Оксана Демченко - НЗ. набор землянина [Litres, СИ]

– Порошка при вас нет, – Чаппа чуть склонил голову набок, явно вслушиваясь в какие-то указания. – Да, именно так. Несомненно.

– Зюй был предложен Уильяму перед прыжком к планете Жвир, – своим самым вкрадчивым тоном сообщил Игль. – Сам габнор об этом не знал… Многие говрят, что реакция эмпатов на зюй – это результат самовнушения, мне было важно исключить подобные мысли. Билли получил зюй и провел нас сквозь систему, поскольку зюй был в нем и усиливал дар. Разве есть иное объяснение тому, что мы добрались сюда?

Чаппа резко остановился, обернулся и даже присел. Уставился прямо на Уильяма.

– Габнор, я ценю вашу преданность габ-системе и присяге. Я желал бы получить прямой ответ, как ваш габариус: у вас была карта системы? Описание, графы течений, коды вскрытия полостей и складок слоя ахра?

– Я пер, как чертов танк, – покаянно вздохнул Уильям, глядя в траву и чувствуя себя дураком. – Не помню ничего, у меня в голове сидел мелкий бес и он был мне хозяин, мне и прочим. Это все, мой габариус. Это полная правда. Я не знал, что должен дарить подарок до сегодняшнего дня. Но я готов отдать. Вроде, у меня есть еще щепоть зюя дома, в габе Зу. Хранится в личном сейфе в комнате.

– Как чертов танк, – повторил Чаппа. Перевёл взгляд на Игля. – Преступный, чье имя в галактике Дрюккель едва ли захотят произнести в этот день, я признаю, что наш старый спор не вполне верно решен. Эмпаты типа про тоже имеют… потенциал. Хочу уточнить: завершена ли передача настроек?

– Да, – тихо и устало сказал Игль. – Я от всей души желаю высочайшему Огге достичь уровня доу в полной реализации этого понятия. Даже если славный Огга не примет мои извинения, он всегда мой кумир.

– Люди, – повел жвалами Чаппа. Замолк, замер надолго. Медленно, как-то неловко, занял вертикальное положение и обратил к Уильяму глаза, ставшие вдруг ярко-зелеными, чуть подсвеченными изнутри. – Рюкл законников принял решение. Вы, Уильям Вэйн, человек из диких миров, можете добыть для своего спутника право дожить жизнь вне галактики Дрюккель без каких-либо ограничений и ущемлений в правах. Мы предлагаем вам спуститься в ядро претендующего на вас рюкла по достижении возраста сто двадцать циклов. Мы гарантируем вам необходимые для человека условия жизни.

– Но как же Тиль? – едва смог выговорить Уильям.

– В закон расы не вмешиваются инородцы.

– Тиль человек, – упрямо заверил Уильям, хотя тьма давила его все тяжелее. – Тиль совершенно уникальный, единственный в своем роде человек. Как эмпат я это вижу… сразу. Как солдат я вижу это вдвойне внятно теперь, пройдя сюда. Тиль нарушил правила людей, если так, пусть его накажут люди. По всей строгости. Но вы могли бы его пригласить, когда он достигнет преклонного возраста. Пригласить, черт вас подери. И не зависеть так основательно в воспитании детей от двуногих экс-алкоголиков с дикой Земли. Или иных людей. Тиль ки-дрюк и человек. Это дьявольски большое везение для вас, рядом с таким подарком зюй просто тьфу, мелочь. Вы…

Уильям резко смолк, ощутив на плече руку Игля. Стало неловко. Он никогда не умел произносить речи, он взялся говорить спокойно и хотел что-то втолковать без напора и грязных словечек, но вмиг все позабыл, едва начал говорить. Чертова жизнь, будь ты хоть дрюккель, хоть человек – из капрала в генералы проклюнуться дано лишь тем, кто рюклом вышел…

– Мы ощущаем в вас зюй, – прошелестел Чаппа. – Мы готовы обсудить содержимое вашего мозга с привлечением семи рюклов. Преступный Тиль останется до тех пор в нашем ведении. Решение принято. Посол нашего рюкла, любезно предложивший помощь и предоставленный нам для беседы высочайшим своего рюкла, может отбыть с вами, если ему будет выделен уровень на крейсере. Мы не готовы рисковать высоким носителем большой ценности при повторной портации. Решение принято.

– Три уровня, – тихо сказал Игль. – Мы готовы принять любой состав солдат для охраны посла. Любой. Мы с благодарностью подтверждаем, что слышали ваше решение и готовы ему последовать во всем.

– Те, кого вы привезли против их воли, – к удивлению Уильяма, высочайший Огга, использующий Чаппу как микрофон, оказался говорлив. – Они признаны преступными без права обжалования. Должны быть переданы на корабль, прямо теперь. Должны быть забыты в пределах империи. Должны быть забыты… всюду.

Чаппа лязгнул жвалами и рухнул в траву, как подкошенный. Его более не использовали для общения и, кажется, вмешательство в мозг было грубым. Уильям чертыхнулся, дернулся вперёд и себя сдержал. Затем вспомнил, что ему Чаппа не чужой – габариус все же, хоть и дрюккель, но права нейтралов в приоритете! И бегом бросился к высокому носителю, забыв про Игля. Тэй осел в траву мешком и остался там, не делая попыток встать, пока друг суетился, искал в костюме средства первой помощи, годные инсекту.

Когда он закончил реанимацию и Чаппа смог ровно встать на лапы, рядом уже не было Тиля: обережника увели. Игль лежал и смотрел в небо, не желая никого замечать. Его так и погрузили в капсулу, и отправили на крейсер – молчаливого, истощенного до предела.

Последним поддели под локти Уильяма. Два здоровенных солдата Огги тащили человека бережно, опасаясь нечаянно сломать это незнакомое и по всему видно, хрупкое существо. Бежали солдаты резво и целеустремленно. Затем встали, как вкопанные. Мгновение помедлили, развернулись и помчались с удвоенной прытью по новому, указанному им без слов, маршруту. Уильям качался, удобно опираясь на лапы, и с интересом ждал.

Солдаты встали перед зеркальной стеной, слитным жестом верхних лап указали – иди туда. Один.

Зеркало было иллюзией, Уильям миновал преграду, замечая ее лишь глазами и сознанием: тяжесть надавила на мозг с удвоенной силой. Отторгающая тьма склубилась плотнее, дополнилась новым ощущением нацеленного в лоб, неприятно пристального, взгляда. За зеркалом обнаружился небольшой зал, похожий на природную пещерку, выстланный цветным мхом. Каменные своды плотно завивал желтый вьюнок с серебряными цветами. Уильям сел на подходящий камень и стал ждать.

– Знал, что здесь смерть. Был предупрежден. Надежно. Зачем пошел? Нет личной задачи. Нет приказа. Нет цели.

Голос гудел внутри черепа. От него чесалась кожа головы, а дно глаз будто давило на сами глаза и зачерняло весь обзор легким полуобмороком.

– Игль мой друг, – отмахнулся Уильям.

– Такого закона нет.

– У меня внутри есть, – возмутился Уильям.

– Перекрыл линию огня, мешал устранить преступного Тиля. Не друг. Нет закона внутри для него. Нет закона внешнего. Есть угроза жизни.

– Он солдат, он пришел сюда с честью и прикрывал мне спину. Он мне не чужой. И, черт вас подери, нельзя живого Тиля убивать просто так, из-за какого-то там мертвого и пыльного параграфа уложений. – Уильям почесал зудящую кожу. – Что у вас, совести нет?