Виталий Сертаков - Пленники Пограничья

— Тем более что с нами дети, — туманно добавил Саня.

— Бернар, о чем они говорят? — зашептала Анка.

— Тем более, — кивнул Эвальд. — После Великой стены круитни, если она существует… наша задача — добыть коней Туата-де-Дананн и верно выбрать временной поток. Кони выведут нас к Священным рощам, и Хрустальному мосту…

— Достаточно, — закатила глаза Мария. — Допустим, что мы все рехнулись одновременно. Мы добыли коней и добрались, куда положено. Но самый главный вопрос не снят. Здесь три человека, способные держать оружие…

— Я тоже могу стрелять! — обиделся Бернар.

— Допустим, четверо, — неожиданно легко согласилась наездница. — Я верю, что вы нас можете выкинуть в нужной точке, но как мы одолеем охрану? Один раз они уже этого парня упустили, теперь будут охранять как золотой запас!

Тетя Берта дождалась перевода, поправила пучки травы, прижатые к полным рукам, и произнесла несколько фраз на своем певучем наречии.

— Хранительница Традиций говорит, что, если нам не хватит сил, придется прибегнуть к помощи духов Изнанки…

— И что эти духи? — поджала губы Мария. — Будут устрашающе завывать?

— Уважаемая Берта говорит, что духи не будут завывать, Они выпустят в Верхний мир вовкулаков, — сухо ответил Эвальд. — В этом случае нам важно успеть вывести в Пограничье наших пленников.

Анку передернуло. Она вспомнила окровавленные клыки Ку Ши.

— Они что, эти вовкулаки, жрут всех без разбору?

— Это неизвестно, Камилла нас тоже не просветила, — словно извиняясь, перевел Эвальд. — Дело в том, что последний раз оборотней в Верхний мир выпускал один из магистров Тайной ложи при дворе Ее величества, это было в середине семнадцатого века от Иисуса… Гм… Потом их всех, конечно, перебили, но… Одним словом, оборотней можно выпустить, но никому не дано загнать их обратно…

Дорога круто рванула в гору и привела нас на мост. Мост был высоченный, деревянный и держался на толстых гудящих канатах. Ручей, непонятно когда, вобрал в себя столько воды, что разлился в полноводную шумную реку. Река билась, точно пойманная рыба, скакала по камням под мостом, а потом обрушивалась в озеро небольшим, но оглушительным водопадом. Озеро отражало ярость мандариновой луны и имело цвет пожара. На середине моста сидел Черный пастух Капельтуайт, и с губ его капала кровь. Черный пастух был сыт и разглядывал нас прищуренными сонными глазами.

Тетя Берта подняла палец. Мы отстали. Правда, Аня, как всегда, засмотрелась на пса и забыла о предупреждении: пришлось мне ее оттаскивать назад. Тетушка, как бы невзначай, выставила впереди себя обнаженные локти. Она произнесла несколько обязательных коротких приветствий. Пришло время проклинать себя за нерадивость в учебе; на языке Холма я не понимал половины слов, слова выскальзывали из моих ушей, как ласточки из гнезд.

— Кхларрро-хваннонн, — заметил гигантский ротвейлер, недовольно косясь на обереги.

Тетушка сделала шаг вперед, Ку Ши отполз назад. Он был крупнее быка, мог бы убить тетушку одним легким ударом лапы, но проводник смерти боялся запаха волшебных трав.

— Угу, — тетя Берта разожгла трубку и напела ему пару четверостиший из эпоса круитни. Она показала этому вонючему полиглоту, что Фэйри тоже не лыком шиты!

Ку Ши встал, потянулся, поскреб когтями по мореным бревнам моста. Больше он не произнес ни слова, тяжелой трусцой спустился к берегу и исчез в кустах. После его когтей остались глубокие борозды, а в воздухе запахло недавней смертью. Звериным весельем запахло.

— Он пытался нас задержать? — спросил дядюшка.

— Он донес, что брауни ждут нас, — Хранительница обернулась, и я убедился, что мои подозрения были верны.

Наша славная тетя Берта молодела на глазах. Она перестала горбиться, на руках ее пропали червяки сосудов, мешок сухой кожи, свисавший с подбородка, разгладился, а на лбу стало вдвое меньше морщин. Дядю Эвальда процесс пока еще не затронул так сильно, разве что потемнели седые кудри на висках.

Не знаю, как другие, а я испугался. Изнанка поступала с нами не совсем так, как описано в легендах Священных холмов. В сказках Фэйри поется, что Изнанка дарует молодость и силу, но при этом отбирает память. Глядя на порозовевшие гладкие щеки тетушки Берты, я догадался, где зарыт обман. Изнанке ни к чему отбирать память, любой пожилой человек сам не захочет отсюда уходить…

— Вперед, мало времени, — дядя Эвальд подхватил баул и чертыхнулся, привычно кинув взгляд на часы.

— Что он хотел? На каком языке они говорили? — по пути полезла ко мне с расспросами Анка. — Разве пес не слушается Камиллу?..

Я очень не хотел свою девушку пугать. Последний час она торпедировала меня десятками вопросов. Но обычной девчонке совершенно незачем знать, кто такая Камилла на самом деле, и почему ее до сих пор терпят духи Холмов. Таких сильных ведьм, как Камилла, рождается не так уж много. есть еще старичок на острове Мэн, есть две бабки где-то на севере Шотландии, но тетя Берта с ними не контактирует. Может, есть и еще кто-нибудь, но праздные вопросы о знахарях задавать не принято. Вообще-то, в нашем фине, самый большой знаток колдовства — это Питер Лотт; когда наступает его черед учить детей, его слушают, затаив дыхание. Рассказывать Питер умеет лучше старого Эвальда, и даже лучше, чем тетушка Берта. Хотя, формально, она, как старшая женщина септа, отвечает за контакты с колдунами. И сколько бы взрослые ни внушали, что следует называть одиночек знахарями, все равно понятно, кто они такие. Питер Лотт, когда пришел его черед учить, загибал четыре пальца.

Лишь в четырех случаях может обратиться Фэйри к тем, кто представляет на свету Неблагий двор.

Когда смертельная опасность угрожает ребенку, и женщины септа не могут спасти дитя.

Когда смертельная вражда охватывает два септа, или два фина, и Палата не в силах рассудить их. Такого, кстати, никогда не случалось.

Когда мор охватывает скотину, или засуха, или эпидемия… Дядюшка Лотт говорит, что последние сто лет подобные проблемы потеряли насущное значение.

И последний случай, самый неприятный. Когда септам угрожает смертельная опасность от обычных. Традиционно знахари не вмешиваются в войны и споры людей; это оттого, что до восемнадцатого христианского века их жгли на кострах. В Британии сожгли десятки тысяч знахарей, но еще больше — на материке. Среди знахарей встречались не только Фэйри. Скажем честно, Фэйри среди них было меньшинство, а больше половины казненных во все времена составляли бастарды и всяческие помеси с обычными. Питер Лотт даже как-то раз невнятно упомянул о ведьмах из народа пикси и о колдовском племени с Оркнейских островов, которое целиком сгинуло в казематах и пламени костров, а с людьми имело столько же общего, сколько мы имеем с гориллами и медведями. Издалека похожи, но совершенно разные…