океану, откуда она получает много влаги, и в то же время далеко простирается на север, откуда приходят массы полярного воздуха. При сложении эти слагаемые дают хорошенькую пургу. И чем дальше от океана, тем хуже: океан – превосходный аккумулятор тепла, летом он запасает тепло, спасая вас от жары, а зимой отдает тепло и тем самым согревает вас.