Дэвид Митчелл - Голодный дом

– Ничего страшного, утром все найдется.

Он смотрит в мою сторону, но не на меня, словно не понимает, откуда доносится мой голос.

– Даже… уме… реть… не… дают.

Нет, точно глюки.

– Мой вам совет на будущее – не курите всякой дряни.

Он наклоняет бритую голову к плечу, щурится, будто прислушивается к звукам откуда-то издалека.

– А… ты… но… вый…

– Кто? – хихикаю я – больше нет сил сдерживаться. – Новый мессия, что ли?

Диван подрагивает от тяжелых басов «Safe from Harm».

– Выпейте кофе покрепче, – говорю я типу в халате.

От этих слов лицо его передергивается, как от горсти щебня, мне даже жалко становится. Тип в халате закрывает глаза, будто старается что-то вспомнить.

– Гость… – говорит он и рассеянно, по-стариковски моргает.

Я жду продолжения. Он молчит.

– Я – новый гость? Вы это хотели спросить? Новый гость?

Следующую фразу он изрекает как заправский чревовещатель – сначала двигает губами, а сами слова звучат лишь через несколько секунд:

– Я… нашел… в ще… ли… ору… жие…

Отсроченное воспроизведение – потрясающий фокус, но от слов про оружие мне становится не по себе.

– Послушайте, а давайте как-нибудь без оружия обойдемся…

И тут этот полуголый, в дым укуренный тип вытаскивает из кармана халата серебряную спицу в ладонь длиной. Я отшатываюсь – а вдруг он меня ткнет? – но потом соображаю, что он протягивает ее мне, как подарок. Один конец спицы украшен серебряной лисьей головой с блестящими камушками глаз.

– Ой, какая прелесть! – говорю я, рассматривая странную вещицу. – Она антикварная? Наверное, шпилька гейши или что-то в этом роде?

Лежу на диване, одна. В коридоре никого нет. В комнате пусто. Тип в халате давным-давно свалил, но в кулаке у меня зажата шпилька с лисой. О господи, я опять отключилась, что ли? Пора бросать эту дурную привычку. Вместо «Safe from Harm» теперь звучит «Little Fluffy Clouds» [7] «Пушистые облачка» (англ.) . {32} 32 «Little Fluffy Clouds» («Пушистые облачка») – композиция электронной эмбиент-группы The Orb с альбома «The Orb’s Adventures beyond the Ultraworld» (1991). электронщиков The Orb. Напротив меня была голая стена, но теперь в ней виднеется черная железная дверца, совсем как в проулке Слейд, – только эта приоткрыта. Опускаюсь на колени у дверцы, распахиваю ее пошире и, просунув голову в проем, выглядываю наружу. За дверью – улочка. Очень похожа на проулок Слейд, но этого не может быть, потому что этого не может быть. Колени мои по-прежнему опираются на ковер в Слейд-хаусе. Снаружи темно, никого не видно, только высокие стены с обеих сторон. И тихо, как в гробу. Ну, так говорят. Музыки не слышно – никаких тебе «Little Fluffy Clouds», голова словно бы отделена звуконепроницаемой завесой. Метрах в пятидесяти слева от меня улочка сворачивает вправо, на углу стоит мигающий уличный фонарь. Справа от меня, примерно на том же расстоянии, – еще один поворот, еще один угол, еще один фонарь. Нет, это не проулок Слейд. Я в коридоре особняка, оттуда до проулка Слейд метров пятьдесят будет… нет, восемьдесят или даже сто – у меня глазомер напрочь отсутствует. Должно быть, дурь подействовала. Ну точно. Если один болван сообразил поменять местами печеньки с дурью и без дури, то другому такому умнику ничего не стоило подсыпать какую-то фигню в пунш. Всякое бывает. Фрейя рассказывала, как два ее сиднейских однокурсника поехали на каникулы в Индонезию, нажрались каких-то жареных грибочков, а потом решили, что на пляж Бонди-бич легче вернуться вплавь. Одного придурка чудом успели спасти, а вот второго так и не нашли. Что делать, если в кислотном приходе оказываешься в переулке, которого быть не может? Пройтись по нему? Тоже мысль. Надо проверить, выходит он на Вествуд-роуд или нет. Погодите-ка, меня же Тодд на кухне дожидается. Он, наверное, волнуется, куда это я запропала. Нет, надо возвращаться. А вдруг…

