Антон Мякшев - Тринадцатое Поле

Не удержавшись, я побежал. Световой луч превратился в круглую дыру на потолке, прикрытую ветвями и широкими мясистыми листьями кустарника.

– Свобода! – все-таки крикнул я и тут же споткнулся и упал на колени.

Поднимался я медленно, очень медленно. Радости не было и в помине. Спасение молниеносно преобразовалось в очередную западню.

Время будто вернулось назад. Я снова стоял, боясь шелохнуться, а в глаза мне смотрел змеиный глаз остро наточенной стрелки.

А Морок теперь выглядела иначе, чем в момент нашей первой встречи. Рыжие волосы всклокочены, на щеке глубокая ссадина. А может, и порез. Рана, нанесенная оружием. От скулы до основания шеи застыла кровяная дорожка. Морок тяжело дышит. Левая рука ее, на которой вместо браслегга-гаррифы большой выпуклый кровоподтек, как-то неудобно прижата к обнаженной груди. Зато правая вытянута ко мне, из гаррифы торчит единственная стрелка, а в кулаке угадывается тонкий рычажок. Стоит ей сомкнуть пальцы плотнее, стрелка с коротким свистом сорвется с креплений.

Она скользнула взглядом по знаку Дракона на груди, по моей татуировке-ворону. Через секунду я впервые услышал ее голос – низкий и какой-то влажный, будто пахнущий осенней листвой:

– Это опять ты?

– Честное слово, не специально! – вздрогнув, воскликнул я и сам поморщился – так глупо это прозвучало.

– Ты идешь за мной?..

То ли вопрос, то ли утверждение…

– Я сам по себе. Я тебе ничего не сделаю, – зачем-то добавил я. Опять глупость. Что я могу ей сделать? Я бы треснул себя по лбу кулаком, если б не боялся лишний раз ворохнуться. – Опусти руку, – решился я попросить. – Дай мне пройти…

Никакого ответа. Она все еще держала меня на прицеле. И молчала.

– Ну, пристрели! – взмолился я. – Или опусти! Невыносимо, на самом деле!..

– Я не могу тебя убить. – Морок качнула головой. – Ты не позволяешь мне убить тебя.

– Я не позволяю?! – Я так удивился, что даже не испытал облегчения от ее слов.

– Ты такой, как все они. И другой. Много огня… здесь… – Она на секунду завела глаза под лоб, точно хотела указать на голову.

Опять огонь. Который раз уже слышу. Старейший и Всевидящий гхимеши Ирри говорил о трупах паукообразных тварей: они убиты все и сразу. Огнем. Сказал – и дотронулся до своей головы. Старейший и Всевидящий Моту тоже говорил…

– Ты идешь за мной. – На этот раз точно утверждение, а не вопрос. – Я не знаю, хорошо это или плохо…

– Послушай, – заговорил я. Морок словно задумалась, словно колебалась в выборе решения. Я не мог этим не воспользоваться. – Послушай, я против тебя ничего не имею… Я даже никому не буду рассказывать, что видел тебя здесь. Ты же прячешься?..

Пальцы на рычаге шевельнулись.

– Не надо! – совсем уж постыдно вскрикнул я, вжимая голову в плечи. – Отпусти меня, а? Я знаю – и Мертвые, и Драконы охотятся за тобой, но ты ведь тоже убиваешь их… – Я прикусил язык в прямом смысле – так резко стиснул зубы, чтобы не нагородить еще чего-нибудь лишнего и опасного.

Морок внимательно смотрела мне в глаза. Потом вдруг передернула шеей, вытянула вперед подбородок – ее лицо неуловимо изменилось. Ее глаза, еще секунду назад черные, как скол антрацита, вспыхнули и побелели. Я не успел испугаться – и все стало по-прежнему. Нет, не все… Она опустила руку, вооруженную гаррифой! Она улыбнулась! Так странно было видеть ее улыбку.

– Я – ветер! – улыбаясь, сказала она. – А ты – огонь! Теперь я увидела! Только у меня мало ветра, а у тебя много огня! Прости, хозяин крави, что я не разглядела тебя с самого начала! Я не могла понять, на кого ты похож. Только сейчас поняла. Ты похож на меня.

Наверное, у меня был довольно глупый вид. Наверное, выслушав ее короткую речь, я классически разинул рот и выпучил глаза. Почему иначе она рассмеялась?

– А ты не видишь? – спросила она.

– Я?.. Не вижу чего?

– Ветер в моей голове!

– Ветер в твоей голове?.. Вижу, да… – запинаясь, ответил я. – Вижу, правда! Судя по твоему одеянию, вернее, по отсутствию оного, – так оно есть. Ветер в голове. А у меня огонь. Вельми круто. Можно пройти?

Выговорил я это и вдруг догадался, что не очень-то спешу. Морок вовсе не собиралась меня убивать. К тому же она улыбалась. Я заметил, что кожа Морок очень белая, не тронутая ни солнцем, ни пылью; странно, что такая белая, прямо не поверишь, что она ходит без одежды. Ожившая мраморная статуя, совершенная в античной красоте. Руки и ноги гладкие, без бугров мышц, словно литые; и очень сильные – это сразу видно. Бедра, чуть прикрытые черными кожаными мешочками, висящими на тонком поясе, даже на вид упругие, без всяких признаков жира. Признаюсь, что мысли мои неожиданно потекли по совсем иному руслу.

– Ничего ты не видишь, – услышал я.

Я потупился, но Морок рукой, вооруженной гаррифой, ткнула мне в переносицу. Я вскрикнул, а она тотчас накрыла мои глаза пальцами и сильно сжала.

– Больно! – чуть не завопил я, но почувствовал, что боли уже никакой нет. Моя кровь стала электричеством, волосы явственно зашевелились на голове.

– Вот так смотри, – сказала она и опустила руку.

Неясный вихрь, сотканный из игольно-тонких ярких нитей, метался по тесной пещере. Он вился веретеном прямо передо мной, но в то же время заполнял целиком пещеру. Я моргнул. Морок стояла напротив и улыбалась. Наваждение исчезло, но не совсем. Горячая дрожь, проснувшаяся во мне от прикосновения Морок, затаилась в кончиках пальцев. С каждым ударом сердца по венам проносились какие-то разряды вроде электрических и замирали в районе затылка. Тело словно пульсировало, хотя внешне, я уверен, этого заметно не было. Что она сделала со мной?

– Что ты сделала? – проговорил я, ожидая, что изменится и мой голос. Нет, он звучал так, как и обычно.

– Ты ведь такой же, как и я. Разве ты раньше ничего подобного не чувствовал?

– Н-нет… – с появившейся откуда-то неуверенностью ответил я. – Раньше никогда, но…

Я замолчал, уставившись на свою руку. Рука как рука, но все же что-то не так. Может, дело в том, что я стал видеть как-то по-другому? Ощущение было немного похоже на то, когда покуришь очень хорошей травы. Огненными волнами налетали воспоминания: бешеный взрыв в моей голове и обугленные трупы сшиас, переполняющие заваленный колодец… стая вывеньгов, мгновенно погибших, как бабочки под струей пламени… И это сделал я сам? Отчаянный страх, каждый раз, когда мне угрожала смертельная опасность, отключавший рассудок, пробуждал нечто давно жившее во мне – то, что никогда не должно было проснуться, не покидай я пределов общего мира. Нечто, в пространстве Полей обретшее форму всепожирающего огня. Огня из моей головы.

– Садись, садись… – Она почти силой усадила меня на камни. – Прости меня, повелитель кравы , мне надо было тебя предупредить.