Фрэнк Герберт - Глаза Гейзенберга

– Это приманка, Шруилл, – сказал Олгуд.

– Приманка?

– Да, Шруилл, чтобы узнать, кто еще задействован в этом деле.

– Но что было сделано в этом плане?

– Какое это может иметь значение, Шруилл, пока мы можем… до тех пор, пока мы полностью контролируем это.

– Надеюсь, что за эмбрионом очень тщательно наблюдают, – сказал Нурс.

– Очень тщательно, Нурс.

– Пришлите нам фармацевта Свенгаарда, – приказала Калапина.

– Свенгаарда… Калапина? – спросил Олгуд.

– Вам необязательно знать зачем, – сказала она, – Просто пришлите его.

– Да, Калапина.

Она встала, показывая этим самым, что беседа закончена. Помощники повернулись кругом, все еще размахивая кадилами, готовые теперь сопровождать простых смертных из зала. Но Калапина еще не закончила. Они внимательно посмотрела на Олгуда и сказала:

– Посмотрите на меня, Макс.

Он посмотрел на нее внимательно, уловив этот странный, изучающий взгляд в ее глазах.

– Разве я не красива? – спросила она.

Олгуд пристально смотрел на нее, стройная фигура, очертания смягчены платьем. Она была красива, как многие женщины оптименов. Но эта красота отталкивала его своим угрожающим совершенством. Она будет жить неопределенное количество лет, уже прожила сорок или пятьдесят тысяч лет. Но однажды его плоть отвергнет медицинские замены и ферментные предписания. Он умрет, а она будет жить все дальше и дальше.

Его низшая плоть отвергала ее.

– Вы прекрасны, Калапина, – сказал он.

– По вашим глазам этого не скажешь, – сказала она.

– Что ты хочешь, Кал? – спросил Нурс, – Ты хочешь этого… ты хочешь Макса?

– Я хочу его глаза, – сказала она, – Только его глаза. Нурс посмотрел на Олгуда и сказал:

– Женщины, – В его голосе чувствовались нотки ложного товарищества.

Олгуд стоял пораженный. Он еще никогда не слышал такого тона от оптимена.

– Я начала говорить, – сказала Калапина, – не прерывайте мои слова мужскими шутками. А если на полную чистоту, Макс, что вы чувствуете ко мне?

– А-ах, даже так, – сказал Нурс. Он кивнул.

– Я скажу это за вас, – сказала она, так как Олгуд молчал, – Вы обожаете меня. Никогда не забывайте об этом, Макс. Вы обожаете меня, – Она посмотрела на Бумура и Игана, отпустила их жестом руки.

Олгуд опустил глаза, чувствуя правду в ее словах. Он повернулся и повел Игана и Бумура из зала в сопровождении помощников по бокам.

Когда они подошли к ступеням, помощники повернули назад и барьер опустился. Иган и Бумур повернули налево, заметив новое здание в конце длинной площадки для прогулок, которая находилась перед зданием администрации. Они увидели стены с навесными бойницами, открытые пространства со вставленными цветными фильтрами, которые отбрасывали красные, синие и зеленые пучки света в окружающее пространство, и они увидели, что здание загородило путь, которым они намерены были выйти из Централа. Неожиданно возведенное здание – еще одна игрушка оптименов. Они увидели его и автоматически выбирали путь, что говорило о том, что они регулярно появляются во владениях оптименов. Казалось, что простые смертные и жители Централа находят выход в лабиринте улиц и проспектов, полагаясь на инстинкт. Это место бросало вызов картографам, потому что оптимены были слишком подвержены изменению и прихоти.

– Иган.

Это сзади позвал их Олгуд.

Они повернулись и подождали, пока он поравняется сними.

Олгуд остановился прямо перед ними, упер руки в бока и сказал:

– Вы тоже ее обожаете?

– Не говорите глупостей, – сказал Бумур.

– Нет, – сказал Олгуд. Казалось, что глаза его глубоко опустились в глазницы над скулами – Я не принадлежу ни к культу народа, ни к сословию селекционеров. Как я могу обожать ее.

– Но ведь вы действительно ее обожаете, – сказал Иган, – Да!

– Они являются настоящей религией нашего мира, – сказал Иган, – вам не обязательно придерживаться культа или носить талисман, чтобы признать это. Калапина так прямо и сказала вам об этом, если существует заговор, то те, кто вовлечены в него, являются еретиками.

– Разве она это хотела сказать?

– Конечно.

– А она должна знать, что делают с еретиками, – сказал Олгуд.

– Несомненно, – сказал Бумур.

Свенгаард видел это здание в телепередачах и развлекательных видиках. Он слышал описания Зала Совета – но чтобы самому действительно стоять здесь у карантинной стены с медным сиянием солнечного заката над холмами напротив него… он даже никогда не мечтал об этом.

Шапки лифтов виднелись, как пласмелдовые бородавки на холме перед ним. Вокруг были другие низкие холмы, а над ними возвышались здания, которые можно было бы принять по ошибке за куски сала.

Одинокая женщина прошла мимо него по прогулочной дорожке, таща наземную тележку, наполненную узелками странной формы. Свенгаард вдруг поймал себя на том, что ему интересно: что могло быть в этих узелках, но он знал, что не осмелится спросить или проявить неподобающее случаю любопытство.

Красный треугольник фармацевтического центра сиял на колонне рядом с ним. Он прошел мимо и оглянулся назад на свой эскорт.

Он проехал половину пути через континент в подземке в вагоне, предоставленном целиком в его распоряжение, не считая сопровождающего, агента Т-Безопасности.

Свенгаард начал подниматься по ступенькам.

Централ уже начинал давить на него. Вокруг этого места было какое-то ощущение несчастья. Даже если бы он и подозревал об источнике этого чувства, он не смог бы избавиться от него. Конечно, здесь присутствовали и все те народные небылицы, от которых вы никуда не уйдете, решил он. Простые смертные были, по больше части, люди без легенд или древних мифов, за исключением того, что касалось оптименов. В народной памяти Централ и оптимены совмещались со зловещими признаками, смешанными с благоговейным страхом и низкопоклонством.

«Зачем меня вызвали?» – спрашивал себя Свенгаард. Агент отказался ответить на этот вопрос.

Их остановила стена, и сейчас они ждали, молчаливо и нервозно.

Нервничал даже агент, Свенгаард видел это.

Зачем они вызвали меня?

Агент кашлянул и сказал:

– С протоколом у вас все в порядке?

– Думаю да, – сказал Свенгаард.

– Как только войдете в зал, не отставайте от помощников, которые будут сопровождать вас туда. С вами будут беседовать Туеры – Нурс, Шруилл и Калапина. Не забывайте называть их по именам, когда вы будете обращаться к каждому из них индивидуально. Не употребляйте таких слов, как смерть, убить или умереть. Если можете избегайте даже самих этих понятий. Пусть они сами ведут беседу. Лучше всего ничего по своей воле не предпринимать.

Свенгаард сделал дрожащий вдох.