Джеймс Шмиц - Сборник Агент Веги

К четверти шестого утра он прибыл к месту назначения. Барбара жила на обрамленной деревьями авеню, в старом квартале города, предназначенном для резиденций, в восьмидесяти километрах к западу от комплекса Альфа. Не доезжая двухсот метров до её дома, доктор припарковал фургон к противоположной стороне улицы и выключил мотор.

Готовясь к этой стадии эксперимента, Глоудж ещё на прошлой неделе заложил в тайник под корой одной из смоковниц у дома Барбары миниатюрную записывающую головку, соединенную с микрофоном в её спальне. При этом выступавшая наружу часть этого устройства была умело закамуфлирована им под ржавый гвоздь. Вынув из перчаточника в кабине своего грузовичка магнитофон, Глоудж вставил в ухо телефончик и включил контакт.

Покрутив с полминуты регулятор громкости, он побледнел. На прошлой неделе ночью он дважды проводил проверку своей закладки. Микрофоны оказались настолько чувствительными, что улавливали даже дыхание и биение сердца любого находившегося в помещении человека. Поэтому сейчас у Глоуджа была абсолютная уверенность в том, что ни одного живого человека в комнате Барбары не было.

Он лихорадочно перемотал пленку магнитофона на запись, сделанную час назад, и с облегчением вздохнул.

В тот момент Барбара Эллингтон была у себя. Отчетливо прослушивались её спокойное и ровное дыхание, сильные с замедленными интервалами толчки сердца. Доктор Глоудж слишком часто имел дело с аналогичными записями при экспериментах над животными, чтобы ничуть не сомневаться в том, что эта подопытная первую фазу проекта "Стимуляция. Точка Омега" перенесла успешно и без каких-либо осложнений.

Это радостное известие после тягостных ночных кошмаров чрезвычайно разволновало доктора. Чтобы прийти в себя, ему потребовалось несколько минут. После нескольких попыток он сумел, наконец, выделить в записи тот момент, когда Барбара, как это было очевидно, проснулась и принялась ходить по комнате. Глоудж слушал эти звуки, как зачарованный. Временами ему казалось, что он и в самом деле видит девушку, точно знает, что она сейчас делает. Так, он ясно различил, что на несколько секунд она как бы замерла, затем радостно и приглушенно рассмеялась. Это заставило ученого вздрогнуть от восторга. Через минуту громко захлопнулась дверь, и в комнате девушки воцарилась та самая пустая мертвящая тишина, которая так неприятно поразила его в начале прослушивания.

В тот четверг Барбара Эллингтон проснулась с мыслью, которая никогда ранее не приходила ей в голову: "К жизни не следует относиться всерьез".

Удивленная Барбара все ещё продолжала раздумывать над этим неожиданным для неё постулатом, как откуда-то вынырнул ещё один абсолютно не типичный для неё вопрос: "Что же это за извращенная сила, которая толкает меня быть рабыней мужчины?"

Эта мысль показалась ей естественной и абсолютно очевидной. Она не означала, что надо вообще порвать с мужчинами. Барбара по-прежнему любила Вэнса, во всяком случае она так считала, но любила его... по-другому.

Вспомнив о Вэнсе, она улыбнулась. Быстро и цепко оглядев комнату, она поняла, что проснулась сегодня на два часа раньше, чем обычно. Лучи солнца пробивались в окна почти горизонтально. До этого утра она считала, что лишать себя хотя бы малой частицы драгоценного сна — это просто ужасно.

А сейчас ей вдруг подумалось: "Почему бы не позвонить Вэнсу? Мы могли бы чудесно прокатиться на машине ещё до работы..."

Она уже протянула руку к телефону, но, подумав, отказалась от своего намерения. Пусть, бедняжка, поспит ещё немного!

Она оделась быстро, но почему-то более тщательно, чем это делала раньше. Взглянув на себя в зеркало, Барбара отметила, что выглядит привлекательней, чем считала себя до сих пор.

"И даже намного привлекательней", — поправила она себя через секунду. Заинтересованная и несколько смущенная этим открытием, она вернулась к зеркалу и принялась изучать свое отражение. Да, это было её, столь знакомое Барбаре, лицо. Но в то же время оно было и каким-то иным, не свойственным ей, лучезарным. И снова в её голове промелькнула свежая мысль. От неё устремленные на Барбару из глубины зеркала сиявшие глаза, казалось, расширились.

"Но я же выгляжу раза в два жизнерадостнее, чем прежде!"

Это её поразило... доставило удовольствие... а затем заставило задуматься: "Интересно, с какой это стати?"

Ее изображение в зеркале слегка нахмурилось, но затем беззаботно расхохоталось.

В Барбаре произошли изменения. Чудесные, ещё не закончившиеся. В глубине её существа что-то трепетало от накатывавшихся на окраины сознания могучих и неведомых сил. Пробудилось любопытство — что же все-таки происходит? Но оно оказалось легким и игривым, а не навязчивым и вызывающим беспокойство.

"Когда захочу, тогда и УЗНАЮ", — сказала она самой себе, и любопытство сразу же улетучилось.

"Ну а теперь..." — девушка ещё раз оглядела свою комнатку. Уже больше года она служила ей приютом, пристанищем, убежищем. Но сейчас Барбара в этом не нуждалась. Сегодня её не удержать в четырех стенах!

Улыбнувшись, она приняла решение: "Пойду разбужу Вэнса".

Ей пришлось пять раз нажать на кнопку звонка, прежде чем она услышала, как Вэнс задвигался.

— Кто там? — наконец хрипло, еле ворочая языком, спросил он.

Барбара смешливо крикнула:

— Это я!

— Боже мой!

Послышался звук отодвигаемого засова, и дверь открылась. Вэнс уставился на свою гостью заспанными глазами. Поверх пижамы на нем был накинут домашний халат. Его угловатое лицо было багровым, а рыжие волосы торчали в разные стороны.

— И что это ты заявилась в такую рань? — изумился он, впуская Барбару. — Ведь всего лишь половина шестого!

— Какое сегодня чудесное утро! Я не могла позволить себе и дальше валяться в постели. Мне захотелось зайти за тобой, чтобы прогуляться вдвоем до работы.

Вэнс прикрыл дверь и, помаргивая, окинул Барбару недоверчивым взглядом.

— Прогуляться! — повторил он.

— Вэнс! Ты что, плохо себя чувствуешь? Судя по виду, ты температуришь.

Вэнс отрицательно покачал головой:

— Нет, не думаю. Хотя, с другой стороны, я не совсем в форме. Садись. Хочешь кофе?

— Не так чтобы очень. Но если хочешь, мигом приготовлю.

— Не стоит. Меня подташнивает.

Он сел на диван в небольшой гостиной, вытащил сигарету из кармана халата, зажег её и, затянувшись, скорчил гримасу.

— Фу! Какая мерзость! — Нахмурив лоб, он в упор посмотрел на Барбару. — Ты знаешь, вчера произошла какая-то чертовщина. И я не уверен, что...

Он явно колебался.

— Так в чем же ты не уверен, Вэнс?

— ...чувствую себя сегодня развалиной не по причине того, что приключилось вчера. — Он помолчал, снова покачал головой и прошептал: — От всего этого можно спятить. Ты же знаешь этого доктора Глоуджа? Ты работала у него вначале.