Бен Бова - Смертельная мечта

– Которые тебе делает Джэйс, – процедила Вики. – Так?

– Н-н-но они н-н-не вредят ей, – залепетал он.

– Нет, вредят. Ты довел девочку до нервного припадка. Это из-за тебя она упала в обморок.

– Это было два месяца назад, сейчас с ней все в порядке. Она очень любит игры.

– А тебя? – спросила Вики. – Тебя она тоже очень любит, дядя Кайл? – Вики усмехнулась.

Кайл Манкриф беспокойно заерзал в кресле.

– Ну и что? – ответил Кайл и попытался улыбнуться.

– Кайл, меня не интересует твоя личная жизнь, – снова заговорила Вики, и с лица Манкрифа тут же слетела его глупая беспомощная улыбка. – Но если Дэн узнает, что ты вытворяешь с программами для его дочери, это повредит не только тебе лично, это может повредить всей фирме.

– Он никогда не узнает:

– Узнает, – сказала Вики. – И тогда тебе конец. Ты не представляешь, кто такой Дэн. Он тихий и мягкий только до поры до времени. Когда он узнает все, он придет к тебе и расшибет тебе башку вот этой лампой.

– Манкриф невольно посмотрел на стоящую на столе массивную бронзовую лампу.

– Но я же не причиняю вреда его дочери, – продолжал бубнить Манкриф.

– А это никого не интересует. Ты подменяешь программы, и этого вполне достаточно.

Манкриф взял себя в руки.

– Дэн не узнает ничего, если ты ему не скажешь, – зло проговорил он и ткнул в Вики толстым пальцем.

– Ты туп, Кайл, – сказала Вики. – Мне нет смысла ставить Дэна в известность. Но вот если Джэйс догадается, для чего он делает эти программки… Как ты думаешь, сколько секунд понадобится Джэйсу для того, чтобы вызвать сюда журналистов?

Миссис О'Коннел почти уже не волновалась за Анжелу. Тот случай, происшедший с девочкой два месяца назад, был давно забыт. С тех пор Анжела просто-таки влюбилась в игры с виртуальной реальностью. Она почти не выходила из кабинки, готовилась в ней ко всем урокам, включая историю и чтение. Вот эта-то любовь Анжелы к программам и настораживала учительницу.

Заканчивался еще один день, до конца уроков оставалось около получаса, и миссис О'Коннел, как обычно, разрешила желающим поиграть или подготовиться к завтрашнему уроку.

– А можно зайти в кабинку и послушать музыку? – вскочила со своего места Мэри Маки. Элеонора знала, что эта программа требует двух участников, и посмотрела на подругу Мэри, затем на кабинки. Три из них были свободны.

– Анжела, не хочешь тоже послушать концерт? – спросила учительница. – Там звучит прекрасная музыка, тебе она понравится.

Анжела оторвала взгляд от экрана, на котором изучала карту штата Флорида, и посмотрела на миссис О'Коннел.

– Давайте послушаю, – ответила девочка.

Миссис О'Коннел провела девочек к кабинкам. Пока девочки надевали перчатки и шлемы, учительница подошла к своему столу, набрала номер запускаемой программы и фамилии школьников, сидящих в кабинках. По оптико-волоконному кабелю эта информация со скоростью света поступила на главный компьютер, установленный в лаборатории «Парареальности».

Как только миссис О'Коннел закрыла дверь кабинки, Анжела вытащила из кармана старую выцветшую Аманду и усадила ее на колени.

– Сейчас будет очень здорово, – прошептала Анжела. – Смотри и наслаждайся.

Анжела надела шлем и перчатки. В наушниках раздался тихий голос миссис О'Коннел. «Все подключено нормально. Можно начинать», – сказала учительница. После этих слов сразу наступила темнота, но Анжела ее уже не боялась. Она даже не держала Аманду, достаточно было одного сознания, что ее подруга рядом.

По мере того как тьма рассеивалась, Анжела услышала мягкий мужской голос:

– Одним из основных достижений человечества является создание больших симфонических оркестров.

Анжела увидела зал и сидящих в нем музыкантов. Все они настраивали свои инструменты, из которых Анжела знала и видела только виолончели, скрипки, флейты да еще тромбоны. Шум стоял ужасный, все оркестранты играли каждый свое, но была во всем этом хаосе какая-то прелесть. Анжела зачарованно смотрела на оркестр.

– На каком инструменте ты хотела бы играть, Анжела? – спросил тот же ласковый мужской голос. Перед тем как зайти в кабинку, Анжела подумала, что с ней опять будет говорить дядя Кайл, она даже ждала его, но этот голос явно принадлежал не ему.

Анжела обвела глазами оркестр. Оркестранты обернулись и, улыбаясь, смотрели на нее. Анжела застеснялась и покраснела.

– А пианино здесь есть? – тихо спросила она.

– К сожалению, нет, – ответил голос. – Может быть, сыграешь на скрипке? Или на литаврах?

– Литавры? – переспросила Анжела. – А что это такое?

После непродолжительной дискуссии выяснилось, что Анжела хотела бы поиграть на маленькой флейте пикколо. Анжела взяла лежащую на одном из стульев флейту. «Интересно, а другие девочки на чем играют?» – подумала она. Анжела пошла по сцене и увидела, что одета она теперь не в джинсы и майку, а в длинное шуршащее бархатное платье, очень красивое, но неудобное. При ходьбе ноги Анжелы путались в его широких складках.

– Шестая симфония Бетховена, – продолжал голос, – называется «Пастораль».

Анжела села на стул и заерзала по нему, расправляя складки платья. Ей, конечно, хотелось бы поиграть или по крайней мере послушать красивую музыку. Она увидела в первом ряду, среди скрипачей, Мэри Маки и начала с интересом оглядываться по сторонам, надеясь найти еще кого-нибудь из одноклассниц, но в этот момент на сцену вышел дирижер. По залу прошел шум, раздались аплодисменты, и Анжела поняла, что там, впереди, в темноте, сидят зрители. Дирижер встал за пульт, поклонился залу, а затем повернулся к оркестру и поднял палочку.

Анжела поднесла к губам флейту и начала ее разглядывать. Она не знала, как на ней играть. «А какие на ней нужно зажимать дырочки?» – тихо спросила она.

– Не нужно ничего зажимать, – ласково зашептал ей нежный мужской голос. – Ты просто возьми ее в рот и поводи по ней пальчиками. Поиграй с ней. Вот увидишь, это очень забавно. И наслаждайся… музыкой.

Дирижер грациозно взмахнул палочкой, и все, кроме Анжелы, заиграли. Она не умела играть, только беспомощно водила пальцами по флейте. Однако ее пикколо зазвучала, и звук у нее был приятный и томительный.

Но Анжеле не понравилась флейта, ее раздражало, что она играет сама по себе, без ее участия. Это было фальшиво и грустно, потому что, по сути, она обманывала весь оркестр.

И вдруг, когда прекрасная музыка начала усиливаться и подниматься вверх, оркестр внезапно исчез, и перед Анжелой развернулась другая картина – ярко-синее небо, облака и очаровательная зеленая лужайка, посреди которой стояла она, Анжела, одетая в почти прозрачные шорты и такую же прозрачную свободную блузку. Было очень жарко. Анжела услышала веселое журчание ручья, посмотрела в его сторону и увидела лошадей и маленьких жеребят.