Виталий Сертаков - Пленники Пограничья

— Два месяца? А не соврете?

— Анна получит большую сумму денег.

— Да хрен с ними, с деньгами! — Старший мучительно соображал. Он уже понял, что выкрутиться не удастся, что все будет так, как скажет кучерявый колдун. Но то, что атланты снова впутали в свои дела Анку, выбивало у него почву из-под ног. — А мамане мне что сказать? Она с ума сойдет, если с нового года мы учиться не пойдем!

— Все уже продумано. Мы доставим вам лучших репетиторов в поселок. Тебе все равно надо готовить маму к мысли, что в России вы жить не будете…

— Стойте! — внезапно спохватился Валька. — А зачем тогда этот Харченко, если Мария все умеет и без него?

— Он должен выяснить, откуда берутся навигаторы. Сейчас для Коллегии это важнее всего.

— Важнее новых Эхусов?

— Важнее… — с заметным усилием подтвердил Маркус. — Сейчас твоя сестра важнее всего. Только она может найти то, что утеряно тысячи лет назад.

— Смотри! — Бернар толкнул Анку в бок.

— Сиды… — прошептал дядя Саня. — Глянь-ка, вот они, скрытые от глаз человечьих…

Молния полыхала еще долю секунды, но Анка успела увидеть. И от того, что она увидела, захотелось зажмуриться и громко позвать маму. Лучше бы ей этого не показывали! У Младшей складывалось впечатление, что все тут собрались с единственной целью — свести ее с ума…

Привычный мир разрушился. Молнии били снизу вверх, крошились о низкое лиловое небо и рассыпались тревожными искрами. В сумрачном зените висели две луны и ухмылялись одинаковыми, скошенными набок ртами. Левая луна была желтая и гораздо более яркая, чем правая. На небосклоне пылали неистово близкие звезды, великое их множество вызывало резь в глазах, созвездия медленно вращались, как в планетарии, а под ними клубились тучи — ненатуральные, словно сделанные из ваты. Ощущение складывалось такое, будто обеих спутниц Земли кто-то приклеил к толстому бархатному покрывалу. Неуютное небо словно съежилось, притягивая за собой горизонт.

Казалось, над землей повис вечный закат. На востоке или, по крайней мере, там, где раньше находился восток, господствовали мандариновые оттенки, и тамошняя луна виделась какой-то унылой, похожей на синяк. Младшей показалось, что между пузатыми тучами пролетел косяк воронов, таких же, как прислужник Камиллы. До нее донесся хлопающий звук и тоскливые завывания, ничем не напоминающие привычное карканье.

Пахло предбанником, пахло пылью и жженым пером. Где-то вдали раздался шум камнепада, с другой стороны ему ответило скрежетание, как будто По кирпичу водили двуручной пилой.

Определенно, здесь что-то творилось со зрением или у строителей этих чертовых сидов наблюдались проблемы с перспективой. Умом Анка понимала, что до звезд никак не может быть близко, но тут на ее глазах от созвездия оторвалось довольно крупное светило и с шипением рухнуло в болото.

— Да уж… — неопределенно прокомментировал дядя Саня.

Лиловый закат уступал дымчато-черному времени суток, но темнее не становилось.

Оба спутника планеты не отражали света невидимого солнца, а как бы светились изнутри, мглистое небо нависало, точно намокшая дырявая палатка, и продолжало снижаться, вытягивая на себя линию горизонта. Дальние предметы не уплывали постепенно вниз, как это принято на планете Земля, а, напротив, задирались вверх. У Младшей создавалось впечатление, что она находится в центре колоссального кратера, а если лечь спать на вершине Черной горки, то мир стянется вокруг и задушит…

Туман потяжелел, стек в каменистые лощины между холмами и там плескался, как расплавленный металл. На плоской вершине Черной горки не осталось и следов Фермы-у-ручья, а у подножия пропали яблони, заросли терновника, даже трава. Докуда хватало глаз, до самого горизонта поднимались мрачные насыпные холмы, такие же, как тот, где жила ведьма. Каменистые склоны едва заметно дымились, лысые плоские вершины торчали над озерами красного тумана, как картофелины в кипящем бульоне. На вершинах кругами располагались грубо обтесанные каменные плиты, кое-где из щелей в земле вырывались клочки пламени, словно внутри сидов работали кузницы, а в небо периодически втыкались изломанные блики молний.

Обе луны спустились еще ниже, вдвое увеличившись в размерах и словно притянув за собой низкий грязно-лиловый небосклон. До горизонта казалось рукой подать, вселенная свернулась до размера стадиона и продолжала уменьшаться. От обеих перекошенных спутников исходил пронзительный, но неровный свет, словно в невидимой электросети происходили колебания мощности. Зато запахло гораздо приятнее, чем в момент восхождения. Теперь пахло благовониями, засушенными цветами, немного воском и алкоголем.

Здесь пахло, как на тщательно ухоженной могилке.

Туман уползал, но внизу не появились ни брошенный микроавтобус, ни линия шоссе. Впрочем, пурпурные цветы терновника оказались примяты именно в том месте, где забуксовала машина, но теперь вместо нее громоздилось нечто непонятное, похожее на ржавую полевую кухню. Зато нашлась дорога и стройные ряды ясеней вдоль нее. Правда, дорога была проселочной; вся в лепешках навоза и следах копыт, она живописно взбегала на ближайший холм и разветвлялась, пропадая в мглистой низине.

Младшая присмотрелась. На развилке дорог торчал из земли толстенный кол с насаженным сверху черепом. По размерам череп никак не мог принадлежать корове или лошади, скорее небольшому бегемоту.

Опять снизу вверх полыхнула молния. В сизо-лиловой дали промелькнула еще одна стая птиц — на сей раз очень похожих на сов.

— Тетя Берта говорит, что две луны — это хорошо, — с вымученной улыбкой перевел Бернар. Он растирал на затылке следы ушиба от клыков. — Это означает, что Изнанка совсем близко. Не всегда так бывает. Но нам нужно успеть, пока луны не столкнулись…

— А что тогда будет? — Младшую потянуло потрогать, что же осталось от ее волос после ножниц Камиллы, но она сдержалась. Еще она чувствовала, что Бернар нарочно отвлекает ее болтовней от грустных мыслей, и была очень ему за это благодарна.

— Лучше нам это не выяснять, — дядя Эвальд озабоченно вглядывался в даль, туда, где полыхали зарницы. — Когда луны встретятся, захлопнутся короткие сутки Пограничья… Берта, ты можешь идти?

— Попытаюсь…

— Саня, рюкзак не потерял?

— Все свое ношу с собой!

Мария молча пнула ногой сумку с припасами.

— Отлично! — Дядя Эвальд взялся за замки на ремнях. — Прежде чем идти мы все немедленно должны переодеться.

И принялся, как фокусник, тянуть из сумки тряпки салатного цвета. Теперь Младшая догадалась, зачем старик заставлял их останавливаться на шести автозаправках. Он скупил изрядное количество самых невероятных предметов, но больше всего здесь было дождевиков.