Александр Кондратьев - Свален ударом грома [СИ]

— Господа, мадам, я ненадолго покину вас, мне необходимо прийти в форму, умыться, и я буду рад присоединиться к вашей светской беседе, пить в одиночестве больше не могу. Ведь жизнь не остановилась, а без людей, в одиночестве, можно просто сойти сума. — Иван, слегка заплетаясь в собственных ногах, медленно направился к официанту Олегу, попросив того, чтобы пока он ходит в туалет, ему принесли еще одну бутылку такого же коньяка.

Иван зашел в туалетную комнату, осмотрелся. Отсутствие посетителей послужило основанием, чтобы остаться и встретить именно здесь Олега. Свидетели ему были не нужны.

Иван подошел к раковине, включил холодную воду. Пытаясь унять жар в голове, стал брызгать на лицо холодную воду. Ему казалось, что вода испаряется с лица, как с раскаленной плиты или печи. Вскоре он обнаружил очередную странность: время стало иным, тягучим. Брызги воды долетали до лица с опозданием, отставали от движений рук, а вот руки двигались как обычно, так что у Орлова появилась возможность понаблюдать за каплями воды в полете. Его это так захватило, что он едва не пропустил момент, когда Олег зашел в туалетную комнату. В вытянутой руке официант держал пистолет с глушителем.

«Откуда же ты его взял, Олег? — промелькнуло в голове у Ивана. — Не поверю, чтобы Степаныч позволил кому-то хранить оружие в ресторане, он только на вид маленький, а так кремень еще тот. Скорее пистолет принесли те, кто управляет Олегом».

Олег жал на спусковой крючок пистолета, и одна за другой из удлиненного глушителем ствола вылетали пули, которые не задевав живую цель, врезались в огромное зеркало позади Ивана. Зеркало почему-то не разлеталось на большие и мелкие куски, пули лишь оставляли небольшие округлой формы пробоины и продолжали движение дальше, застревая где-то в глубинах пенистого бетона, из которого была выложена стена перегородки.

Увернувшись от восьми пуль, Иван приблизился к Олегу и нанес тому удар кулаком в область солнечного сплетения. От полученного удара официант выронил пистолет и медленно стал заваливаться на пол.

«Извини, боксер, если бы ударил по-другому, то могли остаться следы, а зачем тебе лишняя головная боль при разгадывании ребуса: что со мной было? Зачем тебе лишние вопросы, на которые никогда не сможешь ответить? Очнешься через пару минут, подумаешь, что желудок скрутило, гастрит, к примеру, обострился, или язва открылась, и потерял на миг сознание. С кем не бывает!» — Иван, не дав пистолету упасть на пол, поймал на полпути до кафельного пола и, не раздумывая, утопил в одном из сливных бачков.

Из туалетной комнаты Иван вышел уверенно, будто и не выпил до этого бутылку коньяка. Он попытался взглядом отыскать в зале Анжели, но тщетно. Более двух десятков незнакомых людей, в основном молодых, насчитал Орлов в ресторане, и любой из них теоретически мог воздействовать на Олега, введя того в некое состояние гипнотического транса, подчинив своей извращенной воле.

«Что ж, подожду следующего шага, а он непременно последует, ничего другого мне пока не остается», — решил Иван и прямиком направился к столику, где его с нетерпением и нескрываемым интересом ожидали Сергей, Семен Иосифович и Ольга. Именно ожидали, что было видно простым человеческим невооруженным сверхвозможностями глазом. Для чего Семену Иосифовичу пришлось повернуться чуть ли не на сто восемьдесят градусов, а Ольге пересесть на диван к Сергею. И Семен Иосифович, и Ольга, и Сергей, не мигая, прервав разговор, следили за приближением Ивана, каждый из них в отдельности пытался в чем-то разобраться, понять, сравнить, оценить, но, кажется, никто пока этого сделать не мог. Иван для них по-прежнему оставался непознанным объектом.

«Определенно, что им всем известно больше, чем мне. Но добровольных объяснений я от них вряд ли дождусь. Помочь разобраться в том, что здесь творится, мне может только Анатолий, не смотря на то, что и сам служит в какой-то секретной структуре. Если до завтра он на меня не выйдет, то надо будет поменять сим-карту и звонить самому, если до утра доживу в этом балагане, — невесело пошутил над собой Иван, усаживаясь на диван рядом с Ольгой. — А не меня ли утешить послали эту ряженую куклу? Да, хороша! Любого сможет к себе расположить такая особа. На это и расчет. Наивные, честные, горящие интересом к собеседнику глаза — умелая маскировка, не более. Держит в руках два коньячных бокала с янтарным напитком. Один, наверное, для меня. А официант, прежде чем отправился ведомый кем-то убивать меня, выполнил заказ. Молодец».

— Иван, а мы вас заждались уже. Вы обещали присоединиться к нашей скромной без вас компании. Разрешите поухаживать за вами, — не спросила, а констатировала факт Ольга, подавая Орлову бокал, с налитым наполовину янтарным напитком. — Держите. Это вам сегодня необходимо, как никогда. Поверьте мне, — неоднозначно, кокетливо произнесла Ольга.

— Спасибо, Оля. — Иван по привычке поднес бокал с коньяком к носу, чтобы удостовериться по запаху в подлинности коньяка. Подделывать «Арарат» мошенники так и не научились, изобрести искусственный аромат идентичный натуральному армянскому химики пока не могут, в отличие от многих французских коньяков. Иван в подлинности коньяка не усомнился, а вот посторонний запах, похожий на аскорбиновую кислоту обнаружил без особого труда, так ка обладал хорошей чувствительностью.

«Интересно, они все заодно или каждый играет сам за себя? — думал Иван, улавливая носом коньячный букет, с интересом наблюдая за троицей, собравшейся явно по его душу. — Была — не была, понадеюсь на новые возможности своего организма, которые бутылку коньяка объемом 0,7 литра нейтрализовали, словно минералочки попил или молока. Понять бы еще, на что «аскорбинка» должна повлиять: усыпить, заставить говорить правду и только правду и ничего кроме правды. Но, да ладно, посмотрю, чего более от меня ожидают, тогда и буду подыгрывать».

— За что пьем? — поинтересовался Иван.

— Вы пока пили за смерть, может наступила пора выпить за жизнь, Иван? — весьма глубокомысленно спросила Ольга. — Предлагаю выпить за жизнь, господа!

— За жизнь коньяк не обязательно пить. Жизнью лучше наслаждаться на трезвую голову. — Иван поставил бокал на стол. — «Ну, господа! Кто с Ольгой? Кто будет поддерживать даму? Кто из вас примется уговаривать меня осушить бокал?» — А вы пейте, господа. На меня не смотрите, я не в той сегодня форме. А вы, Оля, простите меня за нетактичность.

— Наверное, Иван Сергеевич прав. Не стоит за жизнь пить сегодня, а вот за присутствующих за столом прекрасных дам, за нашу несравненную Олечку предлагаю, господа, осушить бокалы до дна! — Семен Иосифович встал, за ним последовал Сергей.