Надея Ясминска - Кафе мага

– Запомни, маг, запомни, что я тебе сказал. Второй раз я не повторяю, об этом кого угодно спроси. Так что в любом случае – прощай.

Круто развернувшись, он вышел из зала. Руна, с легкой тоской глянув на оставшуюся половину эклера, последовала за ним. На улице поднялась метель, и незапертая дверь стала хлопать на ветру, но Дорофея Наумовича это уже мало волновало. Промокнув лоб рукавом, смотритель сел на пол у стойки и уткнулся лицом в колени. Так он просидел довольно долго, а потом резко вскочил и принялся листать справочник.

Одна молодая и активно продвигающая себя фирма работала аж с семи утра. Выждав положенное время, Дорофей Наумович схватил телефонную трубку и дрожащими пальцами набрал номер.

– Алло! Это «Неоновый свет»? У меня на вывеске буквы перегорели, нужно срочно заменить. Не знаю я, какая конструкция! Приезжайте и посмотрите. Нет, завтра нельзя, вопрос жизни и смерти, если вы меня понимаете. Хорошо, пусть будет двойная оплата…

Продиктовав адрес, смотритель кафе вырвал из справочника пустой лист, нацарапал на нем «Санитарный день» и прикрепил к стеклу на двери. Потом тщательно заперся на замок и на засов, набросил полотенце на кофе-машину, словно на клетку с надоедливым попугаем, и поднялся к себе.

Уже на лестнице он заметил, что сломанная ветка дуба отросла, а салатная луковица в винном бокале выпустила маленький бледно-желтый бутон.

*******

Конечно же, Дорофею Наумовичу не удалось уснуть. Он сидел на диване, отгородившись одеялом от внешнего мира, и напряженно ждал. Ждал мастеров, которые приедут и превратят уже набившее оскомину слово «маг» в нормальное слово «магазин» и тем самым разрешат его проблемы. Да, он свято верил, что разрешат.

До сего момента смотритель не думал, что у него есть воображение. А оно, оказывается, все это время дремало глубоко внутри, но теперь проснулось и любезно подсовывала ему картины одну страшнее другой. Дорофей Наумович уже боялся выглянуть в окно, потому что там мог оказаться кто угодно: от призрака с ржавыми цепями до огнедышащего дракона. Но все же любопытство (которое таилось рядом с воображением) взяло верх. Смотритель тихонечко посмотрел сквозь стекло своего маленького окошка и увидел на крыльце кафе мальчика.

Обычного мальчика, но в легкой летней рубашке и коротких штанишках. Он спокойно сидел, погрузив голые ноги прямо в сугроб, и наблюдал за дымчатыми домами на горизонте.

Дорофей Наумович отпрянул от окна. Он сразу понял, что мальчик – один из «них». Обычный ребенок уже давно бы промерз до костей. Нет-нет, хватит, он больше никого не впустит. Смотритель снова укрылся одеялом и замер.

Но в дверь никто не позвонил.

Через минут десять Дорофей Наумович снова подсмотрел: мальчик сидел там же. Ветер трепал его спутанные желтые волосы. В комнате стало невыносимо холодно только от одного взгляда смотрителя на маленького незнакомца. Дорофей Наумович поерзал на диване, потом глубоко вздохнул, потеплее оделся и взял с собой одеяло.

На улице была та самая погода, которая в народе называлась «то-ли-утро-то-ли-ночь»: серые облака заволокли небо, и солнце напрасно пыталось пробиться сквозь сумерки. Дорофей Наумович осторожно ступил на крыльцо и набросил одеяло на плечи мальчика. Тем самым он согрел не ребенка – тот, похоже, не нуждался в зимней одежде, – а самого себя.

– Здравствуйте, – пробормотал смотритель, благоразумно обращаясь на «вы».

– Привет, – отозвался мальчик.

Он достал из кармана трубочку и стрельнул из нее сухой горошиной в сидящего на ветке снегиря. Самодельный патрон слегка задел хвост пташки, и она взвилась в воздух, разразившись ругательствами. Мальчик улыбнулся, и снегирь сел на прежнее место, снисходительно махнув крылом.

Дорофей Наумович топтался рядом, не зная, что сказать.

– Здорово ты напугал его, – вдруг произнес мальчик.

– Кого? – не понял смотритель.

– Старину Гролля.

– Вы что-то путаете, – вздрогнул от неожиданности Дорофей Наумович. – Это я от страху чуть… хм…

– Да нет же, трактирщик слишком много из себя строит. Он неплохой маг, но не всемогущий. И если бы почуял в тебе слабого, то прихлопнул бы на месте. А то расфуфырился, начал крушить все вокруг, угрожать… Это свойственно тем, кто боится.

– Он тоже маг?

– Конечно. В здешнем мире заведения для иных открывают только маги. Так уж повелось.

– Иных… – Смотритель несколько раз повторил это слово, разжевывая его и пробуя на вкус. – Только я-то ведь не иной.

Мальчик пожал плечами:

– Поживем – увидим.

– Честно говоря, я вообще не понимаю, как все произошло. Я ничего подобного не хотел. Просто устроился на работу… самую обычную работу, и вот…

Маленький незнакомец тряхнул соломенными кудрями и запустил горошину куда-то в небо.

– Да, я знаю. Ты напоминаешь одного человека из старой сказки. Он был очень одинок, и его дом развалился. Однажды этот человек набрел на заброшенную башенку и решил там остаться. Нарубил дров, развел огонь в очаге, чтобы приготовить себе ужин. Но оказалось, что это не просто башенка, а маяк. Человек случайно зажег его, и к нему начали стекаться корабли. Вот как бывает. Он всего лишь хотел разогреть пищу, а вместо этого дал надежду многим.

– Чем закончилась сказка? – немного помолчав, спросил Дорофей Наумович.

– Кто-то говорит, что человек погасил свет, потому что привык оставаться один. Кто-то утверждает, что он стал смотрителем маяка. Но подлинный конец никому не известен – каждый решает для себя сам.

– А Гролль…

– Беда старика в том, что он не слушает сказок. Он считает тебя серьезной угрозой, потому что только равный ему осмелился бы открыть свою лавочку здесь, на его негласных землях. Трактирщик давно подпевает темным силам: неудивительно, ведь они больше платят. Яды, проклятия, приворотные зелья – только первые пункты в его меню. Конечно, об этом знают лишь иные. Для местных Гролль создал чудесные декорации с отменной выпивкой и едой.

– Много здесь вообще… иных?

– Все так смешалось, мой друг, – сказал мальчик и посмотрел на него яркими голубыми глазами с золотистыми искрами, и каждая искра являла собой сотню лет. – Миры соприкасаются то тут, то там. Многие научились приспосабливаться. Я вообще больше люблю ходить по грани и наблюдать. За это меня и прозвали Поплавком.

Дорофей Наумович сел на ступеньку рядом. Занялась метель, но он не чувствовал холода. Город оставался сонным, утро все не наступало, и казалось, что время внезапно остановилось.

– Я не знаю, что мне с этим делать, – наконец сказал смотритель. – Ко мне приходят странные люди и ждут от меня то, что я им не могу дать. Принимают меня за того, кем я на самом деле не являюсь!