Бен Бова - Властелины погоды

– Это верхняя граница тропосферы, – дополнила Барни. – Высота примерно от двадцати до сорока тысяч футов.

– Да, – продолжал Тули, – так вот, над тропопаузой находится стратосфера. Воздушный поток там течет почти совершенно ламинарно, он движется горизонтально, с очень незначительными вертикальными колебаниями.

От всего услышанного у меня голова пошла кругом.

– Постойте! Кто-то из вас – кто именно, не помню – назвал воздух потоком. Я не ослышался?

– Потоки могут быть жидкими, газообразными и плазменными, – уточнил Тули.

– Понятно? – спросил Тэд. – То, что мы называем «погодой», существует только в тропосфере, то есть в турбулентном потоке. Выше тропопаузы нет ни турбулентности, ни погоды.

– Там струйные течения, – сказал Тули. – Они тоже определенным образом влияют на погоду.

– Конечно. А еще выше можно обнаружить электрически заряженные слои в ионосфере, и магнитные бури от вспышек на Солнце, и частицы космических лучей, и мало ли еще чего. Но это уже воздействия второго, а то и третьего порядка. На ежедневную погоду у нас здесь, внизу, они существенно не влияют. Хотя могут повлиять на климат.

– Но все-таки кухня погоды находится в турбулентном слое воздуха? – попытался я внести ясность в собственные представления.

– Правильно. Поэтому до работ Института Крейчнана, позволивших следить за тем, что происходит в турбулентных потоках, не было реальной возможности предсказывать погоду. Мне удалось использовать работу Крейчнана для прогнозирования погоды. Если все пойдет так, как я это себе представляю, мы действительно сможем научно предсказывать погоду, а не гадать на кофейной гуще.

– Но как сейчас делаются прогнозы? Они не так уж плохи без всех этих рассуждении о турбулентности.

Тэд усмехнулся и откинулся на спинку стула.

– Как они делаются сейчас? По-всякому. Подбрасывают монету, играют в рулетку, ждут появления болей в суставах…

– Тэд, будь справедливым, – сказал Тули. – Техника прогнозирования опирается в основном на регулярно повторяющиеся наблюдения…

– Смотрят в окошко, как там погода, – прервал его Тэд, – и стараются определить, что будет в ближайшее время. Довольно сложно, но справляются с этой задачей неплохо, только на короткие периоды – день-два, не больше.

Тули кивнул.

– Мы сейчас можем видеть весь земной шар благодаря спутникам. А математические модели позволяют метеорологам в деталях и с известной точностью предсказывать, в каком направлении будет изменяться погода на поверхности Земли.

– Пока еще многое делается впустую, – упорствовал Тэд.

Тули вновь согласно кивнул головой.

– Все это довольно запутанно, – сказал я и оглянулся. Только тут я заметил, что в кафетерии, кроме нас, никого нет.

– Закрывают, – сказала Барни. – Если мы не хотим, чтобы нас вымели отсюда уборщики…

– В самом деле, пора за работу, – сказал Тэд.

Мы направились к дверям.

– А идея об управлении погодой – это серьезно? – спросил я Тэда.

На бесстрастном лице Тули впервые прорезалась улыбка.

– Задайте лучше ему вопрос потруднее, например, собирается ли он дышать весь остаток дня.

– Значит, все решено, – сказал я, когда мы выходили в холл.

– Если наша схема прогнозирования погоды сработает, – ответил Тэд, – нам потребуется лишь одно…

– Что именно?

– Разрешение.

– Только-то? Так ведь доктор Россмен будет рад предоставить в ваше распоряжение все во имя такого дела.

Тэд покачал головой.

– Это новая идея. И что того хуже – не его.

Росла гора. Протяженностью, как Альпы, выше Гималаев, гигантская, невидимая гора воздуха формировалась над Атлантическим океаном в районе между Бермудами и Американским континентом. Холодный, плотный воздух опускался с высоты под влиянием низкой температуры и скапливался над поверхностью океана. Гора росла и ширилась, настоящая гора, увенчанная вершиной. Но она двигалась. Она вращалась по часовой стрелке, закручиваясь в спираль над океаном, ветры из-под ее основания устремлялись вдоль моря и его берегов. Высокое давление придавливало ее, выталкивало ее западные отроги чуть ли не на сотню миль внутрь Американского континента. Теплый субтропический воздух с Карибского моря и Мексиканского залива поднимался на север вдоль восточного побережья, неся с собой тепло и влагу. Часть теплого воздуха, более подвижного и легкого, чем сжатая высоким давлением гора, поднялась над холодной плотной воздушной массой. Вверху она охладилась, водяные пары сконденсировались и облачным душем пролились на землю. Метеорологи заговорили о зоне высокого давления на Бермудах, а люди на улицах Бостона просто сказали: «Весна. Пришла наконец».

Под теплым весенним дождем я вернулся в отель. От скудного завтрака живот подвело, голова раскалывалась при мысли, что я скажу отцу. Еще из машины я позвонил в «Торнтон аэроспейс» и заказал билет на ракету в Гонолулу. Поднимаясь в номер, сказал портье, что не знаю, сколько еще пробуду, заказал обед и вызвал отца.

– …Вот что сказал Россмен, – подытожил я свой пятнадцатиминутный доклад. – Он готов предоставить в наше распоряжение службу срочного прогноза, но управлять штормами, заставить их менять направление, по его мнению, невозможно.

Отец нахмурился.

– Это нас не спасет, Джереми.

– Знаю.

Видеофон находился на столике рядом с подносом, на котором принесли еду. Я встал с дивана и прошелся по комнате.

– Перестань болтаться, сядь, чтобы я мог тебя видеть! – вскричал отец.

Я сел на подоконник возле тихо жужжащего вентилятора и посмотрел в окно – далеко внизу, на улице, копошился народ.

– Выходит, нам остается сидеть здесь и надеяться, что Климатологический отдел будет вовремя предупреждать нас о штормах, чтобы мы могли уберечь людей от гибели? – На лице отца отражалась привычная для него мысль: как же много я плачу налогов и как мало за это получаю.

– Это не все, отец. В Отделе есть люди, которые считают, что управление погодой возможно, но не сию минуту.

И я рассказал об идее Тэда.

– Насколько серьезен этот малый? – спросил отец. – Кто он – пустой прожектер и мечтатель или с ним можно иметь дело?

– По-моему, на него можно положиться. И доктор Барневельд – ты ведь знаешь, он лауреат Нобелевской премии, – кажется, поддерживает Тэда. Так что это не похоже на бред сумасшедшего.

– Ученые могут заблуждаться, даже лауреаты Нобелевской премии.

– Все может быть. Не остаться ли мне здесь еще на некоторое время и посмотреть, что из этого выйдет? Тэд способен добиться того, в чем мы так нуждаемся. Даже его долгосрочные прогнозы сами по себе могут оказаться весьма полезными для нас.

Отец кивнул.

– Согласен. Правда, я не уверен, что это твое дело – следить за ним. Уж очень ты далеко от дома, малыш.