Кирилл Тесленок - Error 02. Троян

Какое-то время Торвальд мялся, не решаясь сделать последний шаг. Однако неугомонный характер и ответственность за жизнь шефа сломили нерешительность.

– А, была не была, – заявил Торвальд и стремительно перешёл обратно в материальное состояние. – О-о-ох ты ж… ё-ё-ё-ё-ё…

Он моментально вымок, сильно пропитавшись и алкогольными соединениями, и радиоактивными частицами, и чем ещё только не… А самое главное – он моментально опьянел. Нет, «опьянел» слишком мягкое слово. Торвальд чувствовал себя так, словно он состоял не из ниток и резинок, а из чистейшего спирта! Даже искусственный интеллект оказался бессилен против алкомагии…

– Держись, шеф-ф-ф, – выдал Торвальд, кое-как пытаясь сохранить чистоту разума. Или хотя бы её подобие. – Сила – тебе, похмелье – мне! А-а-а-а-а! Что-о-о нас ждёт? Море хра-а-а-а-анит ма-а-а-алча-а-а-анье! Жа-жда жить сушит сердца-а-а-а да-а-а-а дна-а-а-а…

Продолжая нехорошо улыбаться, Юля… нет, скорее «Юля» провела щепотью пальцев от макушки к середине груди. Внешняя оболочка милой девушки разделилась на две части и опала к ногам «Юли» полупрозрачной плёнкой. Шпион расправил широкие плечи, оказавшись на полголовы выше девушки и в два с половиной раза толще.

Чесноков-младший моментально его узнал – перед ним стоит давно почивший Александр Яранский собственной персоной. Его широкое лицо буквально пышит здоровьем. Ничего общего с подгоревшей тушкой, на которую Чесноков-младший полтора месяца назад лично прибыл полюбоваться в морг.

– Потрясающе, правда? – заметил Яранский, довольно улыбаясь. – Мы очень сильно недооценили кудесников из другого мира. Думали, что магия ограничивается лишь жалкими фокусами немногочисленных беженцев. Что тот могучий архимаг был исключением. Смотри на меня внимательно, Чесноков! – Яранский горделиво постучал по груди. – Всё это время я был у тебя под боком, а ты даже не заметил, показывая мне секреты своей семьи. Даже про АЭС рассказал. Я, именно я устроил вам помехи со связью, из-за которых вы проглядели вторжение Тёмной материи! Заклинание не просто маскировало меня, оно давало мне подсказки напрямую в голову, как бы на моём месте повела себя твоя дочь, что бы она сказала или даже подумала. Мне даже особых усилий прилагать не приходилось, чары буквально вели меня на автопилоте. Вся твоя безграничная сила, все наши словоформы и Речь – они ничто против магии!

Постное выражение на лице Чеснокова-младшего не изменилось, продолжая радовать мир каменным равнодушием.

– Что с точки зрение морали далось труднее – менять прокладки или целоваться с Пупсом? – равнодушно поинтересовался глава семейства Чесноковых. – И мог ли ты от этого отказаться, если заклинание очень настаивало?

У Яранского едва заметно дёрнулось веко – вопрос задел за живое. Имитация жизни молодой говорящей явно далась Яранскому нелегко, особенно поцелуи с Пупсом.

– Твоя дочь уже больше месяца в плену у чернокнижников в другом мире, – сообщил он. – Я лично передал им её. Даже боюсь представить, что они с ней прямо сейчас вытворяют. В том мире господствуют дикие средневековые нравы, помноженные на широкие магические возможности. Не удивлюсь, если твоя дочь уже вынашивает яйца какого-нибудь демона-слизняка-спрута.

Лицо Чеснокова-младшего осталось безучастным.

– Моя дочь сильная, – сказал он. – Она выдержит такое, что тебе и не снилось. А если нет – мне слабая дочь не нужна.

Яранский, глядя на Ченокова-младшего, брезгливо скривился. Он вплотную приблизился к кушетке, глядя на неподвижного противника сверху вниз. Чесноков по-прежнему глядел с безразличием, не смотря на то, что не мог защищаться и находился полностью во власти Яранского.

– Я не удивлён, что такой фанатик и безумный приверженец традиций лежит сейчас беспомощный передо мной, способный лишь чесать языком, – заявил Яранский и резко, без предупреждения ударил Чеснокова-младшего кулаком в челюсть. Голова последнего резко дёрнулась, изо рта брызнуло красным, окрасив алым белоснежные простыни.

– Пока что языком чешешь по большей части ты, – равнодушно заметил Чесноков-младший. На его скуле начал набухать синяк. – Ты убьёшь меня или тоже отдашь своим покровителям?

– Для такого, как ты, смерть слишком лёгкое наказание, – сквозь зубы процедил Яранский.

– Ты собираешься своей магией снять отпечаток с моего разума и замаскироваться под меня? – спросил Чесноков-младший. – И управлять моей империей от моего имени?

– Ты всегда отличался сообразительностью, – сказал Яранский, брезгливо глядя на неподвижного Чеснокова.

– Это глупо, – заметил тот. – Ты не продержишься и нескольких дней, даже если будешь обладать всеми моими знаниями. Тайны нашей семьи защищены особыми словоформами, которые реагируют лишь на моё физическое тело.

– Этот вопрос мы решим, – заявил Яранский. – Не переживай, тебя это уже волновать не должно.

Его лицо вновь исказила ярость. «Шпион» ещё несколько раз ударил Чеснокова. Каждый раз голова того резко дёргалась, а изо рта вырывалась новая порция крови. Бить Яранский явно умел и любил.

– Долго я ждал этого момента, мразь! – распалившись, Яранский ударил ногой по кушетке. Чесноков безвольной куклой скатился на пол. Игла выскочила из его вены, а подставка с физраствором с громким стуком опрокинулась.

Яранский пинком перевернул Чеснокова на спину и поставил ему ногу на грудь, резко надавил всем весом. Послышался хруст рёбер. Чесноков однако никак не реагировал на истязания. Его лицо оставалось спокойным, равнодушный взгляд мёртвых глаз словно принадлежал каменной статуе, а не человеку.

– Я сотру это постное выражение с твоей морды! – ярился Яранский, увеличивая силу и частоту ударов. Рубашка Чеснокова-младшего покрылась кровью, просочившейся из мелких ран и ссадин, на полу под ним начало расти красное пятно.

– А кроме тебя ещё есть шпионы? – спросил Чесноков-младший. Казалось, его совершенно не волнует происходящее.

– Мою семью убили у меня на глазах! – рычал Яранский, словно не услышал вопрос. – Жену, двух сыновей! И даже маленькую дочь! Твой чёртов палач Черепанов не пожалел даже её! Схватил за ноги и убил ударом о стену!

– Это я ему приказал, – равнодушно сообщил Чесноков-младший. Кровь залила ему всё лицо и рот, но говорил он по-прежнему отчётливо. – Враги нашей семьи должны мучиться перед смертью не только физически, но и морально. Старая добрая традиция.

Яранский закричал не своим голосом и нанёс особенно сильный удар в шею своей жертвы. Раздался громкий мерзкий хруст. Глаза Чеснокова остались такими же равнодушными, но теперь их словно затянула плёнка. Он замолчал и больше не произнёс ни слова.