Александр Сивинских - Зверь с той стороны

— Погоди, Виталя, не нахлестывай коней. Ты как-то очень уж резко за меня взялся. А я человек, в общем-то, неторопливый. Мне такой темп общения держать трудно. Так что ты покамест не больно-то спеши меня к своему полку приписывать. То есть я, в общем, созрел, иначе бы не пришёл. Но есть некоторые вопросы, и они требуют ответов. Объясни для начала толком, что тут за странная контора? На карточке написано "охранное агентство". Это мне понятно, вопросов нет. Было дело, сам в «Булате» подрабатывал.

— "Булат" знаю, — заметил с уважением Виталя. — Серьёзное подразделение.

— Другое мне непонятно, — продолжал я. — Ну не бывает в природе таких охранных агентств, которые бы своих дорогостоящих бодигардов по городу рассылали с целью отлова и нейтрализации шпаны! А ведь именно этим вы занимались во время нашей знаменательной встречи в парке. Против столь вопиющего нонсенса вся экономическая наука в дыбы встанет, законом о прибавочной стоимости как разящей дубиной размахивая. Что, неужели за это бабки платят? Как-то сомнительно мне… Откуда бы нынче таким богатеньким альтруистам на грани кретинизма объявиться? Нешто психушку для миллионщиков на летние каникулы распустили?

Виталя — Зомби ухмыльнулся:

— Ну, ты сказанул! Психушку!… А с другой стороны, может и так. В общем, где-то даже похоже. Психи, не психи, а вроде того. Готовься, сейчас обалдеешь. — Он сделал страшные глаза и прошипел: — "Предстоящие свету Люциферову"!

Мы давно уже добрались до какого-то кабинета и разговаривали, сидя на кушетке. По-видимому, ждали отсутствующее начальство.

— Иди ты!… - Я картинно отшатнулся и предпринял судорожную попытку засунуть в рот собственные кулаки, оба сразу, показывая, насколько обалдел, а заодно оробел. — Сот о ны дьявольские? Свят меня, свят!

Виталя довольно захохотал. Отсмеявшись, сказал:

— Ага, сот о ны. У этих ребят пунктик — повсеместное искоренение зла. Да ты слышал, наверно. Люцифер человечеству исключительно добра желает, любит безумно, раньше на него наговаривали несправедливо… тыры-пыры, всё такое. Захочешь, я тебе потом брошюрку подкину, в ней всё досконально растолковано. Только нам с ребятами, в общем-то, без разницы. Мы работаем и всё. Добро, так добро. В глобальном масштабе, так в глобальном. Хотя, если разобраться, даже и гордость какая-то. Ну, вроде, не просто богатеев защищаем, как в других охранках, а освобождаем улицы родного города от человеческого мусора. Девушек, например, по паркам защищаем, — подмигнул он. — Как, годится для тебя такой нравственный фундамент?

Я поджал губы, наклонил голову, приподнял плечи и уперся лбом в кулак, показывая мучительную внутреннюю борьбу.

— О денежном содержании не сомневайся. Бабки платят, причем неплохие, — добавил Зомби.

— Допустим, я соглашусь… — Мне не составило труда придать голосу неподдельную озабоченность. Она и была неподдельной. — Чем мне это будет грозить со стороны государственных правовых и силовых структур? Гнилой статьёй УК "активное участие в террористической организации"?

— Осторожничаешь, — сказал Зомби с неудовольствием.

— А то, — согласился я. — Бабки бабками, но свободу я ценю дороже. Ты сам видел, какая у меня подруга. А за терроризм, если до суда дойдет, по полной катушке влепят. Как думаешь, станет она зэка из-за полярного круга десять лет ждать?

— Не дрейфь, Капралов. — Виталя был сама уверенность. — У «Предстоящих» всё схвачено. Железобетонно, на всех уровнях. Иначе они бы давно медным тазиком накрылись, как секта тоталитарной направленности.

