Антон Мякшев - Тринадцатое Поле

На меня.

Я оглянулся. Я вскрикнул. За моей спиной чернел четырехугольный вход в одну из башен. Люди, те, что были еще живы – явное меньшинство, – приближаясь к Башням, падали и сразу вставали – уже мертвыми. И продолжали идти. Да, все верно: Пылающие Башни, сотворенные Создателями, не могли впустить в себя детей Поля. Живых.

Я еще стоял, окаменев, когда первые мертвецы вплотную приблизились ко мне. Я даже не готов был защищаться, но они и не думали нападать.

Мертвецы, толкая меня плечами и коленями, текли медленным, но мощным нескончаемым потоком в эту черную дыру. Энергия кафа, сконцентрированная в громаде Пылающих Башен, наполняла мертвых подобием жизни и стягивала армию зомби к себе.

Зачем?

Этот вопрос остался без ответа, и тут же появился следующий: почему я здесь? Если бы я знал, к чему иду, я бы никогда не пришел сюда. Что мне делать?

Мой крави, пробудивший меня от дурманного сна, оглушительно крича, сыпля перьями, метался над моей головой. Таким я его еще не видел.

Мертвый поток стал гуще, и я понял, что, если я не вольюсь в него, не войду вместе со всеми в Пылающие Башни, меня попросту затопчут. Я рванулся вправо, влево, но завяз, как в болотной топи, в плотной массе неживых тел.

Меня потащило в Башни.

И черная дыра за моей спиной пугала меня сильнее, чем перспектива быть смятым и затоптанным. В затылке плескался огонь, тело дергалось от частых ударов пульса. Мертвецы, глядящие мимо меня пустыми глазами, приближались уже сплошной стеной. Осознание того, что еще недавно я был частью этого жуткого шествия, оглушило меня.

Передернувшись от гадливости, я ударил ножом, который был все еще зажат в моей руке, в голову ближайшего мертвеца. Он качнулся назад, стало немного свободнее, я размахнулся сильнее и ударил еще и еще. Из разрубов на черепе полезла густая кровь и зеленовато-белая мозговая масса. Мертвец упал вбок. За ним встал другой. Я оттолкнул его, ударил, свободной рукой отпихнул еще одного – в разорванной на груди куртке, с каменным молотком в руках. Этот, с молотком, даже не отшатнулся, но повернул ко мне голову. Медленно поднял свое оружие. С размаху я воткнул нож ему в грудь. Он повалился назад так неожиданно, что нож я выдернуть не успел.

Те, кто был позади меня, вошли в Башни. Те, с кем я остался лицом к лицу, на мгновение остановились. Но, подталкиваемые задними, двинулись на меня. Они уже не были безучастными ко всему происходящему. Они поднимали оружие, чтобы сокрушить меня – преграду на пути к вожделенной Башне.

Минуту или больше я дрался голыми руками. Мертвецы, столпившиеся вокруг, тянулись ко мне мечами, копьями, камнями, палками, ножами – мешали друг другу, спотыкались и вязли друг в друге. Я не вспоминал об огне, рвущемся наружу из моего тела, как вооруженный человек, наступивший на змеиное гнездо, забыв о том, что он вооружен, осатанев от отвращения, страха и злобы, топчет змей ногами.

«Макс! Где-то здесь должен быть Макс!» – подумал я, и дротик, вылетевший откуда-то сбоку, ударив вскользь, разорвал мне одежду и кожу над ключицей.

Упругая струя освобожденной огненной крови взлетела высоко над головами мертвых.

Мой огонь вырвался наружу.

И тут же время остановилось. Звуки слились в единый низкий рев. Судорога вскинула мою голову, окаменевшие от страшного напряжения лицевые мышцы стянулись под кожей в твердые пучки; иное, глубинное зрение вошло в мои глаза. Тела врагов превратились в груду неясных темных силуэтов, лишь слабо подсвеченных сверху.

– Спасен! Спасен! – кажется, я прокричал это дважды.

Суть окружающих меня людей открылась мне. Они все обнажились передо мной. Я был волен поступать с этой сутью, как мне заблагорассудится. Я был господином этой толпы. Я знал, что делать дальше, я уже успел научиться этому.

В голове сражающегося против тебя врага есть страх и злоба – это основные его чувства, это – суть сражающегося врага. Чувство страха – бесформенная серая пелена, ненависть и злоба – ярко-багровый плотный комок. Чем больше врагов и чем яростнее они жаждут твоей гибели, тем сильнее становишься ты сам, вытягивая себе их злобную силу.

«И потому я непобедим!» – так подумал я и вдруг с ужасом увидел, что пространство сознания мертвецов заливает лишь бледное, почти совершенно бесцветное сияние. Я вытянул руки, напрягся изо всех сил, но никакого контакта не ощутил.

Неодушевленная темная лавина катилась на меня, и я ничего не мог с этим поделать.

Когда нормальное зрение вернулось ко мне и время снова набрало ход, я понял, что окружающий мир на этот раз нисколько не изменился.

Я шептал:

– Этого не может быть, не может быть… – но что толку было в моем шепоте?

Двое мертвецов, опередив своих собратьев, набросились на меня одновременно. Меч скользнул мне под ребро, невидимый огонь, окутывающий мое тело, опалил металл и согнул его. Топор ударил меня в плечо и, вспыхнув, с треском сломался. С трудом заставив себя двигаться, я взмахнул обеими руками. Волна нападавших откатилась.

Я еще могу сражаться. Я не могу ими управлять, но все равно сильнее их. Я могу…

Камень ударил мне в плечо и отскочил. Второй пролетел над головой. Третий – крупнее предыдущих – врезался в живот, согнув меня пополам.

Я упал и поднялся. Дротик, прилетев откуда-то из копошащейся толпы, взорвался о мой висок и заставил меня опуститься на колени.

Я снова встал, махнул обеими руками, сбивая с ног подобравшихся мертвецов – тех самых, с дырами в груди от моих кулаков, – и получил секунду передышки.

Огонь мой иссякает быстро, не подпитываемый извне силой врагов. Сколько я смогу продержаться?

Впрочем, не все ли равно? Поверженные противники снова встают. Не обращая внимания на страшные увечья, с тупым животным упрямством лезут вперед Кромсают своих, оказавшихся на пути, не делая никаких различий между ними и мной. Им все равно, кого убивать.

Мне должно хватить сил. Я должен выстоять. Иначе… Какая смерть может быть хуже той, когда тебя сомнут, сломают и затопчут мертвецы?

Я сражался, не останавливаясь ни на мгновение. Наверное, я бы все-таки справился со всеми, если бы в толпу нападавших не втекла новая волна мертвецов. Врагов сразу стало вдвое больше. А у меня не хватало дыхания даже на то, чтобы закричать от отчаяния. Как и другие, они подходили к Пылающим Башням, валились наземь десятками – и после вставали и шли дальше.

Их было много, этих новых, – не меньше сотни, и они не были похожи на тех, с кем я сражался раньше, мертвые воины, покрытые бурой шерстью, огромные, как медведи, вооруженные топорами, оттеснили меня назад на два шага. Из черной дыры за моей спиной явственно дохнуло жаром. Закричав, я ожесточенно замахал руками, не тратя времени и сил на точность ударов. Отбить обратно проигранные два шага мне удалось, но с большим трудом – теперь я шел по трупам; оторванные руки хватали меня за ноги, холодные и твердые, как железо, пальцы пробивались сквозь оболочку невидимого огня, рвали одежду. Под шипованными подошвами моих сапог хрустело и чавкало.