Владимир Чистяков - М. С.

— Это не тебя, а её расстреливали несколько месяцев назад. Так что заткнись на эту тему.

— Хамлом была, хамлом и помрёшь.

— У тебя училась.

Сашка прекрасно знает, что в последнее время отношения сестёр значительно улучшились, но они обе, особенно при посторонних разговаривают так, что производят впечатление двух лающихся стерв. И не желая слушать очередную перебранку, попросту решила перевести на другое.

— Сергей будет?

— Нет, вчера ещё улетел на север, напару с твоим- кивок в сторону Марины- ушастеньким другом.

— Ну, а эти двое торчат на приёме — сказала Марина, проигнорировав остроту сестры, неизвестно из каких соображений распускающую слухи о её романе с Кэртом — Правда, вроде обещал зайти Сордар.

Софи многозначительно посмотрела на стол.

— Что уставилась? — прищурившись спросила Марина.

— Сордар — с придыханием ответила Софи — на него этой водки не хватит. Тут её только чуть больше, чем на тебя одну.

(Вообще-то, спиртного припасено весьма и весьма значительное количество, и хватить могло бы самое меньшее, на трёх Сордаров, ибо М. С. гораздо больше болтает о своей любви к алкоголю, чем пьет на самом деле. Да и то практически не пьянеет).

— Я сама предусмотрительность, в холодильнике ещё столько же, если Сордар, конечно не принесёт в два раза больше.

Сашка давно не видела старших братьев Марины и Софи. Но о Сордаре преизрядно слышала от обеих сестер. В особенности про пьяные выходки адмирала, и участие в некоторых из них Марины.

Вице-адмирал Сордар Саргон (вообще-то титул и имя его ненамного короче Марининого, но он пользуется только этой малой частью), командир одной из речных флотилией.

Ну, уж с флотилией Сашка знакома куда больше, чем с командиром. Эти мониторы и бронекатера весьма много попортили крови шедшим на столицу Тимовским частям и демократам. А залпы ракетных катеров, бывало, начисто выкашивали боевые порядки пехоты в Северном секторе. Командовал флотилией Сордар. Демократы так вообще награду за его голову объявили. Он услыхал о сумме и взревел: 'Да я в двадцать пять раз дороже стою! Я, мать вашу, научу вас людей ценить! ' Сумму вскоре подняли. Потом подняли ещё раз. Потом ещё. А потом по флотилии приказ вышел — одному из номерных бронекатеров присвоить имя 'Маловато будет!

История с наградой завершилась анекдотом. Всенародноизбранные планировали ввести новые деньги. Большую партию отпечатали у мирренов. Завезли. Разослали по всем подконтрольным территориям образцы купюр…

А всенародноизбранных взяли, и разгромили. Достались победителям десятки тонн макулатуры. Отправленной в качестве сырья на целлюлозно-бумажный комбинат. Даже к коллекционерам почти ничего не попало. А один не лишенный чувства юмора офицер с флотилии водил дружбу с директором комбината. Так что несколько кило сырья перекочевали в чемодан офицера, и были доставлены Сордару. За 'сырье' даже заплатили. По цене макулатуры.

Адмирал шутку оценил, и послал директору расписку в получении 'награды' за свою голову.

Флотилия принимала весьма и весьма деятельное участие и во втором выступлении Чёрных Саргоновцев, а также и в революции. После окончательной победы Чёрных Саргоновцев, Сордару пророчили пост морского министра, или по крайней мере, командующего одним из флотов.

А он, неожиданно для всех, подал в отставку без объяснения причин. И М. С., что удивительно, после разговора с ним, отставку приняла. Точнее, рекомендовала министерству принять. За внешними атрибутами власти М. С. совершенно не гонится, и вроде как была генералом, так и осталась. И по званию даже младше брата будет. Но ведь мы все в реальном мире живем…

Ну, а в остальном, Сашка про Сордара ничего не знает, ибо почти всё, что про него рассказывала Марина, происходило больше десяти лет назад. Знает только, что Сордару уже за 50, но он не женат, и никогда не был, и детей нет.

— Над чем сейчас работаешь? — спросила Марина у Софи.

Та почти злорадно усмехнулась в ответ.

— По твоей милости, в последнее время я в большой моде, и буквально завалена заказами.

— Хм. А я здесь причём? Я уже и забыла, когда последний раз в галерее была.

— Мода на моё творчество- это своеобразный подхалимаж перед тобой. И ничего больше. Ценность моих произведений определять вовсе не их заказчикам. Я ещё помню, как те, кто пишет сейчас обо мне хвалебные статьи ещё совсем недавно частили меня почём зря. Но переменились козыри, и я из взбалмошной светской леди и сестры врага рода человеческого N 1, совершенно неожиданно для всей этой богемы, превратилась в сестру крупнейшего государственного деятеля современности. А уж что-то, а вылизывать зады власть предержащим, наша интеллигенция обожала всегда. А эта богема совершенно не может понять, что лестью и подхалимажем от тебя ничего не добьешься.

— Безграмотной лестью от меня и вправду ничего не добьешься. А вот талантливой…

— И много ты талантливых льстецов в этом болоте видала?

— Да пока ни одного.

Софи выцедила сквозь зубы:

— Всех поминать, кого мы хоронили, или кто по нашей милости в ящик сыграл — так быстрее от алкоголизма загнешься.

— Может, сменим репертуар? — точно воспроизведя её интонацию, сказала Марина.

— Попытаемся, хотя вряд ли выйдет.

— Наплавался, значит? — сказала Софи.

— Ага, — ответил Сордар

— И на боковую?

— И на боковую.

— А нам куда!?

— Да туда же — ответил Сордар, не заметив, что Софи готова взорваться. И своей последней фразой, он этот взрыв и спровоцировал.

— Трус! Сбежать решил. А дальше пусть другие воюют. Ты реки крови пролил, а теперь руки умываешь! Отвечать, значит, не надо. Не ангелы ведь мы все. И ты Сордар не думай спрятаться. И ты Марина, и я. Мы может, и уйдём от пули спятившего фанатика, но от своей совести не уйдёшь никуда! Ясно! — крикнула Софи

— А от чего должна прятаться я — медленно произнесла Сашка — От чего?

— В том дерьме, что мы творили, ты единственная умудрилась не запачкаться — ответил ей Сордар.

Софи промолчала.

''Что же за эти годы натворил он сам, если я кажусь адмиралу такой чистюлей? ' — с сумрачным раздражением подумала Сашка, а вслух сказала

— Все мы, тут одинаковые, кровью умытые. Читала в детстве. 'Мальчики иных веков, наверно будут плакать ночью о времени большевиков' . Было какое-то у меня вдохновение романтикой революции. Той. Величайшей. Участвовала в этой. Я знаю, что почему-то считаюсь лучшей из вас. Но не пойму, почему. Мы все творили очень жестокие вещи.

Марина обхватила руками голову и со стоном буквально выдавливает сквозь зубы:

— Но на Запад, на Запад идут, и идут, и идут, и идут, и идут, и идут батальоны.

А нам — то казалось, уже не осталось врагов…