Мюррей Лейнстер - Чужие звёзды

Если бы он мог добраться до ледника на полюсе, где есть вода, и на краю его посеять специальные семена, которые входили в аварийный комплект, и которые могли расти и становиться пищей почти при любых условиях. Но ему не удастся добраться до полюса без энергии для «салазок».

Он уселся на «Салазки» и направил их вверх. Те начали вяло подниматься. Его нелепый, смешной транспорт на последних крохах энергии все же летел вверх, к звездам. Мимо проплывали металлические колонны. Все ближе и ближе была крыша странного сооружения, но энергия в «салазках» кончалась. Он не долетел до крыши еще футов на десять, когда они замерли, колеблясь, в воздухе, не в силах уже подниматься. На раздумья у него оставались считанные секунды, затем «салазки» начнут опускаться, пока не лягут на песок внизу — на этот раз навсегда.

Недолго думая, Стен швырнул вверх рюкзак. Тот пролетел между плитами и приземлился на крышу. «Салазки» нырнули вниз от силы броска, но, поскольку они освободились от лишнего веса, то тут же подпрыгнули вверх, взлетели выше крыши, и на последних крохах энергии Стену удалось приземлиться.

И он обнаружил, что здесь нет ничего.

Точнее говоря, здесь колонны крепились к массивным балкам, образующим гигантскую открытую сеть. На балки, тянущиеся рядами с севера на юг, были наброшены громадные металлические плиты, крепившиеся к балкам подшипниками, на которых могли поворачиваться и становиться ребром по замыслу какого-то безумного конструктора.

Еще были маленькие выпуклости, которые могли содержать моторы для их поворота. И больше не было ничего, кроме сооружения, плит и песка футов на триста ниже. Не было никаких намеков на то, для чего нужны эти плиты, балки и вообще все сооружение. Не было никаких признаков людей или существ, управляющих плитами. Казалось, все это сооружение — монотонное, невыразительной, бессмысленное и ужасно скучное, — было лишь пустой тратой сил, материалов и средств. Оно простиралось до самого горизонта — и не делало ничего, не служило никакой цели, кроме того, чтобы время от времени сваливать вниз накапливающийся на крыше песок. Все это было полным абсурдом.

Но у Стена была более насущная задача, чем разгадка цели сооружения. Он находился на высоте в триста футов над землей. Ему потребуется еда и вода. Когда наступит день, здесь снова начнется ураган. Внизу, даже пристегнутому к металлической колонне, даже в скафандре, ему пришлось нелегко. Здесь же ветер будет гораздо сильнее. Стен сомневался, что тросик выдержит такой шторм. Вероятно, он сумел бы спуститься на землю, но что ему делать там?

Пока он спорил сам с собой, внезапно раздался тонкий, пронзительный свист, идущий откуда-то сверху. Свист пришел с далекого юга, прошел над ним и замер в северном направлении. Понижение тональности указывало на то, что объект снижался. Свист этот очень походил на звуки, которые издает летящий в атмосфере космический корабль — что было, конечно, немыслимо на необитаемой, даже не имеющей названия планете звезды Кор Альфа. Стен внезапно почувствовал себя очень одиноким, пока стоял на железной плите в тридцати этажах над землей, на чужой планете под недружелюбными звездами, а вокруг с одной стороны была пустыня, а с другой загадочное, чудовищной сооружение, уходящее к горизонту.

Он без всякой цели включил рацию скафандра.

Послышалось громкое шипение статики.

И вдруг, перекрывая его, раздалась четкая, ясная передача, явно посланная передатчиком космического корабля:

— Прошу помощи! Прошу помощи! Космический корабль «Эребус» терпит бедствие на планете звезды Кор Альфа. Сгорел главный двигатель. Я совершила посадку на темную сторону планеты. Если кто-нибудь слышит меня, п-пожалуйста, ответьте! При п-посадке разбился и вспомогательный двигатель! Прошу помощи! Прошу помощи! Космический корабль «Эребус» терпит бедствие на планете звезды Кор Альфа…

У Стена Бакли не было энергии. Он не мог покинуть это место. «Эребус» сел где-то в пустыне, покрывающей всю планету, за исключением странного сооружения. Когда наступит рассвет, снова начнется песчаная буря. С сожженным главным двигателем и разбитым вспомогательным корабль не сможет взлететь. Дневной шторм непременно опрокинет его и погребет под сотнями футов песка.

Стен знал «Эребус». Конечно же, знал. Это была космическая яхта, принадлежавшая Эстер Хьюм. И голос, который он услышал, был голосом Эстер, девушки, на которой он должен был жениться, если бы Роб Торрен не выдвинул против него обвинение со всеми вытекающими… И вот теперь она будет завтра похоронена заживо в маленькой яхте, в то время как он не может прийти ей на помощь.

Он уже было попытался связаться с ней, когда с запада пришел гул. Стен повернулся и при свете звезд увидел, как большие плоские плиты — от пятидесяти до сотни футов в длину, — медленно повернулись. Площадка величиной в квадратную милю внезапно изменилась. Все плиты встали ребром, чтобы свалить с себя груз песка. Воздух заполнил гул и скрежет. Затем еще одна секция величиной с милю произвела такое же бессмысленное действие. Движимый чистым отчаянием, Стен резко сказал в микрофон:

— Эстер! Потерпи полчаса! Я свяжусь с тобой позже. У меня есть маленький шанс помочь тебе, и я должен воспользоваться им! Полчаса, слышишь?

Услышав ее невнятное восклицание, Стен бросился к концу ближайшей плиты. Было безумием даже думать об этом. У плит не могло быть иной цели, кроме как собрать на себя кучу песка, а затем, повернувшись, сбросить его вниз. Но в конце каждой плиты, там, где она соединялась с балкой, было небольшое утолщение. И это утолщение могло оказаться двигателем. Он достал из инструментального набора маленькую горелку, щелкнул кнопкой, и на ее конце вспыхнул крошечный голубоватый язычок пламени.

Стен направил пламя на утолщение у края плиты. Что-то же заставляет плиту поворачиваться. Значит, тут должен быть двигатель. И этот двигатель мог находиться только в утолщении. Он направил на него пламя горелки. При первом же прикосновении пламени взвился дымок, металл моментально раскалился добела. Покрытие было железным.

Но, взрезая крышку, Стен понимал, что колонны и плиты не могут быть просто из железа. Ежедневные песчаные бури должны буквально за недели источить даже самое прочное железо. Значит, все сооружение покрывало нечто вроде пластика — прочного, который не мог стереть ветер. Он не царапался, потому что был твердым. Частицы песка легко скользили по нему. И там, где железо было бы «съедено» миллион раз, пластик устоял.

Стен срезал крышку утолщения и откинул ее в сторону. Фонарик скафандра осветил пустоту внутри. Там был двигатель, выглядевший удивительно знакомо, хотя и явно сделанный не людьми. У него был вал, а на вале были укреплены четыре пластинки из чего-то, странно напоминающего графит. Только и всего. Ни катушек, ни арматуры. Ни малейших признаков магнитов.