Таис Сотер - Птица в клетке

По приглашению секретаря Кордоса вошел в кабинет императора, поклонился и, не дожидаясь, пока уткнувшийся в бумаги Ядгар соизволит обратить на него внимание, уселся в кресло. Мацуми удивленно вздернул брови, поразившись столь неприкрыто наглому жесту обычно сдержанного Васко.

— Ядгар… я могу вас так еще называть, как родственника, или мне следует обращаться к вам тай Альге? Или, может быть, великий тай? — сухо спросил Кордоса, переплетя тонкие пальцы на острых коленках.

Император поднял глаза, уставшие и покрасневшие, и кивнул.

— Как вам угодно. Вы при моем дворе всегда могли себе позволить достаточно много.

Васко даже не поморщился, услышав откровенный намек на свое участие в придворных интригах. Если бы у Альге на него что-то было, Кордоса уже знал бы об этом.

— Мне хотелось бы узнать, как прошло празднование дня рождения моего внука.

— В тесном кругу.

— Меня не пригласили.

— В очень тесном, — добавил Ядгар и вежливо улыбнулся.

Кордоса задумчиво поднял тонкие брови.

— Вы не стали устраивать прием? Мне казалось, раз вы привезли Замира во дворец, то желаете представить его как положено. Не хотите же вы, чтобы подданные решили, что с наследником что-то не так?

Альге устало потер лоб.

— Я собирался. Но как вы уже, наверное, знаете, сейчас не самое спокойное и безопасное время, чтобы устраивать праздники.

— Да, я слышал о предательстве вашего… друга. Мой император, вы приближаете к себе не тех и отказываетесь от дружбы и поддержки поистине преданных вам лонгийцев. Кстати, — перевел он беседу в другое русло, — вы все еще не желаете видеть мою дочь в Кадисе?

— А должен?

— Вы низложили императрицу из-за подозрения в убийстве рабыни — это плевок в лицо всем ноблесс. И плевок в лицо нашему роду, — с еле сдерживаемой яростью сказал Васко.

Ядгар откинулся назад, смерив взглядом своего противника. То, что родственник стал столь прямолинейным, говорило о том, что он уверен в своих силах.

— Подозрения? Анхела сама призналась в совершенном преступлении при достаточном количестве свидетелей. И в тот момент она была не Кордоса, а Альге, и своим поступком опорочила мой род. Я не хочу, чтобы перед глазами моего сына был такой пример.

— О, а вы уже нашли более подходящую замену? И кто же это? Надеюсь, не та наложница-ведьма, о которой шепчутся в Кадисе?

— Ведьма? Не ожидал, что вы так суеверны, Васко, — издевательски заметил Альге.

— Я-то, может, и нет, но вот ваши подданные… Неужели вы не знаете, что говорят при дворе? О чем шепчутся слуги? И что рано или поздно дойдет и до народа? Император очарован, император проклят… Чужеземная колдунья сводит его с ума, как когда-то свела с ума вашего отца Хельга…

— Прекратите. — Ядгар сказал это тихо, но у Мацуми, молча стоявшего за спиной гостя, от его взгляда все заледенело внутри, и он в очередной раз пожалел, что так не вовремя вышел из отпуска. — Ели вы пришли убедиться, что я спятил, то боюсь вас разочаровать. Мой ум ясен как никогда. И так же, я полагаю, ясны мои намерения.

— О да, я вижу, каковы ваши намерения, — прошипел Васко, с шумом отодвигая кресло.

Когда дверь за ним закрылась, Тао налил императору стакан воды и осмелился спросить:

— Стоило ли так его сердить?

— Арест Васко — дело нескольких дней, он не успеет ничего натворить. Когда СБ положит мне на стол дополнительные сведения о союзниках Кордосы, я тут же прикажу заключить его под стражу. Не стоит торопиться. Мне не хочется лишний раз пугать Совет.

Оставшись один, император встал, уперся разгоряченным лбом в холодное стекло и смотрел на заснеженный город вдалеке. Хотя источник его размышлений был не там, в Кадисе, а во дворце. Скрытое, хорошо спрятанное сокровище с ореховыми глазами, сливочно-белой кожей и упрямым нравом. Колдунья, очаровавшая его? Чушь. Он сам дал ей власть. А теперь не мог вернуть свое сердце обратно.

Вернувшись к столу, включил ком и вновь поставил запись, которую крутил последние дни по несколько раз кряду. Запись, стертую с камер наблюдения Цехелем, но им же отправленную на личную почту императора. Отправленную как издевку, как неприкрытое свидетельство того, что Эрика неверна ему не только в своих мыслях. Видео, на котором она обнимает Юрия, держит его за руку, позволяет себя целовать. Это убивало, сжигало Ядгара изнутри. И больше всего он боялся, что не выдержит и причинит девушке такую же боль, какую он испытывал сам.

Альге не мог ее больше видеть, но и расстаться с ней не мог. И Замир, всякий раз спрашивавший у отца об Эрике, требующий вернуть свою любимую подружку, настроение не улучшал.

Император так глубоко ушел в раздумья, что не сразу услышал сигнал наручного кома. Индикаторы, следившие за состоянием Эрики, свидетельствовали, что она находится в критическом состоянии. Пульс и давление зашкаливали, словно девушка в опасности. Ядгар подключился к видеокамерам в карцере и тут же сорвался с места. Как бы ни злился он порой на Эрику, видеть ее медленное угасание, не сдерживаемое лекарствами, а теперь уже и саморазрушение больше не мог.

«Я выбрал Эрику, взял ответственность за нее. И значит, я должен быть с ней». Болезненное понимание, что чувства к девушке — не временная прихоть, принесло императору облегчение. «Все изменится, когда я избавлюсь от своих врагов и буду точно знать, что Цехель мертв или покинул Лонгу. Для нас все изменится, обещаю, Эрика».

Кородоса вернулся в свой столичный особняк более довольным, чем покидал его. Встреча с Альге, получившаяся не очень удачной, странным образом успокоила его и настроила на решительный лад. Ядгар останавливаться явно не собирается; что ж, Васко самому нужно остановить его. Забрать власть именно сейчас, когда многие недовольны действиями императора. Чужеземец был прав, когда говорил о его слабости, а значит, скорее всего, не врал и в другом.

— Жиль, — приказал глава рода секретарю, молча дожидавшемуся его в кабинете, — отправь гардарику запрос на связь и попроси техников еще раз проверить, точно ли закрытая линия не прослушивается СБ.

Спустя час Жиль пригласил Кордосу к защищенному коммуникатору. Васко высокомерно кивнул головой, поздоровавшись с человеком, стоявшим по ту сторону экрана на фоне неприметной серой стены.

— Все никак не могу привыкнуть к смене вашего облика, Юрий.

— Видите ли, находиться в бегах и одновременно блистать красотой нелегко. — Собеседник улыбнулся, тряхнув короткими темными волосами.

Юрия сейчас вряд ли узнал бы даже кто-либо из старых знакомых. Он подстриг и перекрасил волосы, тон кожи сделал темнее, избавился от татуировки и носил теперь традиционный лонгийский наряд: широкие, не сковывающие движения штаны и расшитый длинный сюртук. Глаза его казались почти черными, длинный узкий нос благодаря имплантам стал шире, а острый подбородок тверже — теперь наемник выглядел как коренной житель Кадиса. В толпе взглянешь — не узнаешь. Васко не сомневался, что тот и отпечатки пальцев изменил. От гардариков можно было ожидать что угодно. Только мимика осталась той же, живой и легкой, а взгляд — таким же пронзительным.