Евгений Кривенко - Окликни меня среди теней

Русов изнемогает. На щеках уже не слезы - это воды черной реки подступают к глазам. Оставшийся в сознании островок здравомыслия молит, чтобы они сомкнулись над ним и укрыли от адского смеха, размывающего мир.

И темнота поглощает его…

Приходит в себя от холодного прикосновения к щеке. Открывает глаза.

Перед ними колышутся белые чаши цветов на высоких стеблях, и сердце Русова ноет, где-то уже видел их. Цветы растут среди бледно-зеленой травы, щекой в ней и лежит Русов. За травой маячит темная гладь.

– Ну что, Евгений? - слышит он знакомый голос. - Как американская жизнь?

Русов скашивает глаза - голову не в силах поднять - и видит Сирина. Тот в камуфляже, сидит на берегу и покусывает травинку.

– Хреново, - вяло отзывается Русов. Но вдруг соображает и вскидывается: - Я что, тоже умер?

– Пока нет, - хмыкает Сирин. - Но вполне можешь. Если быстро не свалишь отсюда, то возвращаться будет просто некуда. Пока здесь ловишь кайф, твое бренное тело разорвут на кусочки.

– Ты вроде был в другом месте, - вспоминает Русов. - Когда говорили по телефону.

Сирин вздыхает:

– Попы это мытарствами называют. Вот уж не думал, что в чем-то правы окажутся. Хотя все равно много наврали.

– Послушай… - начинает было Русов, но Сирин глядит на него с такой тоской, что сразу умолкает.

– Слушай, Евгений! Я что, неясно выразился? Вали обратно. Рано тебе сюда, понимаешь. Не думай, что тут тишь да божья благодать. Здесь… - По лицу Сирина проходит судорога страдания, и он закрывает рот.

Белый цветок покачивается перед Русовым, и того пронзает ледяной озноб: вспоминает белое лицо Джанет.

– Ты прав, - с трудом говорит он. - Но как?..

И умолкает.

Белые цветы кружатся в вихре. Тошнота скручивает тело. Русов чувствует, что падает сквозь пустоту, и едва не захлебывается от нестерпимой горечи, его выворачивает наизнанку…

Наконец-то он смог опереться на трясущиеся руки и приподнять голову от лужи блевотины. Перед глазами плыло, а в своды черепа будто колотили кувалдой: Бум! Бум!..

Русов попытался сесть, но не смог, а желудок снова вывернуло, на этот раз всухую. Когда перестало рвать, Русов кое-как ощупал себя и понял, что лежит на полу вместе со стулом - видимо, в корчах оторвал от пола. Встал на четвереньки и, обламывая ногти, развязал узел за поясницей. Несколько раз сознание меркло и приходилось делать передышку, а одежда насквозь промокла от пота. К счастью, с ногами оказалось легче: лег на бок и, ослабив узлы, стащил веревку по ножкам стула вниз.

Наконец освободился от стула и, все еще сидя на полу, поглядел вокруг. Темный страж скрючился рядом: из оскаленного рта выползала пена, рядом лежал парализатор. Русов долго соображал (думать можно было только в промежутках между ударами кувалды), потом взял парализатор и, цепляясь за опрокинутый стул, попытался встать.

Это удалось наполовину: стоило поднять голову чуть выше, и удары кувалды становились нестерпимы. Согнувшись и хватая ртом горький воздух, Русов заковылял вперед - туда, где на алтаре лежала Джанет. К счастью, в церкви стояли скамьи, и можно было придерживаться за спинки.

Несколько раз он спотыкался о тела, но наконец добрался до черного ложа. Снова постоял в тупом недоумении: что делать дальше? Лицо Джанет было смертельно бледно, колыхалось перед глазами Русова, но все равно выглядело прекрасным.

Удары кувалдой чуть стихли, и стало возможно выпрямиться. Русов выронил парализатор, просунул руки под тело Джанет и, опрокидывая горящие свечи, стащил с темного ложа. Боялся, что не удержит ее, но даже не заметил тяжести.

Он все еще был как в бреду: красное и черное плыло перед глазами, темные фигуры тянули скрюченные руки, грозные тени таились в углах.

Русов застонал, но пошел к двери и вдруг почувствовал, что дойдет. Ничто не заставит его выпустить из рук Джанет.

Все же у выхода пришлось пристроить ее на скамью. Русов долго отодвигал бесчисленные стальные засовы, наконец внутрь хлынул сырой ночной воздух. Русов снова поднял Джанет и вынес наружу.

Американский городок мирно спал, то ли не замечая творившихся в нем непотребств, то ли привыкнув к ним.

Русов с удивлением заметил на стоянке автомобиль Джанет. Впрочем, поклонникам Трехликого было удобно привезти в нем свои жертвы. Странно, что не загнали потом в какой-нибудь гараж - наверное, торопились принять участие в мерзком ритуале.

Русов криво усмехнулся, его задача облегчилась. Впрочем, радоваться было рано: усадить бесчувственную Джанет на сиденье маленького автомобиля оказалось невероятно трудно.

«Во второй раз!» - хмуро подумал Русов. Хотел уже вызвать по телефону скорую (в машине был телефон), но вовремя спохватился: надо быстрее уносить ноги из Америки.

Наконец устроил Джанет, рухнул на водительское сиденье и, хотя глаза словно кололи раскаленные иглы, поглядел на девушку. Она еле заметно дышала, и сердце Русова заныло - второй раз видел ее такой бледной и безучастной.

К счастью, ключ был не нужен: стартер отозвался на прикосновение пальца Русова (Джанет ввела в память машины его отпечатки). Мотор зажужжал, и зловещее здание стало нехотя удаляться в зеркале заднего вида. Русов включил навигационный дисплей и сориентировался: лучше всего выехать из города на 70-е шоссе, а потом свернуть на Детройт. Через него самая короткая дорога в Канаду.

Наконец последние дома остались позади, хотя огни еще долго маячили в зеркале заднего вида, словно городок не хотел выпускать беглецов. Голова стала болеть меньше, и Русов увеличил скорость.

Вдруг зазвонил встроенный в приборную панель телефон. Мобильник самого Русова пропал из кармана куртки, видимо забрали при обыске.

– Да? - буркнул Русов.

– Это я, Грегори, - раздался обеспокоенный голос. - Скоро буду в Другом Доле. Что у вас случилось, не отвечает ни домашний телефон, ни оба мобильных?

– Долго рассказывать. - Русов поморщился от боли в висках. - В общем, нас затащили в храм Трехликого, но мы вырвались и удираем в Канаду. Джанет со мной, только оглушена из парализатора.

– На каком вы шоссе? - быстро спросил Грегори.

Русов глянул на дисплей:

– Только что выехали на 70-е.

– Отлично, - в голосе Грегори послышалось облегчение. - Я еду как раз по нему, скоро встретимся. Попроси обозначить мое местоположение.

– Машина, - вяло приказал Русов. - Обозначь автомобиль, с которого пришел вызов. И заодно дистанцию.

На дисплее появилась красная точка и цифра: «18 миль». Ну что же, недалеко. У Русова полегчало на душе, но тут он по привычке глянул в зеркало заднего вида.

Два огня все еще маячили вдалеке, и Русов вдруг понял, что это не городские огни - их нагоняет машина…

– Грегори, - закричал он. - За нами погоня!