Таис Сотер - Птица в клетке

— Тебе плохо, неуютно? — продолжал допытываться император.

Кивнула, но он скорее почувствовал, чем увидел мой кивок. Я и так сейчас уязвима, а открывшись еще больше, и вовсе потеряла бы контроль над своими эмоциями. Снова провалилась бы, растворилась в пустоте его души.

— Ты должна привыкнуть ко мне, моему присутствию… откройся мне.

Я упрямо молчала.

— Это приказ, Эрика. Разве ты не должна слушаться меня?

— Не я должна бояться открыться, а вы, — сказала неожиданно для самой себя. — Вы не поставили себе чип. Разве вам не страшно, господин, что, расслабившись, вы утратите контроль над своими мыслями, и я прочту вас? Проникну в память, узнаю ваши желания и страхи?

Рука, обнимающая меня, болезненно сжалась на плече.

— Кто научил маленькую рабыню быть столь дерзкой? — Интонации Альге, до этого лениво-повелительные, стали резче. — Может быть, я совсем не против этой ночью позволить себе немного лишнего. Даже если ты узнаешь то, что я захочу потом скрыть… я ведь всегда смогу отрезать твой язычок, чтобы ты им не болтала ненужного.

Сердце пропустило удар. Послышался легкий смех.

— Я почти почувствовал, как зашевелились волосы на твоей голове. Но ты все-таки удержала свою защиту.

— Так вы нарочно пугали меня?

— Да. Но, как видишь, не сработало. — Притворный вздох. — Придется пойти на крайние меры. Если прикосновения к обнаженной коже усиливают эмпатический контакт между эспером и другой стороной, что будет, если я тебя поцелую?

Не успела пискнуть, как оказалась прижата к постели, а Альге навис надо мной. И не дернуться — так крепко он держал меня. Я закрыла глаза, сдавшись, смирившись с тем, что произойдет. В то, что он остановится после поцелуя, я не верила. И чем быстрее он закончит, достигнув разрядки, тем быстрее покинет меня.

Но лонгиец, как нарочно, не спешил. Я чувствовала его теплое дыхание на своей щеке, но обещанного поцелуя все не было. Спустя несколько томительных секунд, пытавшихся притвориться вечностью, Ядгар наконец коснулся меня… лизнув в нос. Глаза мои против воли удивленно распахнулись, а плотно сжатый рот чуть приоткрылся. Чем Альге и воспользовался. Поцелуй его оказался терпким, даже горьким, а движения горячих сухих губ хоть и были осторожными, но не нежными и просящими. Мне казалось, что он не просто целовал меня, а пил с губ мою волю, оставляя полностью беспомощной. Он брал то, что принадлежало ему, и не испытывал сомнений.

И все же, не позволяя мне сомкнуть губы или отвернуться, Ядгар не торопился, давая возможность привыкнуть к его прикосновениям. Ожидая ответа.

То, что ему недостаточно было моей покорности, неожиданно разозлило меня, и злость эта ударила изнутри по уже трещавшему ментальному барьеру. «Лучше бы ты жену так целовал!» С яростью так подумав, я поняла, что вот-вот полностью потеряю контроль над собой.

В этот же момент поцелуй внезапно прекратился, а Ядгар отодвинулся и сел.

— Свет! — приказал он, и комнату залило белым светом, на секунду ослепив мои привыкшие к темноте глаза. — Что ты сказала?!

— Что я сказала? — недоуменно повторила, глядя на Альге сквозь щель меж ладоней.

— Про мою жену.

— Я… я ничего не могла сказать.

Уж он-то должен был понимать, что мой рот был несколько занят.

Глаза Альге вспыхнули.

— Великолепно! Повтори еще раз!

Упрямо замотала головой, не понимая, о чем он говорит, но уже заранее не соглашаясь. Он схватил меня за запястья и дернул на себя, причиняя боль. Его горячие ладони обхватили виски, заставляя держать голову прямо и смотреть ему в глаза.

— Ты сейчас подумала о моей жене. Точнее, транслировала мне мысль о ней… и сделала это неосознанно, да? Повтори.

— Но я так не умею, я уже говорила…

— Повтори! Или… назови мое имя!

— Ядгар… Ядгар Альге, — пробормотала, не желая верить, что я на самом деле сумела передать ему свои мысли.

Лицо императора исказилось в нетерпеливой гримасе.

— Не вслух.

— Я не могу!

Пальцы его сжались еще сильнее, будто собирались расколоть мой череп.

— Мне больно!

— И будет еще больнее. Ну же… проси отпустить себя, если хочешь жить!

В нем ощущалась такая холодная целеустремленность, что я искренне поверила в тот момент, что ему ничего не стоит убить меня своими руками. Страх, первобытный, иррациональный, обрушился на меня.

«Ядгар, Ядгар… отпусти меня! Отпусти… отпусти…» — я все повторяла это про себя, как молитву, чувствуя, как боль разливается в голове, а перед глазами темнеет. И в какой-то момент точно струна лопнула, и мысли мои, бьющиеся в клетке черепа, обрели свободу.

«Ядгар!»

Император вздрогнул, услышав свое имя, и наконец разжал ладони. Я рухнула на кровать, сжавшись в комочек и сотрясаясь дрожью.

— Доктор настоятельно не рекомендовала мне использовать боль и страх как побудительный мотив, — словно издалека услышала я голос императора, — и я, если честно, не намеревался. В конце концов, удовольствие — гораздо лучшее средство для достижения цели, не так ли? Но в тебе, глупой маленькой птичке, так много злости и ненависти, которую ты тщательно прячешь за маской слабости, что мне легче заставить тебя бояться и ненавидеть.

Я всхлипнула, не отвечая, но Ядгар Альге вряд ли ждал от меня какой-то иной реакции.

— Тебе ведь дали седьмой уровень по шкале Кейгеля? Средний уровень дара, хоть и с некой уникальной чертой — умением отражать свои чувства и транслировать их другим. Но только чувства, не мысли. Досадное ограничение, но, как подумалось мне, вполне преодолимое. Тем более что Кронберг уже успела подтвердить, что твой настоящий уровень гораздо выше. Девятый или даже десятый.

Он что-то говорил еще, но я не слушала, полностью погрузившись в жалость к себе. Почему, почему он так жесток ко мне? Разве я это заслужила? Разве я не была послушна? Так плохо мне не было… ах, да, с нашей последней встречи.

Внезапно меня перехватили за талию и легко подняли, заключив в объятия. От удивления я затихла, уткнувшись носом в мужскую грудь.

— Ну и чего ты ноешь? Успокойся, все уже прошло. Я не собирался убивать тебя, это было бы глупо.

Сейчас я вся была открыта перед ним, от ментального блока давно уже ничего не осталось, поэтому прикосновение Альге стало для меня потрясением. Как будто бы меня в ледяную воду окунули. Пустота его души вновь вбирала меня, но сейчас, возможно, это то, что было мне нужно. Отдать ей свою боль, свой страх… забыться, растворившись в другом человеке. В этот раз я не боялась, что он поглотит меня, что я исчезну — наоборот, я хотела этого. Внезапно для себя ощутила спокойствие, обмякнув в жестких руках Ядгара. Наверное, так ощущают себя неизлечимо больные, чувствуя приближение смерти.