Уильям Спенсер - Дочь Хранителя Судьбы

Свипер-сити. Где же находится этот город? Все ответы были неудовлетворительными, бессмысленными и глупыми. Он находится в невообразимо далеком будущем. В параллельной вселенной. Там дом существа в человеческом облике, называемого ныне Холли Хэлли, и дом всех таких, как она. А точнее, как сказала Холли, он мог быть ее домом. Существует вероятность такого места. То был сон Холли, в котором она существовала, чтобы видеть его.

Свипер-сити был религией, или артефактом религии, или…

Грег сказал возлюбленной, что пока она ответила на вопрос достаточно подробно. Он взял ее за руку и крепко держал, пока они шли по городу, напоминавшему смесь Лас-Вегаса с Диснейлендом.

– Так видят его люди, — сказала Холли, и он не попросил ее объяснить подробнее.

На улицах бурлила людская толпа, летали шарики, тротуары были засыпаны конфетти. Клоун поднес к губам горн и издал грубый насмешливый звук.

– Пошли, — сказала Холли и завела его в казино под названием «Катящаяся кость».

В тот вечер они выиграли в рулетку беременность Холли, а дополнительно — работу для нее в местном рекламном агентстве.

Бурная ночь вымотала Грега, и он не смог уснуть, пока не вернулся в свой родной город. Он с тоской понял, что их жизнью управляет шанс.

Голос Холли был легким ветерком, овевающим его обнаженное плечо, полным тепла и сочувствия, литанией объяснения:

– Настоящее есть сумма произошедших прежде случайных событий. Каждый новый день более невероятен, чем предыдущий, потому что путь до него длиннее, а развилок на этом пути больше.

– А я привык думать, что обладаю свободой воли, — посетовал Грег. У него возникло ощущение, что любимая каким-то образом обманула его: пока он корпел над учебниками, она играла в карты, обеспечивая ему хорошие оценки.

– Нет ничего свободнее выпадающих Чисел, — возразила Холли. — И твоя воля тоже в этом присутствует. Свипер-сити рождается в твоих глазах; он обязан подчиниться твоему пониманию природы вещей. Не понимаю, с какой стати тебе так огорчаться? Ты должен признать, что я очень удачливый игрок. Ведь нам не приходилось ездить в Центр. Ни разу.

– В Центр? — Грег повернулся и окинул ее долгим взглядом.

– Ну… В Центр. Да…

– Расскажи мне о Центре. Чем-то мне это слово не понравилось.

Интуиция его не подвела. Поколебавшись, Холли поддалась уговорам и объяснила, что Центр — это место, где принимают решения по крупным ставкам. В зале Хранителя Судьбы. А за всем этим наблюдают Сестры Колеса, чьи холодные глаза скрыты тенью капюшона.

Поезд, негромко свистнув, замедлил ход. За окном через равные промежутки замелькали огоньки туннеля. Мужчина с трубкой встал.

– Что ж, — проговорил он на прощание, — пусть Числа принесут вам Гармонию.

– Спасибо, — ответил Грег и посмотрел вслед попутчику, пробиравшемуся сквозь переполненный вагон.

Грег подождал, пока вагон опустеет, и лишь потом встал и зашагал по проходу. Вышел в холодную и гулкую пещеру вокзала. Его одолевали видения. На мгновение он увидел Холли. Она, пошатываясь, опирается рукой о стену и говорит: «У меня все в порядке», а потом отталкивается от стены и снова идет вперед, повторяя: «Я хочу лишь вернуться домой». А на желтой стене и в памяти Грега — ярко-красный отпечаток ее ладони.

Подземная станция подавляла; большие каменные столбы цвета мокрого цемента тянулись вверх, в темноту. Грег ничего не забыл. Сейчас его должен был придавить страх, вытеснить из головы все мысли, заставить с воплями мчаться по блестящему черному полу в непостижимом одиночестве — куда вдруг подевались пассажиры переполненного поезда? — но он взбунтовался против страха. Гнев сохранил ему рассудок.

Но как ее отец мог такое допустить?

Сказочная жизнь. Дочку они назвали Мириам. Когда Грег получил диплом инженера, они переехали в Лисбург, штат Вирджиния, где его ждала работа в фирме в соседнем Фэйрфаксе — полчаса езды от дома.

Коллеги по работе оказались умными и дружелюбными. Сама работа — увлекательной, а любовь к жене и дочке — безграничной.

Однажды пятилетняя Мириам упала с дерева и сломала руку. Холли позвонила Грегу на работу. Они встретились в госпитале.

Когда они вошли в палату, где лежала без сознания их дочурка, сердце Грега дрогнуло, словно его пронзили скальпелем. Он опустился на колени возле койки и коснулся щеки малышки. Ее белая загипсованная рука висела в воздухе, подвешенная на проволоках к блестящему стальному стержню.

– Она поправится, — сказала Холли.

Это же говорили и врачи, но Грега ужаснуло, что такое вообще про- . изошло. Рядом с бесстрашной женой он позабыл о неизбывной враждебности равнодушного мира. Он игнорировал все минные поля неудач. Он позабыл о собственной религии — религии страха, о неотвратимости блуждающих злобных и опасных сил. И теперь испытывал вину. Его мутило от мысли, что его собственная беспечность позволила случиться несчастью. Не позабудь он о бдительности, дочурка сейчас не страдала бы.

Холли попыталась его утешить, но не смогла. Когда Мириам выписали из госпиталя, ее рука все еще болела. Грег слышал, как она плачет, заходил к дочке и утешал ее. Она засыпала, но он не мог уснуть всю ночь.

Жена видела его страдания. И однажды вечером, через неделю после возвращения Мириам из госпиталя, сказала:

– Мы можем подать апелляцию. Мне не хочется этого делать, потому что шансы на успех очень малы. Но попробовать мы можем.

Сперва он не понял, о чем идет речь. А потом, когда решил, что понял, все равно не смог до конца осознать. Вероятно, он услышал лишь то, что позволяло сохранить надежду. Возможно, она упоминала о последствиях, но он предпочел не заметить этих слов.

Он услышал лишь, что Мириам можно избавить от страданий. Узнал, что уже случившееся событие можно предотвратить. То, что Числа позволяли, они же могли и изменить. А в зале Хранителя Судьбы, среди непрерывно выпадающих Чисел, Холли сможет бросить вызов случайности событий, и, если удача окажется на ее стороне, новая последовательность событий возьмет верх над прежней. Все станет так, точно Мириам никогда не забиралась на дерево, не оступалась и не падала.

– Почему ты не рассказала об этом раньше? — спросил Грег. '

Возможно, она тогда ответила. Но он ее не услышал.

Они сели в поезд и приехали в Центр. Потом в огромной приемной ждали, когда выйдут Сестры Колеса.

– Кто из вас Игрок? — спросила женщина в плаще с капюшоном.

– Я, — ответила Холли. Ее увели. А Грег остался, наблюдая за другими просителями — застывшими, молчаливыми и мрачными фигурами, которые сидели съежившись и обнимая себя за плечи, как будто боялись рассыпаться на части, ожидая в чистилище, как выпадут кости судьбы.