А вдруг…

А вдруг Слейд-хаус – это глюк, а дверца – путь к свободе? Что, если эта кроличья нора ведет не в Страну чудес, а, наоборот, домой? Что, если…

Кто-то касается моего плеча, и я, вздрогнув, втягиваю голову внутрь, в коридор Слейд-хауса, где звучит музыка, где вечеринка в разгаре… Оборачиваюсь: на меня сверху вниз глядит Злая Волшебница Запада.

– Эй, Салли Тиммс, ты что здесь делаешь?

Я лихорадочно вспоминаю, как ее зовут:

– Кейт?

– Тебе плохо? Или ты что-то уронила?

– Нет, я просто хотела понять, куда эта дверца ведет.

Злая Волшебница недоуменно смотрит на меня:

– Какая дверца?

– Вот эта, – говорю я и показываю Кейт Чайльдс… голую стену.

Никакой дверцы нет. Трогаю стену рукой – стена как стена. Встаю, тяну время, думаю, как теперь выкручиваться. Мысли путаются. Да, у меня глюки из-за наркотиков, подмешанных в еду или в питье, но не признаваться же Кейт, что меня опоили.

– Мне домой пора.

– Так ведь рано еще, Салли Тиммс.

– Голова разболелась. И месячные начались.

Кейт снимает маску Злой Волшебницы, под которой оказывается взволнованное, по-сестрински заботливое лицо, обрамленное светлыми, как у Барби, волосами.

– Давай я тебе такси вызову. Этим волшебством я в совершенстве овладела с самого рождения. Вот щелкну пальцами, и… – Она начинает хлопать себя по бокам, как в аэропорту, перед контролем службы безопасности. – У меня весьма кстати есть новенький навороченный мобильник в одном из этих… волшебных кармашков.

Такси было бы в самый раз, но у меня всего два фунта.

– Нет, я пешком пойду.

– Пешком? – Она с сомнением глядит на меня. – Тебе же нездоровится. Может, не стоит?

– Спасибо, мне на свежем воздухе полегчает.

– Знаешь, попроси-ка Тодда Косгроува, чтобы он тебя домой проводил. Тодд – настоящий джентльмен, таких в Англии почти не осталось.

Оказывается, Кейт знакома с Тоддом!

– Да, я как раз его ищу.

– А он тебя ищет, Салли. Он на втором этаже, в игровой комнате.

Сегодня весь вечер – как настольная игра, придуманная пьяным М. К. Эшером и гриппующим Стивеном Кингом.

– А где игровая комната?

– Туда легче всего попасть, если пересечь комнату с телевизором, пройти по коридору, а потом подняться по лестнице на самый верх. Не бойся, не заблудишься.

Все не отрываясь глядят на экран телевизора, – видно, что-то необычное происходит. Спрашиваю полуобращенного вервольфа, что случилось.

– Да вроде какую-то студентку похитили, – с североанглийским акцентом отвечает вервольф, не глядя на меня. – Из нашего универа.

– Обалдеть. Правда, что ли, – взяли и похитили?

– Ага, ну вроде так говорят.

– А как ее зовут?

– Полли. Или Сара… Не помню. – Вервольф пьян. – Нет, кажется, Анни. Она всего пять дней как пропала, но сейчас что-то из ее вещей нашли, и теперь полицейские считают вроде как… в общем, типа похищение. Или что похуже.