— Схвачено, говоришь… Так это только слова. А как насчёт гарантий?

— С печатями и на гербовой бумаге, за подписью президента — таких, конечно, нету. Зато есть живые, но не менее надёжные. Вот, взять Циклопа, мою правую руку и вторую голову. По жизни — мент, опер. Днём официально преступность преследует, а вечером здесь. Если ты такой пугливый, следи за ним. Как только он потеряется, значит пришла пора резко линять. Но он не потеряется, будь спок. Потому что он сам, своими глазами читал на службе одну хитрую директиву, по которой… — тут Виталя решил, что больше потенциальному сослуживцу знать ни к чему и прервал объяснения. — Короче, он не потеряется.

— Эхма! — махнул я бесшабашно рукой, посчитав, что не стоит перегибать палку и вызывать в собеседнике подозрения относительно своей полезности для "дела". — Уломал ты меня, товарищ Зомби. Да и жить как-то надо. Подруге-красавице дорогие подарки покупать, себе пивко.

— Во, — повеселел тот. — Молодц а ! Сейчас Ефимовна с обеда вернётся, мы тебя и оформим. Вакансий, конечно, море — «Предстоящие» расширяются вовсю, — но я тебя к себе, в «Фагоцит» определю. Ты где, кстати, до этого работал?

— В НИИ тяжёлой прокатки.

— Вахтёром, должно быть?

Глаза мои помимо воли вытаращились, а уголки губ опустились. Стоял бы — непременно упал. А я-то твёрдо был убежден, что на челе моём высоком аршинными пламенеющими буквами выписан недюжинный интеллект вкупе с высшим образованием!… Какое горькое прозрение…

— Где там, — отмахнулся я, сладив с шоком. — Конструктором.

— А-а, — протянул Зомби. В голосе слышалось искреннее разочарование.

Повисла пауза.

— В армейке-то хоть служил? — с надеждой спросил Виталя, нарушив минуту молчания, отданную нами в память о рухнувших иллюзиях.

— Было дело, — сознался я.

— Десантура, небось? — живо полюбопытствовал Зомби, сжав мой бицепс. — Вон, какой здоровый. У нас Демон из десантников, тоже крепыш.

— Нет, — сказал я. — Погранец.

— Зашибись. А где?

— В Таджикистане.

— Душманов колбасил? Зашибись.

— А ты? — спросил я.

— Спецназ ВВ СССР! — расцвёл Виталя. — "Краповые береты".

— Ну?! - восхитился я. — Крутизна! Погоди… СССР?! Так тебе сколько лет?

— Сорок четвёртый пошёл, — просто сказал тот.

Я почтительно склонил голову перед живым феноменом вечной молодости. Много тридцать дал бы я Витале, вздумай заняться определением его возраста по внешности. И то — на деньги биться об заклад не стал бы.

— Поделись секретом, — взмолился я.

— Никаких особенных секретов. Я неукоснительно следую «Детке» Порфирия Иванова. В армии пристрастился. У нас знаешь, один старлей был…

По интонации я понял, что Зомби не на шутку разохотился предаться красочным воспоминаниям о боевых буднях советского спецназовца и, подавив тоскливый вздох, приготовился слушать.

Спасла меня Ефимовна.

Это оказалась маленькая, невыразимо корявая тётка — настоящее сосредоточение уродств. Я не колеблясь решил, что минимум пять поколений её предков продолжали род исключительно через кровосмесительство. Одного взгляда на короткую верхнюю губу Ефимовны, не прикрывающую не только редких лошадиных зубов, но и белёсой десны, хватило бы, чтобы поразить трудноизлечимой немощью чресла всякого истинного ценителя женской красоты. Наповал. А полное отсутствие подбородка, бровей и большей части пегих волосиков на крошечной остроконечной макушке?! Морщинистый микроскопический лоб?! Мертвенный оттенок кожи?! А очки с линзами в вершок толщиной?! О фигуре и вспоминать-то страшно. Брр!