Владимир Чистяков - М. С.

Грузовики, автобусы, мотоциклы и даже несколько танков покатились на столицу подобно волне. На них было несколько тысяч уже почти потерявших человеческий облик людей. Они неплохо вооружены. И знали, как пахнет кровь, и как выглядит смерть. Они считали себя вполне грозной силой. И пусть столицу защищают какие угодно демоны. Если у них есть кровь, то мы поглядим, какого она цвета.

И морозным днём лавина машин покатилась на столицу. Они без выстрела проскочили линию полуразрушенных дотов. Впереди уже видны руины одного из предместьев столицы.

С машин смотрели в основном вперёд, и поэтому слишком поздно заметили, что творилось сбоку. Из за леса на бреющем полёте появились самолёты. И много. Они с воем пронеслись над лавиной машин. И встают фонтаны разрывов. И несутся к земле огненные хвосты ракет. И ударили крупнокалиберные пулемёты. Сколько машин сразу загорелось, сколько убитых упало с других машин — считать уже некому. Оставшиеся — кто пытаются развернуться, чтобы удрать, кто наоборот, прибавляют газу, стремясь всё-таки проскочить в столицу.

Подключилась и тяжелая артиллерия. Зенитки с башен весьма дальнобойны.

Самолёты пошли на второй заход.

И в этот момент руины предместья ожили. Среди руин замаскированы танки. Разведка стаи их вчера попросту не заметила. А сейчас несколько десятков перекрашенных в грязно-белый цвет машин выдвинулись навстречу весьма поредевшей, но ещё грозной лавине. Из-за танков взревели установки залпового огня. Сотни ракет взрыли землю. И только потом ударили пушки и пулемёты тяжёлых танков. Таял снег под струями огнеметов. А вслед за ними из руин выползали лёгкие танки, броневики и бронетранспортёры с пехотой. Впрочем, вряд ли они понадобятся.

Нашла коса на камень. Огнём и гусеницами стальные гиганты перемалывали остатки лавины. Это уже не бой, это избиение.

Те из стаи, кто ещё оставались в живых, наконец, поняли, кто нёс им смерть. И кто были эти самые белые демоны. Не все сожгла война. Не все потеряли человеческий облик.

На рубке одной из самоходок с какой-то надписью во весь борт нахально развивался ещё не позабытый чёрно-красный стяг со звездой. Саргоновцы! Чёрные Саргоновцы!! Саргоновцы М. С.!!!

Немногие из машин, кто ещё при атаке самолётов развернулись назад, тоже не ушли далеко. Полуразрушенные доты не пусты. И встретили отступавших огнём. Танки, тем временем продолжали утюжить то, что ещё оставалось от лавины.

Наконец, медлительные 'Убийцы драконов' остановились. Лёгкие танки и подобравшие пехоту бронетранспортёры ушли по направлению к лагерю 'этих' .

Теперь 'демоны' бродят по побоищу. Собирают оружие и ценности, сливают в принесённые канистры бензин из разбитых машин, и совершенно между делом, походя, добивают немногочисленных раненых. Иные уже стягивают с мертвецов одежду и обувь получше. В воздухе сладковатый запах горелого мяса.

— Эй, там — резкий неприятный окрик громовым голосом — мне этого вшивого дерьма не надо. Кладите всё в кучу и сжигайте.

Естественно, всё немедленно выполнено. А кричавший офицер легко спрыгивает с рубки своей самоходки. Той самой, с надписью на борту. Надпись гласит 'Малышка' . Своеобразный юмор, ибо это самая тяжёлая из серийно выпускавшихся машин. Истребитель танков, весом в 70 тонн с почти 300-мм лобовой бронёй, 130-мм пушка которого серьёзнейший аргумент в любом споре. Это машина командира подразделения имеет мощную рацию за счёт уменьшенного боекомплекта. И разъезжает на ней никто иная, как М. С. собственной персоной. Вспомнила боевую молодость, так сказать. Точнее, пришлось эту самую молодость вспомнить.

— Хозяйка — окликает кто-то — а с этими отбросами что делать?

Не поворачиваясь, М. С. ответила.

— В кучку сложите, да запалите. Бензинчику тоже можете плеснуть.

— А с их машинами что делать?

— Как обычно, в город только большегрузные и спецтехнику, остальное — разбейте и пусть тут остаётся стоять. Другим неповадно будет.

Остановившись, она гаркнула.

— Эй, рация у кого-нибудь тут работает или как?

Из башенного люка одного из танков высунулся командир. Не слышать голос М. С. может только глухой. А так и почти трёхсотмиллиметровая броня не преграда.

— У меня.

— Давай связь со второй группой. Рация полетела- разъяснила, залезая на танк.

Связь уже была

— Третий. Я первый. Обстановку.

Не дослушав, бросает шлем обратно в люк и с усмешкой говорит.

— Радист третьего схлопочет гауптвахту. Вторую группировку пустили в расход, а сами нажрались как свиньи.

— Кстати, по поводу свиней — раздаётся чей-то весёлый голос — одну уже поймали.

Действительно, из подбитого танка тащат поросёнка. Он пронзительно верещит.

— Один он там, или свиноферма целая? — осведомилась М. С.

— Поросёнок-то один. Да прочего барахла полно. Ни снарядов нет, ни рации, и вообще, в машине почти всё что можно открутить, откручено. Куда они всё это дели?

Из люка высовывается другой танкист.

— А вот куда — он высоко поднял руку с бутылкой — 'Имперский' пять звёздочек. На коньячок снаряды и променяли.

— Значит, трофейные продукты поступают в распоряжение захвативших частей. А спиртное вылить.

— Куда? — спросил танкист с поросёнком.

— На снег. Вот куда.

— Зачем же добро портить? Пять звёздочек!!! -чуть ли не со стоном спрашивает тот же танкист. Он слывёт местным шутником.

Вокруг хохочут, но М. С. вовсе не до смеха.

— Свои сто грамм и так всегда получите. А это вылить. Всё равно на всех не хватит.

— Ну, хоть кто-то порадуется.

— Тогда под расписку всё собранное спиртное сдать на склад. А увижу хоть одного пьяного…

Меня вы тут все хорошо знаете.

В той стороне, куда ушли лёгкие танки послышалась стрельба.

— До лагеря 'этих' добрались — сказал кто-то.

Сзади раздался какой-то вой. М. С. обернулась. Количество лиц, выглядывающих из люков, резко увеличилось.

Вздымая за собой снежный бурун и ловко маневрируя между целыми и разбитыми машинами, к самоходке приближались тяжёлые аэросани, размалёванные языками пламени. Прибыла Бестия.

Ныне командующий вторым боевым отрядом, а вот когда-то…

Он много чего свершила, совершила и натворила, эта самая экстравагантная личность из Чёрных Саргоновцев. И ничем не гордится. И ни в чём не раскаивается. Но, к сожалению, и ни к чему уже не стремиться.

Несмотря на произошедшие события, экстравагантной остается по-прежнему. Один её транспорт много стоит. Аэросани вообще-то отбили солдаты Саргона при разгроме какой-то банды, но что делать с подобным трофеем, не придумали. Броня-то на машине есть, но такая, что, как говориться, плевком пробьёшь.

А вот раскрасочка из разряда за версту видать, нанесена уже по приказу Бестии. И на все, даже подобные сегодняшней, операции Кэрдин ездит именно на них. М. С. не раз говорила ей: 'Смотри, нарвешься. Один придурок с гранатомётом — и хана' . В ответ — памятный многим демонический хохот.