Вячеслав Ледовский - Матримониальная политика

Я осторожно кашлянул.

Девушка… это была именно девушка самого нежного возраста перехода от отрочества к взрослости. Лет семнадцати, или около того. Очень хрупкая, перетянутая в талии ремнем с двойными — для сабли и мизеркорда — ножнами. Судя по последнему причиндалу — дворянка.

Вздрогнула всем телом.

Кувырком катнулась в сторону, выхватывая клинок.

Предупреждающе блеснула зелёными глазами. Однако…

— Сударыня, я Посланник, вам ничего не угрожает, — спокойным и чуть недоумевающим голосом представился я.

— Я вас знаю! — Даже не удивилась. Скорее, предупредила, словно давно ожидаемого противника о нежелательности сближения.

Похоже, я её где-то видел.

Нет, вряд ли, память у меня фотографическая. Но сказал бы, что она мне кого-то напоминает. Даже очень сильно напоминает.

Но почему девчонка так ощетинилась? Как кошка на преследующего её пса…

— Это очень опасные места. Я готов предоставить вам защиту и сопроводить до безопасных мест. Примерно в десятке миль на север селение Рагнор. Вы, видимо, оттуда, и заблудились в лесу?

Саркастическая ухмылка. А девонька-то хороша! Этакий чертенок. Совсем не из салонных барышень. Не удивительно. Многие степные шевалье воспитывают из дочерей амазонок.

Ответила с вызовом в срывающемся дисканте:

— Скорее, меня сюда загнали!

Но откуда такая агрессия ко мне?

Может быть, отпрыск пострадавшего от моих рук бандита? Тогда понятно.

— Вас преследуют?

— Еще как.

— Такую юную и милую? — Ага, в ответ на комплимент тень улыбки. Верной дорогой иду!

— Меня хотят насильно выдать замуж. За урода. Вы считаете, что я должна была согласиться? — Какой вызов и обида в голосе. И высказано очень искренне. Точно, степнячка. Видимо, прелестницу допекли. У соседа, вдовца и старика, большие стада, на которые её папаша положил глаз?

— Я думаю, если вы в силах обеспечить свою жизнь, вы и вправе сами выбирать свою судьбу.

— Я тоже так считаю. Вы мне поможете? — непонятная ирония в голосе.

— В чем?

— Избавиться от преследователей!? — таким тоном советуют сходить к славному скаредностью мифическому жителю морского дна Кадке за исполняющими желания жемчужинами. Но вот для меня-то как раз разобраться с кем угодно совсем не сложно. Особенно на охватываемой силовым полем базы поляне.

Но зачем мне вмешиваться в чью-то личную жизнь?

С другой стороны, я уже собираюсь разрушить один намечающийся нежелательный семейный союз. Может быть, судьба дает мне шанс еще раз подумать о соотношении долга и чувств? Хотя, отклоняться от основной миссии…

Нет. Поступил прямой приказ, придется решать и эту проблему.

Ба, тяфкание собак и топот копыт. Приближаются с десяток всадников. Многовато. С другой стороны, здесь для местного оружия я неуязвим. Абсолютно.

Хорошо, пока просто побеседую с преследователями. Может быть, они убедят меня в своей правоте:

— Ничего не обещаю. Пока предлагаю укрыться в доме. Я с вашими… родственниками поговорю. Все, что можно, сделаю.

Дверь в избушку бесшумно отворилась. Первой внутрь скользнула моя лошадь. Ну, ей туда сильно надо. Девушка искоса и недоверчиво глянула на меня. Прислушалась к нарастающему шуму погони. Быстро стянула с павшего скакуна седло. Подхватила обеими руками, заспешила внутрь.

Вот и ладненько.

Первыми на поляну выкатилось полдюжины легавых. Из тех, кто выслеживают, но не затравливают. Облают, но не тронут. По крайней мере, членовредительством погоня заниматься не собирается. Зачтем им это в плюс.

А вот и загонщики. Все с большими боевыми луками, колчанами, полными стрел, в кольчугах поверх кожаных рубах, при двуручных мечах. Да это целая военная экспедиция!

Скакавший впереди десятник, завидев меня, гортанно окрикнул на сразу отставших подчиненных. Замедлил ход, спешился. Снял с рыжей кучерявой головы отблескивающий серебряными вставками шлем главного егеря. Подошел, преклонил колено. Традиционный знак уважения венценосным особам. И мне.

Что интересно, на лице нет приятного изумления. Меня здесь все знают, давно ждут, но при этом никто не рад?

— Я ваш слуга, Посланник. Вы сами вернете принца?

— Какого принца?

— Саша. — Очень недоуменно сказано. — Это ведь его конь!

Я посмотрел на павшего скакуна. То, что егерь меня узнал, прекрасно. Но дальше кто-то из нас не прав. И не прав в чем-то очень важном:

— Уверяю вас, здесь нет никакого принца!

Десятник покосился на сгрудившихся у крыльца легавых. Осторожно подбирая слова, сказал:

— Мы идем по его следу с утра. Видимо, он укрылся в вашем… вашей… на вашей заимке.

— Там только обратившаяся ко мне за помощью девушка. Других людей нет.

Рыжий недоверчиво поднял на меня глаза:

— Не смею ставить под сомнение ваши слова, Посланник. Но…

Не люблю, когда мне не доверяют и отнимают время по пустякам. Я резко поднял руку:

— Клянусь своей жизнью, в этой избушке нет никого, кроме взятой мной под защиту девушки. А что с Сашем?

— Он сбежал из дворца. Утром его видели в Рагноре. На похожем коне. Правда, под седлом степняков, а этот разнуздан. Нам нужно вернуть принца в столицу. Даже если он будет этим недоволен. Хорошо, — десятник поднялся с колена, — видимо, мы ошиблись. Прошу прощения, Посланник. Счастливы видеть вас в Мавике.

Коротко и почтительно кивнул. Заспешил к всадникам. Через три минуты на поляне их уже не было.

Но пришла пора разбираться с моей подопечной. Я вспомнил, на чей портрет она похожа.

«Избушка» делилась на два отсека с отдельными входами из общего, стилизованного под предбанник коридора. Слева был лифт, на котором отправилась на медосмотр моя лошадь. Справа — нечто вроде деревенской горницы с большим столом, лавками, глиняной посудой на полках. Комнату освещали псевдо-пламя, прикидывающееся огнем в камине, и трепещущие язычки электрических свечей.

Место для переговоров с аборигенами, буде придет такая необходимость.

Девушка забилась в дальний угол, загородившись седлом (степняка! что меня не удивляет), и выложила на стол перед собой саблю, мизеркорд, с дюжину заточенных по краю дисков размером в крупную монету и небольшой готовый к бою арбалет. А его где она умудрилась спрятать?

— Для меня приготовлено? — осведомился я.

— Не знаю. — Очень угрюмо, но совсем не пораженческим тоном.

— Это лишнее. Меня вообще нельзя убить. В смысле, чтобы окончательно. А в этом помещении и близь его — даже причинить хоть какой-нибудь ущерб. Ну, выстрелите из своей милой безделушки!

— Ну же, — поощрительно сказал я, — разрешаю. Вам же этого очень хочется?

Девчонка усмехнулась. Подняла арбалет. Сощурила глаз. Резко перевела прицел на мою левую руку. И спустила скобу. Цвикнула струна. Болт сорвался с желобка, но полетел не прямо, а вбок. Словно магнитом, его мгновенно притянуло к стенке.