Фрэнк Герберт - Звезда под бичем

– Я создам отражение, – сказал калебан, – которое спроектируется снаружи и покажет мою внешность.

– Мы его увидим? – прошептал Фурунео. – До сих пор никто не видел калебана.

– Ш-ш-ш-ш.

Что-то диаметром в полметра, овальное, зеленое, голубое и оранжевое, без видимой связи с находящимися здесь предметами, материализовалось над гигантским «половником».

– Представьте себе это как сцену, на которой перед вами появляется мое «я», – объяснил калебан.

– Вы что-нибудь видите? – спросил Фурунео.

Зрительные нервы Мак-Кея создали неопределенное ощущение чего-то живого, что бестелесно и ритмически танцевало в цветном овале, словно морской прибой в пустой раковине. Ему вспомнился его одноглазый друг, и как трудно было сконцентрироваться на его единственном глазу и не замечать второй, пустой глазницы. Почему он, идиот, не хотел купить себе новый глаз? Почему он мог…

Мак-Кей сглотнул.

– Это самая странная вещь, которую я когда-либо видел, – прошептал Фурунео. – Вы видите это?

– Я верю вам, – сказал Мак-Кей.

– Попытка визуального наблюдения не удалась, – сказал калебан. – Может быть, я использовал недостаточный контраст.

Мак-Кею показалось, что он услышал печальные нотки, и он спросил себя, не было ли это слуховой галлюцинацией. Может быть, калебан сожалеет о своей невидимости?

– Это хорошо, – сказал Мак-Кей. – Мы теперь можем говорить о калебане, что…

– Может быть, зрение к этому непричастно, – прервал его калебан. – Мы находимся в таком состоянии, когда помочь ничем нельзя. «С таким же успехом можно спорить с ночью», – сказал один поэт.

Казалось, калебан тяжело вздохнул. Это была грусть, печаль о неотвратимости судьбы.

– Вы чувствуете это? – спросил Фурунео.

– Да.

Глаза Мак-Кея горели от напряжения. Он часто мигал. Между двумя миганиями он увидел внутри овала что-то похожее на цветок – ярко-красный, пронизанный черными венами. «Цветок» медленно распустился, вспыхнул, пропал, распустился снова. Мак-Кей, полный сострадания, почувствовал потребность протянуть руку и коснуться его.

– Как прекрасно, – прошептал он.

– Что это? – шепотом спросил Фурунео.

– Я думаю, мы видим калебана.

– Мне хочется плакать, – сказал Фурунео.

– Возьмите себя в руки, – крикнул Мак-Кей.

Он откашлялся. Странные эмоции бушевали в его душе. Они, словно клочки некогда единого целого, взаимопроникающие в беспорядочном кружении, причудливым образом организовывались в новом сочетании. Действие пилюль ярости потонуло в этом хаосе.

Изображение в овале медленно поблекло. Каскад эмоций иссяк.

Фурунео шумно вздохнул.

– Фанни Мей, – поколебавшись, начал Мак-Кей. – Что было…

– Я на службе у Млисс Эбнис, – ответил калебан.

Мак-Кей молча взглянул на Фурунео и на то место, где они забрались в шар. От овального отверстия не осталось никакого следа. Жара в помещении была невыносимой. Он опять взглянул на калебана. В «половнике» все еще что-то мерцало, но глаза были не в состоянии различить ничего конкретного.

– Он задал вопрос? – спросил Фурунео.

– Да помолчите хоть минуту, – прошипел Мак-Кей. – Мне необходимо подумать.

Секунды шли. Фурунео чувствовал, как пот тек по его шее и сбегал за воротник. В уголках рта был соленый привкус.

Мак-Кей уставился на гигантский «половник». Калебан, которого наняла Эбнис! Потребовалось некоторое время, чтобы эмоции утихли настолько, чтобы он мог взвесить все шансы, которые давало это открытие. Наконец он спросил:

– Фанни Мей, где Млисс Эбнис?

– Передача координат не разрешена, – ответил калебан.

– Она на этой планете?

– Разнообразные связи, – сказал калебан.

– У меня сложилось впечатление, что вы говорите на разных языках, – сказал Фурунео.

– Из всего, о чем я слышал и что читал, это была самая большая проблема, – сказал Мак-Кей. – Коммуникативные затруднения.

Фурунео вытер пот с лица.

– Вы хотите переговорить с Эбнис? – спросил он.

– Не будьте наивным, – ответил Мак-Кей. – Это первое, что я хочу сделать.

– И?

– Или тапризиоты говорят правду и мы не сможем установить контакт с калебаном, или Эбнис как-то купила их. Но какая разница? Предположим, я продолжу разговор. Но как узнать у него, где она находится?

– А как она смогла подкупить тапризиотов?

– Откуда я знаю? Как ей удалось купить калебана?

– В обмен на нечто ценное, – сказал калебан.

– Эбнис предложила вам что-то ценное? – попытался уточнить Мак-Кей.

– Я не могу выдать никаких решений, – ответил калебан. – Об Эбнис нельзя судить как о дружелюбной, миловидной и любезной.

– Это ваше мнение? – спросил Мак-Кей.

– Равным ей разумным существам запрещено бичевать другие разумные существа, – ответил калебан. – Млисс Эбнис стегает меня бичом.

– Почему вы не откажетесь? Просто не откажетесь? – спросил Мак-Кей.

– Обязательство по договору, – ответил калебан.

– Обязательство по договору, – пробурчал Мак-Кей. Он взглянул на Фурунео, но тот пожал плечами.

– Спросите, где находится стегающий бичом, – предложил Фурунео.

– Стегающий бичом приходит ко мне, – сказал калебан.

– Стегающий бичом причиняет вам боль? – спросил Мак-Кей.

– Объясните, что такое боль.

– Он причиняет вам неудобство, вызывает у вас чувство недомогания?

– Я вспомнил. Такое чувство объяснимо. Объяснения не касаются связей.

«Не касаются связей?» – думал Мак-Кей.

– Будете вы теперь, несмотря на все, избиты бичом? – спросил Мак-Кей.

– Есть ли у вас выбор?

– Выбор есть, – ответил калебан.

– Теперь… У вас снова будет свободный выбор, если вам еще раз придется принимать решение?

– Запутанные отношения, – сказал калебан. – Если иметь в виду повторение, то у меня нет своего мнения. Эбнис отправка паленку с бичом и бичевание состоится.

– Паленка! – в ужасе сказал Фурунео.

– Вы знаете, что это должно быть, – сказал Мак-Кей. – Кто еще возьмется за такую грязную работу? У такого существа должен быть минимум мозгов и крепкие мускулы.

– Но паленку! Мы не сможем его обнаружить?

– Где вы собираетесь искать одного паленку? – спросил Мак-Кей. Он снова повернулся к «половнику». – Как наблюдает Эбнис за бичеванием?

– Эбнис смотрит в мой дом.

Так как никакого другого ответа не последовало, Мак-Кей сказал:

– Я не понимаю. Что с этим делать?

– Это мой дом, – сказал калебан. – В моем доме есть прыжковая дверь. Эбнис устанавливает связи, за которые она заплатила.

– Эта Эбнис должна быть извращенной потаскухой, – проворчал Фурунео.

– То, что я вижу в психике Эбнис, – сказал калебан, – чрезвычайно запутано. Узлы и извилины странных расцветок, в них чрезвычайно трудно проникнуть с помощью моего внутреннего видения.