Оксана Демченко - НЗ. набор землянина [Litres, СИ]

– Отвали. Я хожу нормально, ты на себя глянь: квелая петрушка на выгуле! Нет, скорее борзая, вид спереди: линия с ушами.

– Саид…

– Что Саид? Нужен тебе тот тип – иди и позвони ему! Не нужен – жри завтрак, ходячий суповой набор. Ах, она сдулась и киснет.

Господи, сколько мусора он понагреб. Это называется индивидуализация, меня предупреждал Игль и даже впихнул мне в голову важные сведения и инструкции. Только я плохо умею читать инструкции и еще хуже им следую. Парня жалко. Он не испортится, вот чую. У него сердце большое. А что ежика корчит – так сколько ему сейчас эмоционально, если возраст – одна доля цикла плюс чужой опыт, пылесосом собранных из самых разных случайных голов, гуманоидных и не очень? По-честному если, надо подарить ему катер. Мальчикам полезно привыкать к ответственности, а катер…

Дверь грохнула. Мальчик примчался, пылая взором аж до лиловой жути.

– Катер? Я тебя люблю!

Чмокнул в макушку и начал прыгать по комнате, пригибаясь, чтобы не продолбить потолок. У него, живчика, прыжок в высоту без разбега, как я понимаю – метра три… или больше. Я профилактически прочесала волосы и посадила на плечо Гава.

– Свят-свят. Не оглох, значит. Я только подумала, а меня уже вскрыли… И доброе утро, да, мне хорошо спалось.

– Прости, – почти подвис в воздухе и с размаху сел на стул. Чинный, аж сил нет быть серьезной. – Доброе утро.

Одернул рубаху и уставился в пол. Он умеет быть вежливым, если хочет. Сейчас начнет опять подпрыгивать: молчит ведь из последних сил, катер – это не кубометр конфет-пирожных.

– Сколько тебе в точности от рождения?

– Двадцать девять условных суток. Кажется.

– Ложь, – не повышая голоса, сообщила Гюль из соседней комнаты.

– Телепать интимные слои нельзя! – Саид аж пятнами пошел. – Ну, двадцать семь… Тоже мне, этика. А сама-то! Ведьма без метлы. – Он запнулся, наверняка пользуясь мной, как справочником ругательств. – Синяя калошка! Кошёлка?

– Кузнечик, сядь в травку и харэ пилить сестру. – Я посмотрела в потолок, зажмурилась, растопырив руки, и с чувством добавила: – Господи, пошли мне тяжелый мозгобойным молоток или хотя бы моток скотча во имя мира во всем мире.

Помолясь, я открыла глаза и изучила пустые ладони. Не выдали запрошенное. Как обычно. Бог, вероятно, есть, я так думаю. Но с канцтоварами у него хреново. Гюль хихикнула едва слышно, нехотя покинула комнату и встала у дверного косяка, упрямо не глядя на братца-клона.

– Так, план дня. Я иду за люлями к габмургеру, наверняка есть повод, шея чешется. Саид, ты ведешь сестру к Павру и пробуешь устроить на работу.

– Это как? – поразилась Гюль.

– Кто из нас пьяный? Ты вчера хвалилась, что танцуешь божественно. Он предложил тебе пробу. Ты хихикала и загадочно моргала. Это было определённо не «нет».

– Не помню… – побелела Гюль.

– Икала, выхлебала одна зеленую колбу на литр, она была типа газовый гигант в планетарной группе, крепость зашкаливающая, – серьезно дал показания Саид. – И начала моргать: да, да, да.

– Не-ет.

– Поздно упираться. Окислителя мало, иди батрачить, – зверским тоном сказала я. Почесала Гава за ухом. – Дальше. Независимо от итогов разговора с Павром вы идете в спортзал… тут есть?

Гюль нехотя кивнула.

– Вот: идете туда. Цель: ты, эфирная наша, бьешь брата, пока он не заскулит. Потому что или вы мирно передерётесь, или к ночи мы тут тихо рассоримся насмерть. Чужие синяки украшают наше настроение. А ты его побьешь, он ловкий вьюн, но опыт на твоей стороне. Передавай.

От мысли, что скоро наглая рожа станет битой, Гюль заулыбалась. Она по-своему добрая, но не без манерности. И, странное дело, Саида приняла в штыки: так похож на отражение в зеркале и полностью, будто в насмешку, другой изнутри. Может, прайд бы и его со временем затоптал и сломал. Я тем более рада, что мы не дали уродам времени, пусть и случайно.

– Это все? – грустно спросил Саид, заранее считав ответ в моей голове.

– Нет. После драки, продолжая махать кулаками, если вам неймется, вы выбираете для Саида учебный курс. Человек выглядит взрослым, а умеет только доводить сестру, стыдно.

– Пилотирование, желательно боевое, – потупился мальчик.

– Мы живем в мирном универсуме, – змеиным шепотом сообщила Гюль.

– Розовые очки сними уже, да? – всплеснул руками младенец ростом метр восемьдесят. – Твои любимые пыры теряют по три сотни лучших пилотов убитыми и ранеными в «гнилом мешке», который чистят от псевдобелковых паразитов. Сафары столкнулись с пожирателями душ в новой своей звездной системе, а…

– А тебе велено сидеть дома до совершеннолетия! – заверещала Гюль, сразу смолкла и чинно поправила платье. – Извини нас, Сима. Всю жизнь я провела в гармоничном прайде, мне не могло прийти в голову, как это чудовищно, иметь родственников с несинхронизированным мозгом.

– То есть вы лишаете себя индивидуального мнения в прайде? – ужаснулась я.

– Частично гармонизируем, – обтекаемо ответила Гюль. – Это помогает…

– Промыть мозги! – заверещал младенец, подражая срыву сестры.

И я поняла, что сейчас они приступят к новой серии этого бесконечного сериала, более мыльного, чем любимая мамина «Санта-Барбара».

– Вон! – сообщила я тихо. Сняла с плеча Гава и поставила на пол. – Гав, иди и проследи. Кто орет, того куси. Назначаю тебя габмургером в группе.

Гав потоптался, отрастил вторую кошачью голову и обнажил клыки, шипя правой мордой и рыча левой, при том не забывая добавлять в конце звучания «уть» или «ить». Ужас, как смешно… Тем более мне теперь слушать настоящего шефа. Я не трус, я не боюсь, но уважаю самую малость. Или не малость? Сколько бы я в своем уме прожила с двумя головами? Тут Гюль с Саидом слушаючи, уже напрягаюсь. А если добавить говорящее зеркало… бедная царица из сказки! Так она и докатилась до криминала, на почве бытового раздвоения личности. Шагая по коридору, я воображала, что у меня две головы. Правая хочет мороженого, левая – пива. Нет, правая хочет налево, а левая честна, как спятившая монашка… А сколько у двуглавых ангелов-хранителей и личных чертей-искусителей? Да-ить… Ну-уть…

Шеф восседал в кресле, работая во благо габа всей правой головой и наблюдая меня левой, искоса. Крылья мирно сложены. Не прибьет, наверное.

– Габбер, успешно отбивший-ить нападение врага, не создав скандала и не порушив нейтралитета, может быть повышен-ить до габла, если имеется запрос на поощрение, – строго сообщил шеф статью инструкции, я сверилась с головой своей садовой: все так. – Есть-ить запрос. Корпус тэев снимает с вас подозрение в аморальности. Приносят-ить извинения. Тэи! – шеф встопорщил перья. – Сима, тресни мой любимый клюв, не лезьте в дела, где оттяпывают головы! Не лезьте-ить… хотя бы пока вы не габрехт. С правом на оружие.