Виктор Мурич - Полигон безумной смерти

– И я. Все держалось в большом секрете. Это очень глобальная операция преследующая масштабные цели, поэтому о ее сути знали лишь единицы.

– А полигон?

– Американскому самолету помогли оказаться в нужной точке. Все было подстроенно.

– Игра по крупному, – говорю испытывая невольное уважение к Циту за их умение создавать столь грандиозные представления, в которых правда и ложь поочередно меняются местами окончательно запутывая зрителей. – Но почему все так сложно? Неужели нельзя было сделать подставу попроще?

– Нельзя. Все должно было выглядеть как можно естественней, чтобы ни у кого не возникло подозрений. В результате, как ты говоришь, подстава получилась очень чистой. Вам преднамеренно несколько раз скармливали ложь, чтобы заставить двигаться в нужном направлении. События развивались по заранее написанному сценарию за исключением ряда эпизодов допускавших импровизацию.

– Мы оказались не более чем марионетками, – не весело заметил я.

– Иначе и быть не могло. Вас контролировала лучшая группа спецов. Все возможные варианты ваших действий были заранее просчитаны и выработаны соответствующие контрмеры. Еще до начала операции вас троих тщательно изучили, чтобы в дальнейшем можно было просчитывать вероятностные линии поступков. Мы знали, что в состав группы кроме Шурика еще войдешь ты и Артем за долго до моей первой встречи с тобой. Вот так!

– Стратеги хреновы! – сквозь зубы выдавливаю я, и презрительно сплевываю на землю.

– Если не секрет, как ты догадался? – любопытствует Вика.

– Слишком уж гладко все шло. Такая могучая раса и такая слабая компьютерная защита, что даже программист-самоучка сумел развалить ее как карточный домик. Так не бывает. Тогда об этом времени думать особо не было, поэтому и не заметил подвоха. Сейчас же, если проанализировать все преграды и опасности… В общем, все было как в компьютерной игре – всегда была какая-то лазейка. В реальности так не бывает… К сожалению…

– Ты прав, – вздохнула Вика. – К сожалению.

– Но почему Странники не расскажут о том, что происходило на полигоне? – внезапно озарила меня мысль. – Ведь их держали в плену, производили над ними какие-то эксперименты. Эти факты полностью меняют суть дела.

– Боевые действия начались слишком быстро… Все Странники, участники событий на полигоне уже погибли. Их стая была атакована первой…

– И Гниль? – глухо зазвучал мой голос.

– Вся стая.

Вот я и потерял еще одного друга. Пусть не человека, но все же друга. Жаль… Вокруг меня прямо какой-то проклятый круг. Попадающие в него наиболее близкие мне люди и не люди рано или поздно гибнут насильственной смертью. Дважды я терял Шурика и Артема и вот теперь Гниль… Он так хотел стать человеком… Кто же следующий войдет в этот чертов круг? Непроизвольно бросаю взгляд на приунывшую Вику. Нет! Только не она! Не хочу, чтобы с ней что-то случилось… С одной стороны она вроде как и мой враг, но вот с другой… С другой я готов умереть ради одной ее улыбки. Но в то же время она одна из виновников смерти друзей!

– У тебя кровь! – вырывает меня из пучины размышлений голос Вики. На ее лице беспокойство.

Опускаю глаза и вижу, что на белой скатерти, покрывающей стол, появилась алая дорожка. Оказывается, я под влиянием нахлынувших чувств отломил ручку от стеклянного пивного бокала и порезал ладонь ее острым краем.

Вика мигом выхватила из кармана джинсовых шортиков носовой платок и принялась, наклонившись через стол вытирать мою руку. Тонкая, белоснежная ткань платка мгновенно пропиталась кровью. Но мне сейчас не до этого… Я не вижу крови не чувствую боли… Для меня сейчас существует лишь ее заботливое лицо в нескольких сантиметрах от моего. Не в силах удержаться, подаюсь вперед и целую ее в губы. Она отвечает так, как будто ждала этого поцелуя всю жизнь – нежно и страстно. С трудом заставляю себя оторваться от столь приятного процесса и ласково провожу рукой по ее щеке.

– Теперь и у тебя кровь, – улыбаюсь я и начинаю теперь уже своим платком стирать с ее щеки красный след от разрезанной ладони.

Краем глаза замечаю завистливый взгляд официанта. Он даже немного приоткрыл рот, наблюдая за нами. Ну и пусть смотрит… Пусть завидует… Я бы на его месте вел себя точно так же.

– Твое начальство случайно меня не ищет? – задаю давно мучивший меня вопрос.

– Случайно ищет, – улыбнулась Вика. – У шефа похоже конкретный зуб на тебя.

– Это плохо, – приуныл я. – Как-то нет у меня особого желания встречаться с ним. Может потому, что меня в отличие от него очень даже легко убить.

– Не спеши нос вешать, – обнадеживающе звучит голос девушки. – Я в поисковую систему внесла не совсем точную информацию. Пока время есть, а дальше что-нибудь придумаем.

– Придумаем? Это очередная уловка, чтобы направить меня в нужную сторону? Игра продолжается? Какие цели на этот раз, – вкладываю в слова максимум недоверия.

– Больше никаких игр. Клянусь! Я даже не знаю зачем это делаю… Я так больше не могу… Ты слишком много для меня значишь!

– Ну что же за информацию ты внесла? – любопытствую я, сделав вид, что ее слова остались без внимания.

– Вместо твоих данных я внесла данные вашего национального криминального авторитета, тяжело вздохнув ответила Вика.

Из заднего кармана шорт она вытащила изрядно помятую фотографию и протянула мне. Поворачиваю снимок изображением к себе и чуть ли не падаю со стула от смеха. Вика с улыбкой поглядывает на мое веселье. Отсмеявшись вытираю выступившие слезы.

– Пойдем искупаемся? – предлагает Вика. – А то жарко, спасу нет.

– Согласен.

Мы встаем и идем к узенькой каменной лесенке с перилами, ведущей к морю. На столе остаются лежать смятая денежная купюра и красочная фотография Кощея-бессмертного из какой-то старой сказки.

Купание принесло облегчение измученному жарой и пыльной дорогой телу, а заодно и сняло пивной хмель. Не могу сказать, что люблю купание, но в такую жару надо быть совсем уж мазохистом, чтобы не окунуться в морскую прохладу.

– Куда мы сейчас? – интересуется Вика, отжимая мокрые волосы, когда мы поднимаемся по лестнице.

– Мы? – спрашиваю, пристально взглянув на нее.

– Да мы. Я не согласна с тем, что делает наш Совет… А несогласных у нас просто не бывает… Впрочем это тебе должно быть знакомым, ведь еще не так давно тоже самое было и в твоей стране.

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Но тот период к счастью я почти не помню. Слишком мал был. Но что будет, если тебя все же поймают? Ведь твой поступок будет расценен как дезертирство.

– Возвращение в родной мир, суд Совета и ликвидация родовой ветви.

– Что значит ликвидация родовой ветви? – ошеломил меня ее ответ.