Александр Белоткач - Наследники Лои

Ронни Контарес, бывший верховный, глава бунтовщиков, когда-то еще на заре истории, свергнувший основателя английской колонии, великий хитрец и законченный авантюрист, ощутил, как земля уходит у него из-под ног. В голове замигала красным: «Опасно! Смертельно опасно!»

Он некоторое время лихорадочно соображал, а затем, неуверенно произнес:

— Адмирал. Экспедиция окончена. Возвращайтесь! А, впрочем, нет, — внезапно сознание резанула догадка: «А что если Аристарх ждет…? Не зря же его лучшие пилоты столько лет дежурят на острове!» — Адмирал Верд! Слушайте внимательно! Ставлю новую задачу…!

Самолет, который час недвижно висел в черной пустоте, лишь редкие звезды заглядывали в иллюминатор, отражаясь серебристыми искорками в хрустальном бокале. Личный аэроплан, его Императорского Величества, шел на предельной скорости. Где-то внизу, под облаками лежал Тихий океан. Мерно гудели моторы, в салоне было тепло и уютно, но русский император не спал. Он размышлял, и мысли эти нагоняли на него тоску. Здесь, среди этой безбрежной черноты, в голову невольно приходили мысли о вечном. Вспомнился вчерашний сон. Таких ярких картинок он не видел с детства. Сейчас прокручивая в памяти увиденное, он снова ощутил то мерзкое чувство абсолютной беспомощности и какой-то гнетущей безысходности.

Во сне он стоял в огромном белом зале, в центре которого возвышался сверкающий драгоценным блеском престол. Сидящего на нем трудно было разглядеть из-за необычного сияния, однако что-то подсказывало — это тот, кому все в этой Вселенной обязаны существованием. По обе стороны от престола, находились юноши и девушки в белых одеяниях. Большинство из них, глядели на одинокую фигурку в центре зала с какой-то укоризной. Странно, но он знал, что все это Наследники. Только их почему-то теперь было не меньше тысячи. Внезапно раздался удар гонга. Находящиеся в зале притихли, а затем, низкий рокочущий голос, от которого задрожало все вокруг, прогрохотал: — Судебное заседание объявляется открытым!

Прозвучала короткая мелодия. В следующую минуту, огромная стеклянная стена осветилась, и на ней побежали кадры из его жизни. Признаться, это было неприятное зрелище. Промелькнула разбитая физиономия лопоухого Димки с соседнего двора. Когда-то в далеком детстве, он отобрал у него велосипед, чтобы затем сменять его на новенький магнитофон Весна 212. Показалась заплаканная Ирка, помнится, он совратил ее еще в восьмом классе, двое соседских малышей рыдающие над своим котенком, которого он утопил в грязной канаве. А затем, началось. Замелькали окровавленные синие лица, выпученные глаза, вываленные языки. Застреленные, задушенные, забитые до смерти. Все они были ему отлично знакомы. Он ощущал каждой клеточкой, каждым байтом сознания их муки. Казалось, это его сейчас режут заживо, снимая кожу, душат, забивают битами. И невозможно было ни отвернуться, ни закрыть глаза, ни уйти.

Этот безумный калейдоскоп вращался долго, немыслимо долго. Зал погрузился в отвратительную жижу, состоящую из первобытной жестокости, крови, и лютой ненависти. Только сейчас стало понятно, каким на самом деле был его внутренний мир. Но вот наконец, дикие кадры замедлили бег, и на последнем из них, он увидел себя в своей резиденции. Перед ним стоял незнакомый юноша. Что-то подсказывало: этот темноволосый и голубоглазый парень, появился очень издалека. Они долго спорили, но слов было не разобрать. Одно только запомнил Аристарх, этот незнакомец его злейший враг. В следующую минуту, окружающий мир застыл, словно стоп-кадр, а затем, он ощутил себя в этом огромном зале.

