Джон Кристофер - Долгая зима

Доедая свою порцию подслащенной и витаминизированной кукурузной каши, Абониту произнес:

– Так мы долго не продержимся.

– Они могут сменять друг друга, а мы – нет, – поддержал его Эндрю. – Что же делать? Опять в путь? Вверх по реке? Или вниз?

– В любой части города они не дадут нам покоя.

– Тогда прочь отсюда. – Абониту помалкивал. – Дождавшись подкрепления и пополнив запасы, мы сможем вернуться.

– Да, – согласился Абониту, – так будет разумнее всего. Сейчас мы отступим, но потом вернемся – с вертолетами, огнеметами и напалмом. Тогда наступление поведем уже мы. Затравим их на этих узких улочках, как крыс. Но я не хотел этого, Эндрю.

– Тебе не оставили иного выхода.

Абониту мрачно поднял глаза на негостеприимный город.

– Чего они хотят? – не выдержал он. – Ведь перед нами не дикари – как они могут быть дикарями? За их действиями стоит чей-то разум, который не может не внушать уважения. Если бы только можно было установить с ними контакт!

– Они как будто не стремятся к этому.

– Но разве они откажутся от контакта, если мы предложим его сами?

– Каким образом?

– Выслав парламентера с белым флагом.

– Может, и не откажутся. Но пока они не предлагали нам ничего похожего.

– Возможно, они считают, что первый шаг должны сделать мы. Ведь это их страна.

– Было бы куда проще убраться подобру-поздорову.

– И вернуться, вооружившись напалмом? Это Лондон, Эндрю! Я хочу согреть мою королеву, а на зажарить ее.

– Значит, парламентер. Зиггури? Думаешь, он справится?

– Нет, не Зиггури. И вообще никто из наших.

– Ты думаешь, что я сгожусь для этого? – медленно осведомился Эндрю.

– Убедить их удастся только тебе.

– Убедить?

– Да. Что у нас мирные намерения. Что мы хотим оказать им помощь. Но я не прошу тебя об этом, Эндрю. Разве что ты вызовешься сам. Я знаю, как это рискованно.

Эндрю улыбнулся. На его облике лежала печать нечеловеческой усталости, лицо горело от начавшейся лихорадки.

– От риска все равно никуда не денешься, – выговорил он. – Остается надеяться, что в этих местах все еще признают белый флаг.

Он в одиночестве подошел к берегу, высоко подняв обрезок узкой трубы с болтающимся на кончике белым лоскутом. До самой набережной он не видел ни души. Потом из-за парапета ему бросили веревочную лестницу.

– Лезь сюда, – велел голос с северным произношением.

Наверху его встретили человек шесть. В их глазах читалось любопытство, смешанное с неприязнью.

– Белый? – удивился главный в группе. – Там есть Другие белые?

– Нет, только я.

– Черномазые ублюдки! – прошипел рыжеволосый коротышка. – Хотел бы я…

Человеку, говорившему с северным акцентом, было на вид лет пятьдесят – коренастый, седовласый и чисто выбритый, в то время как остальные заросли щетиной. Он повысил голос, и все разом умолкли.

– Кто послал тебя к нам? Чего ты хочешь?

– Меня направили для переговоров с вашим командованием.

Оглядев Эндрю с ног до головы, коренастый проговорил:

– Ладно. Пойдем.

Рыжеволосого послали доложить о появлении парламентера. Остальные двинулись вместе с Эндрю вдоль набережной по направлению к Чаринг-Кросс. Их ноги то и дело вязли в снегу и скользили на льду. Потом они свернули к Нортамберленд-авеню. Деревья вокруг были по-зимнему голы, но все же их вид отличался от того, что остался у Эндрю в памяти, – видимо, они погибли от холода. Некоторые были спилены.

Вдали показалась Трафальгарская площадь.

– Осторожность не помешает, – сказал коренастый. – Завяжите-ка ему глаза.

Эндрю завязали глаза куском материи, пахнущим машинным маслом, и повели дальше под руки. Он пытался сообразить, куда именно. Сперва они пересекли Трафальгарскую площадь по диагонали; дальше Эндрю утратил ориентировку. Ясно было, что они перемещаются приблизительно в направлении Пиккадилли-Серкус. Их дважды окликали, и провожатые давали невидимым встречным объяснения насчет Эндрю. Человек с северным акцентом старался отделываться краткими ответами.

– Ступеньки! – раздалось по правую руку. – Осторожнее!

Сперва они преодолели короткий лестничный марш, потом еще один, уже подлиннее. Эндрю почувствовал под ногами мягкий ковер.

– Подождите здесь, – велел человек с северным акцентом. – Я посмотрю.

Пока он отсутствовал, Эндрю успел сообщить своим стражам, что у него в кармане имеется пачка сигарет.

– Боже! – откликнулся голос. – Давненько я не затягивался!

Эндрю уже хлопал себя по карманам, когда новый голос сурово одернул его:

– Опустите руки. Нам от вас ничего не нужно.

Дисциплина у них была на высоте – это Эндрю успел подметить сразу.

– Как угодно, – безразлично ответил он.

Заскрипела дверь, раздались шаги.

– Так, – молвил вернувшийся начальник, – введите.

Они прошли в дверь, спустились еще на несколько ступенек, оставили позади коридор. Эндрю провели в еще одну дверь и велели остановиться.

– Снимите тряпку, – скомандовал новый голос, показавшийся почему-то смутно знакомым. На затылке завозились чужые пальцы, развязывая узлы, и Эндрю зажмурился от света. Комнату освещали всего две керосиновые лампы, однако их тусклого мерцания хватило, чтобы он на какое-то время стал незрячим. Одна лампа свисала посреди комнаты с потолка, наподобие люстры, другая стояла напротив него на столе. За столом восседал человек. Он снова заговорил, и теперь Эндрю покинули всякие сомнения.

– Энди?! Боже мой, откуда ты взялся?

Комнатка оказалась совсем небольшой и лишенной окна; видимо, она служила когда-то кабинетом менеджеру ресторана. На полу лежал ворсистый ковер цвета электрик. Стол из красного дерева был покрыт алой кожей. Дэвид сидел в удобном вертящемся кресле. Комнату обогревал керосиновый камин, так что Дэвид был без пиджака и в рубашке с короткими рукавами. Он кивком отпустил приведших Эндрю людей.

– Оставьте нас. – Дверь захлопнулась. – Ну что, я жду объяснений, парень.

– Я здесь с экспедицией. Меня прислали для переговоров. Может быть…

– Значит, они из Нигерии?

– Да.

– А мы думали, из Ганы – эскадра ушла именно туда.

– Ей что-то помешало. Она осталась в Нигерии.

– Одного не пойму: как ты оказался среди них?

– Мы снимаем фильм. Я оператор. Но в последнее время нам было не до съемок.

– Ты сам вызвался участвовать?

– Когда Мадлен ушла… Это был единственный способ попасть сюда. Конечно, я не надеялся ее отыскать. Но все Равно… А идея принадлежала Абониту.

– Абониту? Тому, кто устроил тебя на телевидение?

– Да. – Эндрю немного поколебался. – Сейчас он командует экспедицией.

– Вот это да!

– Мадлен… Как она?

Дэвид с любопытством посмотрел на него и ответил: