Ким Робинсон - У кромки океана

– За счет движения педалей вверх, Кевин? В самом деле?

– Да, с туклипсами. Разве они не дают толчок?

– Ты чертовски прав, Кевин. Поднимая ноги, я получу целый вагон энергии. И маленькую тележку в придачу.

– Да постой ты! – махнул рукой на Габриэлу Хэнк. – А как много энергии они дают?

– Ну, думаю, процентов двадцать или около того, – сказал Кевин.

Габриэла прервала их диким хохотом:

– Ха-ха-ха! И еще раз – ха! Мысль, достойная обсуждения в городском Совете! Нету моченьки! Жду не дождусь, когда увижу, как он ударится в дебаты с Альфредо! Идиотские туклипсы – вот за что он будет сражаться в Совете!

– А что, – упрямо твердил Кевин, – ты разве не получаешь энергии, когда тянешь педали вверх?

– На двадцать процентов? – спросил Хэнк заинтересованно. – И это все время так или только когда хочешь дать отдых основным мышцам ног?

Дорис с Габриэлой посмотрели друг на друга и охнули. Мужчины ударились в техническую дискуссию. Габриэла проворковала:

– Кевин выступит на Совете и будет говорить с Альфредо о туклипсах! Он скажет: «Слушай меня, Фредо, а не то я тебе кровь отравлю!»

Дорис хихикнула, а Кевин внезапно нахмурился. Габриэла напомнила случай, который произошел с Кевином в начальной школе, когда его вместе с другими учениками вызвали обсудить изречение «Перо сильнее меча». Кевин должен был начать диспут в защиту этого выражения. Он стоял перед классом, красный как рак, крутил руками, раскачивался из стороны в сторону, шлепал губами, отдувался то и дело, пока наконец не изрек, нерешительно моргая:

– Ну, если, например, у вас есть перо… и вы кого-нибудь им ткнете, то можно чернилами кровь отравить!

Все так и попадали с мест. Мистер Фримен уткнулся головой в стол и, зайдясь в беспомощном хохоте, утирал слезы.

Того случая не забыл никто. Иногда Кевину казалось, что все его знакомые были в тот день с ним в классе, даже люди вроде Хэнка, который лет на десять старше его, или Габриэлы, которая на десять лет моложе. Абсолютно все!

Они копали глубже, натыкаясь на скатанные валуны из песчаника. На протяжении тысячелетий русло реки Сантьяго-Крик благодаря аллювиальным отложениям перемещалось вдоль гор Санта-Ана, и складывалось впечатление, что когда-то вся Эль-Модена была ложем этой реки, потому что валуны встречались повсюду. Продвигались они слишком медленно; работа велась «на благо города» и считалась скорее развлечением, а потому обвинений в нерадивости не возникало. В Эль-Модене требовали отработать для города десять часов в неделю, и возможностей для таких обвинений было сколько угодно. Они старались не принимать сердитые замечания близко к сердцу.

– А где Рамона? – спросил Кевин. Дорис взглянула на него снизу вверх:

– Как, ты разве не знаешь?

– Нет, а что?

– Они с Альфредо разошлись.

Это привлекло внимание всех. Некоторые побросали лопаты и подошли к Дорис, чтобы услышать историю.

– Он съехал из дома, забрав вещички, и отправился в Редхилл. С партнерами.

– Да ну, врешь!

– Нет. Я точно знаю, в последнее время они ругались больше, чем раньше. Так все в их доме говорят. Во всяком случае, Рамона сегодня утром ушла гулять.

– А игра как же? – спросил Кевин. Дорис воткнула лопату в дюйме от его ноги:

– Кевин, а тебе не кажется, что есть вещи поважнее софтбола?

– Ну конечно, – пробормотал он, мучительно вдумываясь в ее слова.

– Рамона сказала, что к началу игры вернется.

– Это хорошо, – проговорил Кевин, а потом увидел выражение лица Дорис и быстро добавил: – То есть плохо. Действительно, очень плохо. Вот так номер!

Он задумался о Рамоне Санчес. Первый раз за все время с девятого класса.

Дорис обожгла его взглядом и отвернулась. Коротковатые загорелые ноги, все в пыли ниже зеленых нейлоновых шорт; выгоревшая рубашка без рукавов была потной и грязной. Прямые черные волосы мотались из стороны в сторону, когда она яростно атаковала землю.

– Ну-ка, давай помоги мне с этим булыжником, – резко попросила она Кевина, все еще стоя к нему спиной. Кевин нерешительно подошел и помог сдвинуть очередной валун.

– Надо же, никак новый Совет за работой! – раздался сверху довольный баритон.

Кевин и Дорис выглянули из ямы и увидели Альфредо Блэра собственной персоной на горном велосипеде. Титановая рама ярко блестела на солнце.

– Легок на помине, – не подумав, ляпнул Кевин.

– Надо же, – сказала Дорис, бросив быстрый предупреждающий взгляд на Кевина, – никак новый мэр на прогулке!

Альфредо хитро усмехнулся – крупный брюнет, красивый и усатый, с четкими, правильными чертами лица.

Трудно представить себе, что всего день назад он прекратил пятнадцатилетние семейные отношения.

– Удачи вам в сегодняшней игре, – сказал Альфредо тоном, подразумевавшим, что их «Лобосу» нужно везение, хотя играют они всего лишь со слабенькими «Апельсинами». «Авангард», команда Альфредо, и «Лобос» были вечными соперниками. Рамона играла за «Лобос», что служило причиной нескончаемых подначек. Но с сегодняшнего дня Кевин уже не был уверен, что повод для шуток сохранится.

Альфредо продолжал:

– Не дождусь, когда с вами сыграем.

– Нам копать надо, Альфредо, – сказала Дорис.

– Что ж, не стану мешать общественно полезному труду. Работа для города всем идет на пользу. – Он улыбнулся и оседлал велосипед. – Увидимся на заседании! – бросил Альфредо через плечо, уезжая.

– Надеюсь, когда придется играть, мы разобьем их в пух, – сказал Кевин, вновь взявшись за лопату.

– Надейся-надейся. Да сам не плошай!

Кевин и Альфредо выросли на одной улице, несколько лет учились в одном и том же классе, включая время, когда произошел забавный эпизод с пером и мечом. Так что они были старыми знакомыми, и у Кевина имелось много возможностей понаблюдать, как Альфредо работает. Кевин хорошо знал, что его однокашник – очень уважаемая личность, остроумный, открытый человек, энергичный и удачливый. Каждый мог запросто прийти к нему, и каждому он был рад.

Слишком хороший нынче стоял день, чтобы мысли об Альфредо могли омрачить его.

Кроме того, Альфредо и Рамона разошлись. Неосознанно радуясь этому, Кевин швырнул булыжник в бункер.

Ко времени перерыва на завтрак ямы были уже глубиной почти в рост человека. Теперь раскопки представляли собой поле с хаотично расположенными кратерами, все изрезанное траншеями и следами колес, с тачками и бункерами тут и там.

Кевин прищурил глаза и усмехнулся:

– Ох и зададим мы им трепку на площадке!

После завтрака состоялось открытие весеннего сезона софтбола. Игроки со всех сторон съезжались на велосипедах в парк Сантьяго с битами поверх рулей. И началось коллективное, освященное годами действо. Поскольку сам софтбол – ритуал, то и подготовка к нему была ритуалом. Ноги игроки прикрыли жесткими щитками, на руки натянули перчатки. Спортсмены выходили на зеленое травяное поле группками по двое-трое и начинали разыгрываться. Большие мячи мелькали тут и там, рисуя в воздухе туманное белое кружево.