Кир Булычев - Перевал

За дверью был круглый зал, такого они никогда не видели. В нем мог разместиться весь поселок. Несмотря на свет трех факелов, его потолок пропадал в темноте.

- Ангар, - сказал Олег, заученно повторяя слова Старого. - Здесь посадочные катера и другие средства. Но узел питания был выведен из строя при посадке. Это сыграло роковую роль.

- И вынудило команду и пассажиров идти по горам пешком, - продолжила Марьяна.

Старый на уроках заставлял их заучивать наизусть историю поселка, начало этой истории, чтобы не забывалась. "Без истории люди перестают быть людьми. Это касается отдельных особей и целых коллективов".

- С огромными жертвами... - произнес Дик, но не договорил, замолчал. Здесь нельзя было говорить громко.

Перед ними, преградив путь, лежал цилиндр длиной метров десять.

- Правильно, - сказал Олег, - это тот катер, который они вытягивали из ангара на руках, но не успели, надо было уходить.

- Как холодно, - сказала Марьяна.

- Он в себе держит холод с зимы, - сказал Дик. - Куда дальше? Дик признал главенство Олега.

- Здесь должна быть открытая дверь, - сказал Олег, - которая ведет в двигательный отсек. Только нам туда нельзя. Мы должны найти лестницу наверх.

- Как ты хорошо все выучил, - сказала Марьяна.

- Видишь, пригодилось, - сказал Олег.

Они снова пошли вдоль стены.

- Здесь должно быть много вещей, - сказал Дик. - Но как мы их понесем обратно?

- А вдруг те, кто здесь умер, ходят? - спросила Марьяна.

- Да кончай ты! Сейчас стукну, - сказал Дик.

- Разумеется, - Олег остановился.

- Что? Что ты увидел?

- Я догадался. Если загнуть концы у лестницы, ее можно нагрузить вещами и тащить за собой. Ну, как на санях, которые сделал Сергеев.

- А я думала, ты увидел мертвеца, - сказала Марьяна.

- Я об этом уже подумал, - сказал Дик, - но еще рано гнуть лестницу.

- Первая дверь, - сказал Олег. - Туда нам не надо.

- Я загляну, - сказал Дик.

- Там наверняка радиация, - сказал Олег. - Старый предупреждал.

- Ничего она со мной не сделает. Я сильный, - сказал Дик.

- Радиация невидима, ты же знаешь. Ты же учился. - Олег пошел дальше, неся факел близко к стене. Стена была неровной. В ней были ниши, открытые панели, с кнопками и холодно блестящими экранами. А вот Томас был инженером. Томас понимал, что значат эти кнопки и какую силу они в себе несут.

- Столько всего настроили, сказал Дик, все еще не примирившийся с кораблем, - а разбились.

- Зато они прилетели через небо, - сказала Марьяна.

- Вот эта дверь, - сказал Олег. - Отсюда мы попадем в жилые помещения и в навигационный отсек.

Как это всегда звучало: "Навигационный отсек", "Пульт управления"! Как заклинания.

И вот он сейчас увидит навигационный отсек.

- А ты помнишь номер своей комнаты? - спросила Марьяна.

- Каюты, - поправил ее Олег. - Конечно, помню. Сорок четыре.

- Отец просил меня зайти и посмотреть, как все там. У нас десятая. А ты ведь родился на корабле?

Олег на ответил. Вопрос и не требовал ответа. Но странно было, что Марьяна думает так же, как и он, - странно, когда люди, которых ты считаешь не очень умными, вдруг думают о том же, о чем и ты.

Олег отвел в сторону дверь. И отпрянул.

Он забыл, что этого можно было ждать. Старый предупреждал, что в корабле может функционировать аварийное освещение, автономное, по принципу флюоресценции, то есть самосвечения. Есть такие краски, которые светятся многие годы. Такими красками покрашены некоторые коридоры и навигационный отсек

Свет шел отовсюду и ниоткуда. И было светло. Достаточно, чтобы факелы как будто потухли, их свет был не нужен и невидим.

- Ой, - прошептала Марьяна. - А может, тут кто-то живет?

- Мертвецы, - попытался засмеяться Дик.

