Александр Кондратьев - Туристы икс [СИ]

«Дурку не бил и расшить не успел… бабки на переломе не встали… алюру не тронул и не оженил, жулик в Неву к русалам поплыл, под рекламой пусто… б. я буду, но я не рухнул, неча баллону мне вешать, фарт при мне. Щас я закачу, как Алёха», — подумал карманник, не видя еще того, кто чуть не поймал его с поличным.

До Пола же при сканировании карманника пришел несколько иной текст с тем же смыслом:

«Дамскую сумку я не расстегивал, и разрезать не успел. Денег в руках нет. Девушку не тронул и пальцем и не обворовал. Воровской инструмент, заточенная монета, упала и укатилась в реку. Под пиджаком с других краж ничего нет. Так что не попался я, чист, и сыщику в штатском нечего мне будет предъявить. Сейчас я устрою театральное представление не хуже, чем мой товарищ. Пусть народ потешится». — Но устроить концерт и потешить народ ему не удалось. Увлеченный нечеловеческой силой назад от несостоявшейся жертвы и зрителей карманный вор предстал перед Полом.

«Б…я, а ведь это не баллон! — удивился паренек, бесстрашно взглянув снизу вверх на могучего Пола. — Шары горят. Лосяра! Такой заелдарит, мало не покажется. Не наш. Швед какой аль немец. Вроде их брата не шманал сегодня, че надо?»

— Как тебя зовут? — на русском языке, без акцента, спросил Пол паренька, продолжая того крепко держать, так как знал, что тот готов был дать деру.

— По-разному, — усмехнулся парень.

— А все-таки.

— Бабочником зовут, Брусом шпановым зовут. Может арабку отпустишь? — попросил карманник, приседая от боли в руке.

— То, что ты карманник — это понятно и без блатных слов. А руку я пока тебе не отпущу, потерпишь.

— Так ты что, фраер? — не только удивился, но и, забыв про боль, выпрямился перед Полом паренек, словно рядовой перед офицером. — А то, поди, и вор?

Фраером или вором Пола еще никто за последние десять миллионов лет не называл. Для паренька, промышляющего лет десять карманными кражами, авторитет вора был посильней, чем того же самодержца Николая Второго, так что Пол не стал ни разубеждать карманника, ни соглашаться с ним. Он видел, что у паренька фантазия развита, и тот сам сможет допридумывать продолжение истории с вором.

— Хватит базарить, — для пущей важности Пол все же употребил непривычные для себя слова, которые означали для паренька, чтобы меньше разглагольствовал и отвечал по существу. — Как зовут?

— Шнырем кличут.

— А по-людски?

— Ну, Никифор я, кажись, — парень свободной рукой почесал затылок.

— Никифор, я гляжу, что ты вроде благородным вором растешь (совершающий кражи без насилия над жертвой).

— А то! — согласился Никифор.

— Вот и оставайся благородным. Но если я тебя увижу еще раз в радиусе версты от мадмуазель, то не быть тебе никогда вором. Понял?

— Я ж не бабжан какой (не дурак). Я ведь не знал, что алюра непростая, а приблатненная (непростая девушка, а при авторитетном в воровском мире человеке).

— Никифор, я вот тебе что скажу: ты на улице поменьше по фене ботай (разговаривай). Все усвоил?

— Усвоил, — махнул для пущей убедительности Никифор.

— И своему Алёхе скажи.

— Циркач подо мной ходит. Без меня и чиха не сделает. Щаса доиграет отвод, и мы сдунем к цветным мостам.

Пол отпустил Никифора, тот тут же нырнул за толстого господина, и след его простыл среди горожан и гостей столицы.

Пол отыскал глазами девушку. Она стояла в метрах двадцати от него рядом с молодым человеком. Тот что-то доказывал девушке, переходя на крик, махал не по-мужски руками. Когда девушка стала открывать сумочку, то молодой человек буквально вырвал ее из рук, нервно стал рыться, достал свернутые пополам деньги. Ни сумка, ни девушка, кажется, его больше не интересовали, так как, отбросив сумку девушке, он чуть ли не бегом устремился к открытому экипажу.

Пол приблизился к девушке. «Волна смерти» нисколько не уменьшилась, скорее даже усилилась. Пол поискал глазами в округе Никифора, но того нигде не было, как и его подельника Циркача.

«Никифор здесь не причем, — решил Пол. — Если я ее просканирую, то это нарушит мои правила, ведь девушка мне определенно понравилась». — Пол не сканировал ни земных женщин, ни других иномирных созданий, с кем у него возникали пусть и краткосрочные, но отношения, иначе это превратилось бы в просмотр прочитанной книги. Каждый устанавливает себе определенные табу, которые старается выполнять. Ведь табу на то и существуют, что в них нет исключений. А если имеются исключения, то это уже не табу.

Девушка замерла подобно статуе. Вот только у статуи не капают из глаз слезы, и глаза не краснеют, и настроение не меняется, оставаясь всегда каменным. Крупные слезинки стекали по лицу и падали на высокую грудь, прикрытую шелковым нарядом летнего платья.

Пол поднял дамскую сумочку и протянул девушке:

— Сударыня, Вы уронили сумочку.

Девушка посмотрела на Пола, не совсем кажется, понимая, что от нее надо незнакомому господину.

— Сударыня, эта Ваша сумка?

Девушка отрешенно протянула руку. Пол аккуратно повесил ей на предплечье правой руки сумку и случайно или как бы случайно задел ее ладонь. От неожиданности или от мощного энергетического разряда, пробежавшего между ними, девушка вздрогнула и внимательно посмотрела на Пола.

— Благодарю, сударь. Вы очень любезны, — негромко произнесла девушка. Полу показалось, что мимолетная улыбка мелькнула в уголках ее губ, хотя глаза продолжали производить слезы в прежнем количестве. Отметил также Пол и то, что «смертельная волна» исходила слабее, если не уменьшалась, то уж точно не увеличилась.

— Позвольте Вам помочь?

— Вы не можете мне помочь.

— Ну, хотя бы самую малость.

— Самую малость Вы уже помогли, — девушка взглядом указала на сумочку, поднятую Полом. — Спасибо Вам.

Пол из кармана пиджака достал шелковый платок и протянул девушке.

— Не сочтите за бестактность, мне кажется, что удалив слезы, Вы избавитесь и от некоторых мыслей. Ведь жизнь в любом случае продолжается.

После некоторых раздумий девушка взяла предложенный платок. Конечно же, в сумочке у нее имелся свой платок, но в данной ситуации важен был не сам платок, как средство гигиены, а проявленное внимание со стороны мужчины и оценка девушкой не только поступка, скорее даже не поступка, а самого мужчины. Получалось так, что Пол был оценен девушкой как мужчина, на которого стоит обратить внимание и затратить драгоценное девичье время.

— Вы правы. За болью всегда приходит облегчение. Даже если боль большая, даже если кажется нестерпимой. Жизнь продолжается. И нет ничего нового под этими звездами, — весьма философски заметила девушка.

Дождавшись, когда девушка приведет себя в порядок, и повернется к нему, Пол произнес: