Александр Кондратьев - Туристы икс [СИ]

— Но ведь этого не может быть! Кто вам дал такие полномочия? — более эмоционально и громко высказался Фарис по поводу предложения Софии, но тут же задумался и после паузы более взвешенно продолжал: — Хотя, наверное, не стоит удивляться. София, ты первая, кто попал в купол с «воздуха», возможно, ты первая из него и выйдешь. Даже если у тебя ничего не получится с этой затеей, и это останется лишь твоею несбыточною мечтою, а заодно и моею, я говорю: да! Я пойду с тобой на «воздух»! Я этого хочу!..

Обед прошел в молчании. Каждый сосредоточился на своем. София тщательно пережевывала шашлычки из осетрины, запивая любимым лимонным соком. Фарис придирчиво и тщетно выискивал вилкой что-то в овощном салате, но к еде не прикасался, не переварив еще в полном объеме информацию, полученную в избытке от Софии.

Когда шустрый официант, тщетно пытавшийся скрыть удивление и растерянность на своем лице от подслушанного разговора, унес пустые тарелки, стоявшие возле Софии, и тарелки с едой, превращенной в сплошной винегрет, со стороны Фариса, София сказала лейтенанту:

— А теперь поговорим. Ведь самый задушевный разговор может происходить только при чаепитии или кофепитии, не так ли, Фарис?

Фарис улыбнулся, вспомнив, что когда-то чайная церемония доставляла ему несомненное удовольствие и ответил:

— Да, София, наверное, земные традиции не стоит и на дне морском забывать. Давненько я не болтал во время чаепития.

— Фарис, я бы уточнила: наши традиции ни в коем случае не стоит забывать, ведь даже на дне морском мы люди и должны ими оставаться до дней последних. Как бы мы не старались, но от усердия хвосты с жабрами у нас не вырастут. — София продолжала провоцировать скорее даже не Фариса, а тех, кто внимательно следил за их беседой.

Еще около двух часов София и Фарис провели в ресторане, выпив немереное количество чая и кофе, ведя при этом «задушевную» беседу, больше похожую на интервью дотошного репортера или на допрос скрупулезного доброго следователя, где в роли задающего вопросы выступала София. Ее интересовало мнение Фариса по многим вопросам: кого бы он порекомендовал выбрать из отдела в формируемую ею группу для работы на «воздухе», кто такие неронцы, откуда прилетели, зачем, почему, когда и т. д. и т. п. Не на все вопросы Фарис знал ответы, но то, что знал, то без утайки рассказал, не касаясь только доверительных отношений с шефом отдела майором Смит.

София окончательно убедилась в том, что лейтенант Фарис является доверенным человеком майора Смит, ведь только самоубийца мог так откровенно отвечать на заданные вопросы или человек, которому разрешили это делать. Самоубийцей Фарис не был, оставалось второе. Слушая Фариса, София лишний раз убедилась и в аналитических способностях своего заместителя и в схожести суждений: из предложенных им пяти кандидатур, троих она сама уже отобрала.

Из ресторана в отдел София шла в приподнятом настроении. Она шла ва-банк, сжигая за собой мосты, заставляя господ из управления неронской разведки форсировать события. Ей оставалось только ждать ответных шагов.

Фарис, напротив, скрывал истинные чувства, бурлящие в нем, надев привычную маску отчуждения и апатии. Его мечты, заветные и почти не выполнимые, могли сбыться. Сопоставив все факты и выслушав свою интуицию, он пришел к нелогичному выводу, что, скорее всего, Софии позволят работать вновь на «воздухе», а его утвердят в состав ее группы, и он сможет вновь оказаться на поверхности, увидеть настоящее солнце, прижаться к земле, услышать, возрадоваться, ощутить, жить!!!

До позднего вечера София пробыла на рабочем месте, читала последние сообщения агентов с «воздуха», перехваченные переговоры и сообщения земных разведок, посольств и МИДов, прессу с земных материков, смотрела телевизионные новости различных агентств.

Сообщения за это время из управления разведки так и не поступило. Не появился за стеной и привычный наблюдатель из числа неронцев, к которому София, в какой-то мере, привыкла. Лишь бездушные жучки, вмонтированные в мониторы, в автоматическом режиме записывали и передавали ее передвижения по кабинету.

«Задала я им задачку с тремя неизвестными, полдня не могут прийти в себя и ответить хоть что-то вразумительного. Если бы вы со мной не согласились, то меня, пожалуй, здесь уже не было. Боятся ошибиться, думают, как себя максимально обезопасить. Ну, что ж — это их право. Господа неронские разведчики, не затягивайте с ответом, пожалуйста», — София подвела итог прошедшего рабочего дня, мысленным обращением.

Быстро добравшись до своего нового жилья на лифте-каруселе, София задумалась, чем сможет занять себя перед сном, чтобы отвлечься от мыслей о том, что ждет ее завтра. В конце концов, она остановилась на томике стихов Пушкина, издания конца девятнадцатого века. Ведь читая Пушкина, можно делать только одно — наслаждаться словом, великолепием неповторимой музыки из букв. Классическая музыка — удел немногих, а вот музыка поэзии доступна практически всем желающим.

Обитателем купола не запрещалось читать книги, смотреть земное кино и телевидение. Вот только книги в переплете в куполе стали уже редкостью, так как большинство книг можно было прочесть в электронной версии.

София при осмотре нового своего жилья случайно обнаружила томик стихов Александра Сергеевича Пушкина на русском языке в весьма хорошем состоянии, хоть книге и было более ста лет. Она посчитала, что у горничной не поднялась рука выбросить книгу в мусороприемник вместе с другими вещами прежнего обитателя. Для Софии томик стихов представлял не историческую ценность, а художественную. Она любила русскую поэзию, а Пушкина считала немного немало, а лучшим поэтом всех времен и народов Вселенной.

Не много информации о своем предшественнике за дни пребывания в куполе узнала София, как в прочем и о других сотрудниках отдела, покончивших жизнь самоубийством. Информационная блокада действовала четко, следов пребывания практически не оставалось. В чем София могла быть уверена, так в том, что бывший начальник группы анализа любил поэзию и был аккуратен в обращении с книгами.

Наступившее утро мудрее вечера не оказалось: управление продолжало держать паузу. Если бы за стеной купола не появились наблюдатели, то София могла бы подумать, что о ней забыли.

София ознакомилась со всей входящей информацией в отдел РиН и не без удивления обнаружила, что всех членов ее предполагаемой группы вызывают в управление лично. То, что это делали до разговора с ней, косвенно свидетельствовало о том, что в управлении не могут прийти к единому мнению, и чаша весов замерла в ожидании недостающих доводов, которые неронцы попытаются найти в ответах членов предполагаемой группы.