- Хорошо, что есть свет, - сказал Олег. - Но мы, наверно, найдем теплые вещи. И будем спать в комнате.

- Нет, - сказал Дик, который немного отстал и еще не вошел в светлый коридор. - Я не буду спать здесь.

- Почему?

- Я буду спать там, на снегу. Там теплее.

Олег понимал, что Дику страшно спать в корабле, но ему, Олегу, хотелось остаться здесь. Он не боялся корабля. Может, испугался сначала, когда было темно, но не сейчас. Это его дом.

- Я тоже не хочу здесь спать, - сказала Марьяна. - Здесь есть тени тех, кто жил. Я боюсь.

Справа стена коридора отошла вглубь, она была забрана прозрачным, как тонкий слой воды, материалом, и Марьяна вспомнила, что он называется стеклом. А за стеклом зеленые растения. С зелеными маленькими листьями, таких зеленых листьев в лесу не бывает.

- Они не схватят? - спросил Олег.

- Нет, - сказала Марьяна, - они замерзли. А к тому же на земле растения не двигаются, разве ты забыл, как нам рассказывала тетя Луиза?

- Это не так важно, - сказал Дик. - Пошли. Не вечно же гулять просто так. А вдруг тут нет еды? Я скоро умру от голода.

Странно, подумал Олег, мне совсем не хочется есть. Я так давно не ел, а есть не хочется. Это нервы.

Через десять шагов они увидели еще одну нишу, но в ней стекло было разбито. Марьяна протянула руку, чтобы дотронуться до растения.

- Нельзя, - сказал Дик.

- Я знаю лучше, я их чувствую. А это мертвые.

Она дотронулась до ветки, и листья рассыпались в пыль.

- Жалко, - сказала Марьяна. - Жалко, что нет семян, мы бы посадили их у поселка.

- Самое главное справа, - сказал Олег. - Направо будут склады. Давайте посмотрим, что там есть.

Они повернули направо. Посреди коридора лежал разорванный полупрозрачный мешок, и из него выкатилось несколько мягких белых банок видно, когда люди бежали с корабля, мешок разорвался, и не было времени чинить его.

Это было странное, чудесное пиршество. Они вскрывали банки, Дик ножом, а Олег догадался, что это можно делать без ножа, если нажать на края банки. Они пробовали содержимое банок и тюбиков. И почти всегда это было вкусно и незнакомо. И банок было не жалко, потому что там были целые комнаты, полные ящиков и контейнеров, там лежали миллионы банок и всяких других продуктов. Они пили сгущенное молоко, но не было рядом Томаса, который сказал бы, что это молоко, они глотали шпроты, но не знали, что это - шпроты, они выдавливали из тюбиков варенье, которое казалось им слишком сладким, они жевали муку, не зная, что это мука. Марьяна расстраивалась, что они так напакостили и на полу грязно, но, правда, расстраиваться она начала, когда уже наелась, и дальше они ели и открывали только из любопытства и не трогали одинаковых.

Потом их потянуло в сон - глаза слипались, словно вся усталость последних дней навалилась на плечи. Но все же Олегу не удалось уговорить спутников остаться на корабле и спать в нем. Они ушли вдвоем, и Олег, как только их шаги стихли в коридоре, вдруг испугался и еле сдержался, чтобы не побежать за ними. Может, побежал бы, если бы не хотел так смертельно спать. Он лег на пол, раздвинув пустые банки, и проспал много часов, но время здесь, на корабле, не двигалось, его ничем нельзя было поймать. Олег спал без снов, без мыслей, глубоко и спокойно, куда спокойнее, чем Марьяна с Диком, потому что Дик даже в такой усталости несколько раз за вечер и за ночь просыпался и прислушивался - нет ли опасности. И тогда чутко просыпалась Марьяна, прятавшая голову на его груди. Они накрылись всеми одеялами и палаткой и им было не холодно, потому что вечером пошел густой снег и завалил палатку, превратил в сугроб, и сквозь сон Дик, слышавший, как шелестят снежинки, как ветер стучит в стену нависшего над ним корабля, думал: Как хорошо, что идет снег, и те звери, которые могут здесь водиться, их не заметят.