Татьяна Мудрая - Дети Древних

(— Нет, точно наркотик, — решила девушка. — Так, как он, грамотные люди вроде не говорят. Или в самом деле новый диалект?)

— Но мы сверлили с осторожностью, — продолжал Владигор. — Так, чтобы свод пещеры сразу же закупоривался позади аппарата, который высверливал керны. И вот, наконец, было найдено золото. Много золота.

Ей показалось, что глаза Гора азартно блеснули. Хищно? Нет, пожалуй.

— В виде ионов. Восемьдесят процентов всех ионов, растворённых в этой удивительной воде, — золотые. Ты в курсе, что методика добычи золота из морской и даже пресной воды разработана уже давно, только была нерентабельна?

— О-о. Вы организовали восстановление из растворимых молекул?

На самом деле Мариша не испытывала никакого энтузиазма по поводу их старательства. Вода остаётся водой во всём своеобразии лишь тогда, когда в ней сохраняется не одна аш два о, и многое другое.

— Вот именно! Сообщали о происходящем с опозданием лет на пять, десять… не важно, на сколько. А сами строили подземные обители, ледовые крепости. Купола. Понимаешь, даже когда над Антарктикой постоянно барражировали искусственные спутники Земли, их оборудование было бессильно обнаружить убежища, занесённые толстым слоем снега и льда. Насчет подземелий молчит и речь.

— Но слухи ведь шли, правда?

— Это мы позволяли им растечься. Вели рекламную кампанию своего рода и народа. Своего образа жизни. Привлекали к себе людей особого склада души.

— НЛО и таинственные похищения, — Мариша прихлёбывала тягучую жидкость: успокаивает отлично, а иного вреда не чувствуется. Да вон сам Горик её прямо залпами употребляет.

— Ну да. Сначала забирали по доброй воле, а затем, когда пошли эти… наводнения, землетрясения и пандемия ретропурпуры, — то и принудительно.

(— Странная логика. Наоборотная. От хорошей жизни кому в ледяные края захочется? Другое дело, если наружи сейчас ой так плохо, — заметила Мари.)

— И много вас теперь?

— Имеешь право знать о нас кое-что. Много. Почти два миллиона. Когда начнётся потоп, Антарктида будет подобна горе Арарат: самый высокий из континентов, восемьдесят процентов земных запасов пресной воды, богатейшие недра — железные руды, каменный уголь, медь, никель, свинец, цинк, молибден, горный хрусталь, слюда, графит, нефть, опять же золото. Не только, между прочим, ионно-молекулярное: дно озера — настоящая золотая жила. Сокровище золотой рыбки. В прямом смысле — чешуйку нашли. Сокрытую и исполняющую сокровенные желания.

— О золоте и власти?

Гор не замечает иронии:

— Считается, что на дне «Востока» — продолжение знаменитой андской жилы «Янакоча».

(— Парадоксы шизофреника. Логика шизофреника: потоп — таяние льдов, как высоко будет стоять шестой континент? Вряд ли сильно превзойдёт прочие. И даже пресная вода, которой здесь хвалятся, растворится в солёной. Золото — это что, абсолют? И — разве можно есть камни и пить нефть?)

— Убежище? Я нахожусь в убежище? — спросила Маша. — Эта гранитная махина…

— Далеко не всё, что мы имеем. Стены возникли только тогда, когда нам уже не стало надобности скрываться. Покушала? Давай тогда одеваться получше и идём смотреть. Все остальные уже закончили, я так думаю.

Они уже хором влезли в тренировочные костюмы ярко-красного цвета, пухлые оранжевые куртки, «космонавтские» шлемы и тёмные солнечные очки и прошли через тамбур наружу. Ветер и солнце сразу нанесли удар в лицо и ниже пояса, однако Владигор лишь ухмыльнулся в стремительно нарастающие усы:

— Как тебе?

— Круто.

— Впредь говори поприличней, ладно?

(— Ворота срабатывают, похоже, от инфракрасного тепла, — скомканно произнесла Мари, нимало не заботясь о терминологии. — Наверное, еще и от кода, который входящий переносит с собой, как заразу. Вон, Влади рукой косяк трогает, но кое-как. Я не считаюсь особым человеком — новоприбывшие имеют право быть допущены под ручательство сопровождающего. Фу, чьи это суконные фразы: кто вложил мне в мозги это стёб — Рина, ты?)

Нет ответа, один лёгкий смешок. Двусторонняя шизофрения.

«Нет. Односторонняя. Его, не нас с тобой», — смешок более явный.

Бастион подтвердил худшие опасения Мариши. Его стены упирались в землю и были внутри гораздо выше, чем снаружи. Земля казалась одновременно слизью и монолитом, как бывает ранней весной в жилом микрорайоне-новостройке. Самое противное: скользишь по невидимому льду и хлопаешься задом в жидкую грязь.

Однако находящееся между стен впечатляло, казалось невероятно уютным и обжитым. Купола — те самые? — походили на вереницу мыльных пузырей, выдутых мальчишкой. Вдали, как вторая стена, возвышалась узкая гряда обледеневших сопок, похожих на горбы дромадеров. Во впадинах между ними сверкали мелкие озера, в них отражалось безмятежное антарктическое небо. Крепкие каменные здания на бетонных сваях живописно расположились на коричневых холмах и радовали глаз своей фантасмагорической раскраской: рыжие, красные, синие, как само здешнее небо, пятна.

— Пестрота — чтобы виднее было, когда со стороны гор налетает буран, — пояснил Гор, хоть она пока не успела спросить. — Чтобы найти укрытие. Внутри домов ещё теплей, чем в моей хижине, но зато меня куртина защищает. Электричество поступает от дизелей и ветряков. Лениво крыльями ворочают под ветром, как говорится, но иногда так прытко, что приходится на стопор ставить, чтобы не сорвало. Штормовые ветра. Тут человек пятьсот живёт, это немного. Экстремалы вроде меня. Зато оборудован прекрасный аэродром — самый старый аэродром в Антарктиде, широкие полосы с металлическим покрытием и бетонированные ангары для Королевских Кобр.

— Эти змеюки — тарелки или самолёты? — спросила Маша.

— И то, и другое. Собственно, два вида. Только больше не повторяй. Никто их так не называет.

Грязь быстро закончилась — возле домов тепло сдувало, сушило почву. Владигор нажал на кнопку звонка, постучал для гарантии, крикнул:

— Даромир! Мы в гости. Примешь?

В ответ дверь молча распахнулась.

На первый взгляд Даромир был похож на Гора, но помоложе и не так зарос волосом. Мебель была стандартная, только еще возвышалась узкая полка с книгами да койка была пошире.

Здесь тоже была девушка: русоволосая, толстокосая и высокого роста. Смешливые карие глаза были подёрнуты лёгкой дымкой.

— Это моя Машенька. А кто у тебя?

— Дария, — ответил тот. — Как нарочно подгадали, а? Знаешь, у неё уже был ребёнок до великой заварухи, так что своё дело знает туго.

Девушка закивала в подтверждение слов и обняла суженого.

К некоторому удивлению Мари, наскоро слипшаяся молодая чета усадила их за стол — снова питаться: мужчины рядом, она сама напротив, хозяйка рядом с ней и поближе к плите.