Тишина, воцарившаяся в нем, казалась вечной. Где-то справа поднялся незнакомый юноша, и не глядя в его сторону сказал: — Все ясно. Мне видится, что смысла в последующих попытках нет.

Затем, поднялась какая-то девушка, и также не глядя на подсудимого, обратилась к сидящему на престоле: — Данная матрица является наглядным примером, когда индивидуум, получив второй шанс, деградирует окончательно. Согласна! Дальнейшие попытки восстановить моральные центры данной матрицы, бессмысленны.

Поднимались еще парни и девушки. Кого-то из них он даже узнал. То были светлые из первой фазы проекта. Большинство их сгинуло сразу же после катастрофы, а остальных, кто умудрился выжить в том хаосе, вылавливал и добивал, либо он сам, либо его помощники. И никто, понятное дело, теперь не встал на его защиту. Откровенно, после всего увиденного, он и сам испытывал к себе некоторое отвращение, что говорить об этих?

Находившиеся в зале постепенно затихли. Откуда-то издалека послышались равномерные удары. В сознании возникло странное ощущение: отсчитываются последние секунды его жизни. И тут, под гигантскими сводами словно раскаты грома зазвучал голос: — Объявляется приговор! Аристарх Михайлович Дорофеев одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения, приговаривается к деинсталляции с безвозвратным удалением личностной матрицы! Приговор окончательный, и обжалованию не подлежит!

Далекие часы, словно споткнувшись, замерли. Раздался оглушительный звон, а затем, под ногами разверзлась невероятная, немыслимая, ошеломляющая бездна небытия.

Проснулся он с дико колотящимся сердцем, весь в поту, и четким ощущением надвигающейся беды. Никогда раньше он не представлял себе, как может выглядеть тот самый пресловутый Суд Вечный, и вот, такая яркая незабываемая картинка. Словно некое небесное послание, словно последнее предупреждение.

Император поставил бокал с элитным коньяком на маленький столик, и глянул на светящийся циферблат наручных часов: «Лететь еще больше часа, — прикинул он, — Долго, это тебе не Геракл. Впрочем, старичок уже давно не тот, что раньше».

Когда-то много лет назад, впервые ознакомившись с содержимым бортового журнала Владимира Семенова, он долго не мог поверить в то, что их новая планета единственная в данной галактике, где возможна жизнь. Воспитанный на советской фантастике и дешевых голливудских поделках, Аристарх был уверен, что в космосе они не одни. С детства мечтал он завладеть каким-нибудь инопланетным кораблем, и стать единоличным владыкой земли. Но жизнь прошла совсем не так, как хотелось. Бесшабашное детство, оторванные дружки, первые, еще мелкие кражи, первое ограбление. Затем, страшные девяностые, с полным погружением в криминал, и шальная пуля, застрявшая в позвоночнике на одной из разборок. Два месяца в клинике, сложнейшая операция, долгое восстановление. Казалось бы, вот он — шанс одуматься, переосмыслить, но он лишь еще больше ожесточился. Вернувшись к прежнему образу жизни, он подмял под себя целую банду малолетних рэкетиров, а через несколько лет, в городе, с мнением Деда, (как звали его в известных кругах), считался даже главный прокурор. Дальше, почти три года дела шли в гору. Ему откровенно везло. Получающая процент милиция не замечала творящегося на их улицах беспредела, и в какой-то момент Аристарх решил, что быть первым петухом в родном курятнике — не фонтан. Откуда-то издалека многообещающе улыбалась распутная столица. Кружили голову сказочные перспективы, долларовые реки и золотые берега. Однако для того, чтобы двинуться дальше, нужен был солидный капитал. В 1996 — ом, попытался отнять приглянувшийся завод у одного из ушлых дельцов, захапавших под шумок целый квартал с цехами, дорогущим оборудованием, и огромным парком различной техники. Да только вот силенок недостало. Тот браток оказался куда круче, чем думалось вначале. И в итоге, в один «прекрасный» вечер, его новенький мерседес взлетел на воздух.