Анна Булаш - Пластина Костенко

— Вот это да! Какое открытие! — восхитился один из ученых.

— А откуда вы это знаете? — задали мне очередной вопрос.

— Мне это все снилось, — ответила я.

— Как это — снилось? — задали, как мне показалось совсем уже нелепый вопрос.

— Очень просто! Это все снится мне уже более трех лет. И с каждым сном изображения становились все ярче и отчетливее.

— И неужели за это время ни разу не снилась формула? — спросил меня председатель комиссии, представительный высокий мужчина с сединой в волосах.

— Нет, почему же!? — возразила я. — Один раз снилась.

— А почему не записали? — задали председатели комиссии мне очередной вопрос.

И я стала отвечать:

— Если бы я могла, я бы сразу же сделала бы. Но дело в том, что формула была воспроизведена во сне очень большими буквами, такими, как экран в кинотеатре, и по кругу, то есть всю сразу я не видела, поэтому сразу и не сообразила, что это формула, а была она видимо пару секунд, как бегущая строка и прошла только одни раз. Она мне вся не была видна, поэтому и не запомнилась. Я думаю, что, может быть, и запомнилась, но она была химическая. А знания химии у меня на уровне школы, которыми я уже долгое время не пользуюсь, так как в жизни они мне не очень нужны, — сокрушенно развела я руками и продолжила:

— А больше она мне не повторялась.

— Хочу задать Вам еще один вопрос, — опять заговорил председатель комиссии. — Скажите, формула была из области физики или химии, если Вы в этом разбираетесь?

— Надеюсь, что разбираюсь, — почему-то обиделась я на этот вопрос. Хотя, как я потом разобралась, обижаться мне было не на что. Меня ни кто не пытался обидеть. Они просто пытались разобраться в том, что я им предоставила.

— Формула была химическая, ответила я, — там был плюс и знак равенства. А что это, я не поняла.

— Вот это да! — восхищенно повторил один и тот же человек.

— Единственно, что я хорошо знаю, это то, что все открытия в основном происходят во сне. Но не очень верила в это, пока не пришлось самой столкнуться с этим, — наконец я закончила свою речь.

Вот с этими моими доводами согласились после моих слов все эти ученые. Они знали это не понаслышке.

— Какие у вас планы на ближайшее будущее? Что вы будете делать? — задали мне еще один каверзный вопрос.

— Если честно, то не знаю! Потому что я считаю, что все-таки нужна формула, чтобы не тыкаться, как слепые котята. А чтобы запустить это в производство — нужны большие деньги, да и разрешение на все это, а у меня этого ничего просто нет. Если бы не Миша, я бы и это сюда не привезла. Я просто не знаю, к кому с этим следует обращаться. Единственно, в чем я точно уверена, это то, что это целая революция в науке и технике. Правда, эта уверенность тоже пришла ко мне недавно. Но это новый виток в промышленности, и самое главное: очистит природу от грязи, которую создали люди и от экологического загрязнения, и еще уберутся все свалки мусора, я так думаю, — пояснила я членам комиссии свою точку зрения.

— Да, с этими Вашими доводами я полностью согласен, ответил на мои слова председатель комиссии.

— А еще, — не дав ему продолжить мысль дальше, сказала я, — мне очень страшно становиться, когда до меня доходит, что я собралась потягаться с нефтяными и газовыми магнатами. Ведь они так просто не откажутся от таких доходов. Поэтому, вот как раз этой борьбы я боюсь больше всего. Ведь у них не только деньги, но и очень большая власть в мире. Как вы думаете: я права?

— Да! Вот об этом мы как-то не задумались еще! Так как пока еще считаем, что это авантюра, хотя эта «авантюра» вон светит во всю. А вот ваш патент на ОТКРЫТИЕ ВЕКА! И главное, видимо, нужно, чтобы пресса пока была в неведении. А то они растрезвонят всему свету, не задумываясь о последствиях. Эти люди, — обвел глазами комиссию председатель и заверил меня. — не вынесут сенсацию прессе. Да, мы и сами заинтересованы в том, чтобы быстрее запустить это в производство. Я вхож в правительственные круги, как и Миша, и думаю: Президент наши начинания поддержит! Он и сам заинтересован в независимости от нефтяных и газовых компаний. Вот — формула, это конечно проблема. Но я надеюсь, что и эту проблему мы со временем решим. Пустим все силы на ее выведение.

Ну а я развела руками:

— Пока я ничего не могу поделать!

— А как назовем пластину? — задал кто-то неожиданный для всех вопрос. Мы не смогли даже разобраться, кто это сделал.

— А я и не знаю? Я об этом не задумывалась никогда: пластина — и пластина, — ответила я и продолжила:

— А можно назвать: «пластина Костенко», по фамилии?

— Давайте! — почему-то сразу согласились на мое предложение все. После этого мы поздравили друг друга с победой. Затем сели попили кто чай, кто кофе, кому-то понравилось с тортами, которые привез Миша. Я думаю, как раз кстати!

Комиссия загрузилась в мини-автобус, и уехали, а мы остались. Мы сели во дворе, посмотрели друг на друга, и Миша сказал мне:

— Ну, я тебя поздравляю! У нас все получилось! Твоя пластина, то есть «пластина Костенко» прошла первое испытание на все сто! У нас новое открытие! Теперь уже официальное!

— А ты знаешь, я очень устала, хотя ничего не делала, только давала дельные советы другим, а такое впечатление, что я разгрузили целую машину дров! — сказала я ему.

В доме стояла непривычная за этот день тишина. Стало даже как-то не по себе.

Мы оставались одни; уставшие, валившиеся с ног но довольные и Миша, сказал:

— Это нужно отметить! Такая сенсация!

— Вообще-то я не отмечаю. Не пью! Если только очень уж хорошее вино, и чисто символически, — засмеялась я.

— А я больше и не предлагаю, — заверил меня Миша.

— Наверное, надо мне возвращаться домой, — заговорила я о другом.

Он мне ничего не ответил, был занят приготовлением стола для нас. Мы налили себе красного вина, Миша для себя больше, для меня — поменьше, пригубили, и он мене опять задал вопрос:

— Что ты теперь собираешься делать после всего этого?

Я немного помолчала, подумала над его вопросом и заявила:

— Жить!!!!!

Миша рассмеялся и сказал:

— Вообще-то ты очень оригинальный человек!

— Такой же, как и все. А хотя может быть ты в чем-то и прав, у каждого человека свои взгляды на жизнь и на тех людей, которые их окружают. Я Вам очень благодарна! Если бы не вы — этого ничего до сих пор не случилось — бы, — с несвойственной мне горячностью заявила я, и продолжила:

— Ой, как я устала! Можно я пойду спать? Ничего уже не соображаю.

— Да и я тоже устал, столько за день всего произошло, что даже до сих пор во все это верится с трудом. Правда? — спросил он.

— Полностью с тобой согласна, — ответила я уже с закрывающимися глазами.

Я пошла в одну из комнат на первом этаже, хотя мне сказали, что это комнаты для прислуги.