Анастасия Крюкова - Ты не посмеешь! [СИ]

Перепрыгивая через всевозможные препятствия и ограждения, Макс несся вперед так, словно за ним гналась стая разъяренных псов. Но и этого, казалось, было недостаточно — он боялся опоздать. Высоко в небе пролетали космические корабли, отправляясь бороздить безбрежные просторы Вселенной. До земли долетал лишь тихий, едва заметный гул работающих двигателей, слившийся с общим шумом города.

Выжав из себя последние силы, Макс прибавил ходу и уже через несколько минут, запыхавшись, стоял на краю платформы. Как раз, вовремя. Включили двигатели, из турбин, словно из пасти дракона, полыхнуло огнем. На секунду все вокруг залило светом, а затем огромный пассажирский лайнер, медленно петляя, лениво оторвался от земли, поднимаясь все выше и выше.

«Планета N7», — определил парень, увидев колыхающийся на ветру флаг. Сердце пропустило удар, дыхание участилось. За свою жизнь он видел больше ста запусков, но от этого зрелище не становилось менее захватывающим. Каждый раз новый корабль, новая, еще неведанная ранее планета, новая раса…

Словно просыпаясь ото сна, Макс стал медленно приходить в себя: возвращались привычная усталость и боль во всем теле, о которых он забывал лишь на эти короткие мгновения. Работая в шахтах, он вместе с остальными парнями добывал топливо для полетов этих самых кораблей. Если бы хоть раз побывать на одном из них, пусть и самом маленьком, если бы хоть раз отправиться на другую планету, пусть и самую близкую, если бы хоть раз… Макс знал, что это было невозможно, что никто и никогда не отпустит его в путешествие. Все это — лишь мечты, глупые, глупые мечты! Ведь у него есть долг, определенные обязанности…

Закурив сигарету, парень еще несколько секунд наблюдал за лайнером, теперь казавшимся маленькой точкой в небе, еще одной из звезд, а затем, поправив кепку, двинулся в сторону дома.

Вымощенные камнем мостовые, узкие улочки и многочисленные повороты, среди которых не мудрено потеряться, и вот взору Макса открылся ряд однотипных маленьких домиков. Район находился на задворках города, здесь жили бедняки, рабочий класс. Каждый камушек, каждая выбоина на дороге, каждый кустик — все было с детства знакомо парню. Машинально переставляя ноги, он подошел к нужной двери — третий дом слева, с перекошенной крышей. Секунду-другую нерешительно потоптался, а затем зашел внутрь.

Коридор встретил его теплом, запахом свежей выпечки и… криками. А секунду спустя мимо него, рыдая, вся в слезах, пронеслась Ана. Врезавшись в старшего брата, девочка ойкнула и, шмыгнув носом, выбежала на улицу. Пару лет назад Макс попытался бы остановить ее, узнать, что случилось, но сейчас, ничуть не удивленный происходящему, он наклонился и принялся спокойно расшнуровывать ботинки.

В дверном проеме, бледная и худая, показалась мать.

— Будешь ужинать? Я оставила кое-что для тебя, — сказала она, вытирая руки грязным, дырявым фартуком.

Парень отрицательно мотнул головой. Последние две недели он потерял аппетит и, приходя с работы, торопливо шел в свою комнату. Все, о чем он мог мечтать, — это мягкая постель и немного тишины. И если первое было легко осуществимо, то второе — недостижимая роскошь.

— Ты совсем не уделяешь нам времени, дорогой. Когда мы в последний раз ужинали все вместе? Мы ведь твоя семья, — женщина попыталась обнять сына, но тот решительно отстранился.

— Ужинали? Ты шутишь? Когда ты последний раз видела в нашем доме что-то, похожее на настоящую еду!

— Макс… — Люси в беспомощном жесте протянула руки, прося его остановиться, замолчать.

— А все благодаря ему! — он кивнул в сторону кухни, где, как всегда, удобно развалившись в кресле перед телевизором, сидел его отец. — Целыми днями он только и делает, что пьет да смотрит этот дурацкий ящик!

— Не смей говорить так! Он твой отец! — женщина нахмурилась, сердито уперев руки в бока. — Ты же знаешь, что он получил серьезную производственную травму, ему нужен отдых…

«Вот так всегда, — горько подумал Макс, — она всегда защищает его. Не видит или не хочет видеть правды».

— Мам, он получил эту травму три года назад! Целых три года! — закричал парень, поддавшись разгорающейся внутри злости. Сжав ладони в кулаки, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, собираясь с силами, чтобы сказать нечто важное. — Хватит. Я собираюсь уйти из шахты. Я знаю, что это не мое место, не моя жизнь. И я не собираюсь тратить ее на то, чтобы все время быть несчастным и сожалеть о том, чего не сделал… Вам придется кормить себя самим.

— Пол! — вскричала женщина, задыхаясь от возмущения. В ее глазах читался страх, самый что ни на есть настоящий ужас. Да как только ее сыну могла прийти в голову такая мысль?!

— Мама, пойми же, все вокруг живут так, словно впереди у них еще не одна жизнь. И того же хотят от меня. Но это не правда… Услышь меня, прошу тебя, мам.

— Пол! Пол! — повторила она, завопив еще громче. — Ты слышал, что он сказал? Пол! Ты слышал? Сделай что-нибудь, поговори с ним!

Макс стиснул зубы, сдерживаясь, чтобы не заорать. Обида, разочарование, горечь жгли его насквозь, оставляя в груди огромную дыру. Собственно, а чего он ожидал? Что его поймут? Услышат? Бред, бред, бред.

— Пол! — продолжала что есть сил кричать Люси, глупо размахивая руками. Ее маленький идеальный мир дал трещину.

Сегодня он будет окончательно разрушен.

Игнорируя, не обращая на мать никакого внимания, Макс прошел к себе в комнату и запер дверь. Один. Теперь он один. Если не считать возмущенные крики из коридора, которым, казалось, не будет конца. В какой-то момент они наконец стихли, Макс спокойно вздохнул, но через несколько минут раздался стук.

— Макс! — это был грозный, хриплый голос его отца.

«Начинается», — подумал парень, устало вытянувшись на кровати.

— Ты сошел с ума, Макс? Не вздумай бросать работу, на что мы будем жить? А как же твоя сестра, ты подумал о ней? Что с ней будет? Макс, открой эту чертову дверь!

— И не подумаю, — спокойно ответил парень. Он чувствовал какое-то странное удовлетворение, внутри все ликовало. Но что, что он теперь будет делать?

— В конце концов, что ты тогда будешь делать? — вторя его мыслям, крикнул отец, пытаясь выломать дверь. Та дрожала, скрипела, но никак не хотела поддаваться.

Вскочив на ноги, Макс открыл окно и уселся на подоконник. Страшно хотелось курить. Он зажег сигарету, глубоко затянулся и, выпустив клок дыма, стал думать.

— Я уеду отсюда, — наконец негромко сказал парень, зная, что отец слышит его. И более решительно добавил: — И больше ноги моей не будет в это чертовой шахте! А если тебе так неймется, то спускайся туда сам!

С другой стороны двери наступило молчание. Впрочем, длилось оно недолго.