Хью Дэвидсон - Властелин вампиров

— О, нам хватит и одной, — ответил Крофт. — Мы сейчас больше беспокоимся об ужине, чем о комнате.

— Вы напрасно беспокоитесь, — вмешался Галлос. — В эту праздничную ночь гуляния в Висланте продолжаются до утра, и некоторые именитые жители по традиции ужинают в трактире в два часа ночи. Вы окажете нам честь, поужинав за нашим столом.

— Мы весьма польщены, — церемонно ответил Крофт. — Сейчас почти два. Позвольте нам с Бартоном немного привести себя в порядок.

— Я покажу вам комнату, господа, — сказал Каллант, поворачиваясь со свечой в руке к узкой лестнице, видневшейся в тени.

У самой лестницы нас остановил голос Галлоса. Староста весело улыбался и указывал на деревянный крестик, все еще торчавший из моего кармана.

— А этот символ благочестия вы лучше оставьте в комнате, милостивый государь, — сказал он. — В ночь Святого Георгия мы забываем о благочестии и думаем только о веселье.

Мы с Крофтом рассмеялись.

— Крестик не совсем мой, — сказал я старосте, — но, конечно, я его оставлю наверху. Не хочу выглядеть белой вороной на вашем пиру.

Мы стали подниматься по темной узкой лестнице вслед за толстяком Каллаитом. Внизу, в зале, внезапно раздался шум возбужденных голосов. Резкий голос Галлоса, перекрикивая всех, заставил их замолчать. Я улыбнулся: любезный староста, оказывается, мог обращаться со своими простодушными подданными как тиран.

Лестница привела нас в длинный зал, тускло освещенный одной или двумя свечами в настенных подсвечниках. В темноте угадывались двери. Каллант подвел нас к одной из них, открыл и жестом пригласил нас войти, поставив свечу в укрепленный на внутренней стороне двери подсвечник.

— Эта комната вам подойдет, господа, — сказал он. — Тут немного затхло — у нас ведь редко бывают гости — но достаточно удобно.

— Все в порядке, — заверили мы его. — Скажите Галло-су, что мы спустимся через несколько минут.

Он поклонился и вышел. Мы смотрелись.

— Запах уж точно затхлый, — отметил я. — Может показаться, что здесь веками не проветривали.

На полу, мебели и старомодной деревянной кровати толстым слоем лежала пыль. Сквозь окна, все такой же странной формы, мы видели поросший травой пустырь снаружи, где, как и раньше, горели костры и под звуки дикой музыки кружились танцоры.

Мы с Крофтом принарядились, насколько могли, и спустились по темной лестнице вниз. В зале мы снова нашли старосту Галлоса в компании примерно двух дюжин мужчин и женщин. Все без исключения были одеты в уже знакомые нам старинные праздничные костюмы.

При виде нас глаза Галлоса загорелись. Он чуть ли не бросился к нам, но в нескольких шагах остановился, уставившись на мою грудь.

Я опустил глаза и увидел, что забыл вынуть из кармана деревянный крестик.

— О, мне очень жаль, — сказал я. — Но полагаю, это не имеет значения?

— Нет, конечно, — вежливо ответил он. — Я хочу познакомить вас с некоторыми из наших. Это две моих дочери.

Галлос представил нас, и мы стали болтать с веселыми крестьянами на нашем ломаном венгерском. Признаюсь, я был несколько озадачен, заметив, что все толпились вокруг Крофта и почему-то избегали меня. Я припомнил слова старосты и решил, что они увидели крестик и приняли меня за человека строгих нравов, преданного религии.

Видя, что я остался в одиночестве, Крофт время от времени награждал меня ироническими взглядами. Сам он успел очаровать двух розовощеких красавиц, которых Галлос представил как своих дочерей. Староста подошел и завел со мной разговор, но держался в безопасном отдалении. Затем из соседней комнаты появился Каллаит и объявил, что ужин подан.

Мы прошли в освещенный свечами обеденный зал, где нас ждал длинный стол, уставленный трансильванскими блюдами и винами. Галлос сел во главе стола, усадив справа от себя Крофта и младшую дочь, а слева — меня и старшую. Но мне не удалось поговорить со старшей из сестер: она сразу же как можно дальше отодвинула свой стул и повернулась ко мне спиной, обратившись к соседу.

Ужин проходил весело, и больше всех веселились Крофт и младшая дочь старосты. Меня немного огорчал холодный прием, оказанный мне этими людьми. Я вознаградил себя, ревностно воздав должное острым блюдам и вину. Крофт не отставал — ведь мы не ели больше двенадцати часов.

Местные блюда и вино были восхитительны, но почему-то, как ни странно, не насыщали. Я все накладывал себе на тарелку еду, опустошил несколько стаканов, но ощущал такой же голод, как и перед ужином. Крофт, судя по всему, также недоумевал, но прочие гости, казалось, ничего не замечали.

В комнате звенел смех, раздавались веселые голоса и звяканье стаканов, с пустыря порой доносились звуки музыки. Каллант суетился вокруг стола, ухаживая за гостями. Галлос, во главе стола, был воплощением любезного хозяина.

Крофт воспользовался минутой тишины и обратился к нему.

— Вы обещали рассказать нам о деревне вампиров, находившейся возле Кранжака, — напомнил он. — Я хотел бы услышать эту историю, если остальные не против.

Галлос улыбнулся. Сидевшие за столом будто с трудом сдерживали смех, а за их спинами ухмылялся Каллант.

— Ну, здесь все хорошо знают эту историю, — сказал староста, — но если вам любопытно…

Мы быстро кивнули, и он продолжал:

— Мы, уроженцы Трансильвании, на протяжении многих веков не сомневались в существовании вампиров. Мы знали, что люди, продавшиеся при жизни силам зла, после смерти становятся не покойниками, но непокойными мертвецами, вампирами. Днем вампиры лежат, как мертвые, в своих могилах, но ночью встают из могил, словно живые, и пьют кровь и жизнь беззащитных жертв.

Мы, трансильванцы, также знаем, что вампиры бессильны против креста. Поэтому, когда в наших краях находят могилу вампира, священники проводят над ней особый ритуал креста, после чего вампир не может выйти из гробницы. Однако в одну ночь в году, в ночь Святого Георгия, даже такие скованные молитвами и плененные вампиры могут свободно бродить до рассвета.

Почти двести пятьдесят лет назад в этих местах Трансильвании была деревня, расположенная недалеко от Кранжака. Ту деревню рядом с Кранжаком облюбовали вампиры. Силы зла неустанно трудились, и на деревенском кладбище в конце концов появились могилы сотен вампиров, выходивших на охоту по ночам!

Так возникла деревня вампиров. Живые бежали в Кранжак и другие места, но вампиры остались. Днем деревня была безлюдна и пустынна, а по ночам вампиры вставали из могил и возвращались в свои дома, как при жизни. Они также часто нападали на жителей соседних деревень.

И наконец, люди из соседних деревень пришли в сопровождении многочисленных священников, чтобы покончить с вампирской деревней. Священники провели над каждой могилой необходимые ритуалы, и вампиры оказались заперты в своих гробах. С той поры, хотя живые и не вернулись в деревню, вампиры больше не бродили по ночам и выходили лишь в ночь Святого Георгия, когда все вампиры обретают свободу. В эту ночь непокойные жители вновь гуляют до рассвета по улицам вампирской деревни.