Алексей Свиридов - Человек с железного острова

А на краю обрыва, на немного возвышающемся над общей линией выступе стоит одинокая женская фигура, стоит лицом к бездне, просто и свободно, без всяких жестов и напряжения. Женщина глубоко вздыхает – я не слышу, но вижу это уже лежа за камнем – и оборачивается в мою сторону. Правильное личико, вздернутый сверх меры нос, две дуги редких бровей. Либо это Анлен, либо я столб деревянный. Значит, добралась все же сюда, а я, честно говоря, не верил в это, даже дурой обозвал про себя, когда она в одиночку ушла. А сейчас как ни в чем не бывало она присаживается на краю обрыва, и ветер шевелит ей волосы тихонько и бережно. Я больше не в состоянии ждать, тихонько подкрадываюсь, кладу ей на плечо руку и заявляю на ирчисленге:

– А ну, пойдем!

Минуты через две, наверное, я снова начинаю различать предметы, вижу ее, сидящую рядом, и ощущаю саднящую боль возле уха. Лежа брюхом вверх на камнях, конечно, не самая лучшая поза для галантных приветствий, да и обстоятельства тоже, но тем не менее говорю:

– Приветствую тебя, я рад встрече. Прости за неуместную шутку, я не сообразил, что она могла кончиться и хуже.

– Да, конечно, прощаю, хотя и вправду я могла б тебя сразу скинуть вниз. И я тоже рада встрече, но как ты сюда попал? И где твои друзья?

– Так просто не ответить. Здесь есть место, где можно хотя бы относительно спокойно поговорить?

– Да, конечно, хоть прямо здесь; в окрестности этой долины вряд ли кто отважится зайти. Но погоди немного – я хочу дождаться рассвета, уже немного.

Над краем соседней горы уже показался кусочек солнца, оно быстро идет вверх, и его свет все глубже и глубже проникает в ущелье под ногами, а темнота в нем тает как снег под паром. Картина красивая и впечатляющая – борьба света и тени, а потом тени не остается, лучи солнца достигли дна. Ор чудовищ усиливается, и вся черная и разноцветная мерзость мечется по камням, прячется под друг друга, или пытается окутать себя темнотой. Не больше, чем четверть часа это продолжается, а потом весь серпентарий почти разом затихает, и существа теперь просто лежат там внизу неподвижно, как пиявки дохлые. Анлен вздыхает: – Ну, вот и все. Пойдем, я знаю, где тут можно спрятаться так, чтоб даже издалека, или сверху нас нельзя было увидеть или услышать. Глаза и уши служащие Другу бывают очень остры. Я вспоминаю, с какой оперативностью меня вытурили от мужичонки, и соглашаюсь. Укрытие оказывается небольшой расселиной в скале, немного изогнутой и расширяющейся книзу. Если в изгиб забраться да присесть, то ни один злыдень тебя не заметит, будь он хоть семи глаз во лбу и пяти ушей в… ладно. При Анлен я такие слова произносить стесняюсь, хотя это наверняка и лишнее. – Рядом никто из живых ближайшее время здесь на появится. А неживые еще не набрали той силы, когда они сами что-то могут сделать. – Неживые, это как? – Понимаешь, тот, кого называют Друг, никогда не имел в своем подчинении чисто призрачных существ. Только укрепившись здесь, он начал изучать это искусство, заново открывая то, что знали до него, и узнавая то, чего не знали до сих пор даже самые мудрые. – Анлен, я вижу ты времени даром не теряла. Может и со мной поделишься, а то я сейчас как муравей на рисунке: по черточкам ползаю, а картины не вижу. Анлен некоторое время молчит, а потом принимается за объяснения. На картине, оказывается, нарисованы невеселые вещи. Этот самый Друг был в одной компании с западным Врагом еще с незапамятный времен, когда в мире подвизался лиходей на порядок выше и сильней их обоих. То есть нулевая сила по нашей классификации, или один из «богов мира» по здешней. Имя его Анлен по понятным причинам не называет, да и не в нем суть. Итак, когда после длительной возни бога-мерзавца убрали из мира «за пределы сферы обитания», после него остались трое наиболее заметных приспешников. Один отпал сразу – решил занять северную вотчину нулевика. Собрал своих сторонников, и решил зайти со стороны полюса, но кто и что с ним сделал, осталось загадкой – о нем больше никто и ничего не слышал. Другой решил, что ему и в средних землях дел хватит. И тогда третий, здраво рассудив, что в одиночку пусть дурак на трон лезет, выбрал свою стратегию. Ушел он сюда, в Токрикан, без особого труда создал тут себе армии рабов и просто армию – для начала. А потом, не спеша и методично, разобщал и отравлял сознание всех окрестных народов, до кого только мог дотянуться. Препятствия в виде кого-нибудь уж больно самостоятельного устранял чужими руками, рук-то хватало. Типичный и, увы, не одинокий пример – Союз Свободных Народов, прекрасная, в общем-то, идея, выродившаяся в лживое и жестокое царство с болтовней о светлых делах вслух и беззаконием и произволом молча. Так что то, чего на Западе Враг хотел достигнуть сильным напором, здесь медленней, но верней появлялось само по себе. Свою темную силу наш дружочек тратил умнее. Он старательно отнимал у эльфов их чудесные свойства, превращая их в заурядных человекоподобных существ. Сумел выбить из здешних и пришлых орков боязнь солнца, и даже троллей смог укрепить против него. Да новый гоблинский вид – белые урхи – тоже его работа. Но это все для выгод нынешних, главное не это. Ему нужна молниеносная война.

– Ты видел, Алек, долину гадов? Это Друг формирует свои отряды. Я нарочно заставила их сейчас раньше времени выйти из туманных коконов, чтобы узнать, каковы они будут потом. И я увидела, что даже неокрепшие, не наделенные духом силы в полной мере, они очень опасны.

– Что-то маловато было, – перебиваю. – Да и от света все подохли.

– Да разве одна такая долина! Их не менее трех сотен, и в каждой под защитой тумана зреет опаснейшая отрава для мира, которая – дай только срок – и света бояться не будет, да и вообще, мало чем ее можно будет одолеть. Я могла бы, наверное, вот так же уничтожить еще ну два, ну три гнезда – а потом он соберет всю свою волю, обнаружит и уничтожит меня. Сейчас тут спокойно, его сила и внимание разбросаны по сотне дел, и только потому я, да и ты, пока целы. А теперь – самое главное. Друг выступит не один. Общее Дело, которое так разобщило Союз, действительно существует, более того, это правда, что оно вернет дни предначальной эпохи – те дни, когда росло и крепло могущество Черного Бога. Он вернется, и тогда… Ведь ему не нужны живые вообще. Все эти Властелины, Куранахи и прочие существуют сейчас, чтобы готовить почву для великого ужаса, а потом сами же лягут удобрением в нее. Знающих об этом мне известно четверо – я, ты, мой гонец, отправленный недавно, и сам Друг. Вот так, Алек Южный. В Круглом Царстве тебе о таких вещах думать не приходилось? – Анлен смеется грустно и в то же время как-то очень хорошо и тепло. Я довольно невежливо спрашиваю – мол, чему радоваться?